Акылай была не только астрологом, но и нумерологом, и хиромантом. Также, по словам Славика, могла определить возраст, болезни и даже карму человека по радужке глаза. Ростислав вспомнил дервиша Хордада, с которым встречался во время своего путешествия в Персию. Тот обладал схожими способностями — мог узнать о человеке все, просто взглянув ему в глаза. По словам мудреца, в радужке глаза отражена вся Вселенная и одновременно жизненный путь человека. На всякий случай, опричник надел темные очки, которые взял у Игоря.

На вид Акылай оказалась полноватой женщиной средних лет, одетой в традиционный киргизский халат. Она пригласила гостей за стол, разлила в хрустальные стаканчики крепкого черного чая, а Славик тем временем объяснил, зачем они пришли. Ростислав выложил перед астрологом фотографию Алисы, листок с ее данными и женщина приступила к работе.

Росс лишь поверхностно знал эту науку и с интересом наблюдал, как с помощью циркуля чертились круги, потом их перечеркивали проведенные по линейке прямые, все это совмещалось с проекциями созвездий, отображались орбиты движения планет и наконец, накладывалось на какую-то старинную карту местности. Такие Ростислав видел и даже пользовался еще у себя, в шестнадцатом веке, только эта была более подробная и обширная — охватывала почти всю Евразию, и чтобы положить на стол, ее пришлось сложить в четыре раза.

— Где-то здесь, — наконец произнесла Акылай, обводя карандашом небольшую область рядом с Ростовом Великим. — Она с рождения отмечена тем, что умрет не своей смертью, и по воле потусторонних сил.

Славик, услышав это, вжался в спинку стула и схватился за подбородок.

— Слишком многое сходится в этом месте в ее астрологической карте, — продолжила женщина. — И здесь задействованы силы такие, что…

— Что? — резко переспросил ее Ростислав.

— Я не знаю среди людей тех, кто смог бы им противостоять, — спокойно ответила Акылай.

— А что это за место такое особенное? — вставил Славик.

— О-о-о, это место непростое, — ответила астролог, — здесь сходятся силы вселенной и эти силы можно, прямо вот… черпать там. А еще в определенные дни там пересекаются времена и эпохи, можно попасть в прошлое или в будущее…

— Что-что? — перебил ее Росс, сняв очки, чтобы получше рассмотреть карту, — и эти дни можно вычислить?

— Я никогда не делала этого, но знаю как. А что?

— Так, просто спросил, — уклончиво ответил опричник.

— Кто ты? — неожиданно спросила Акылай, пристально глядя на него.

Ростислав вдруг вспомнил, что снял очки, и женщина, вероятно, уже успела рассмотреть его глаза.

— Да так, интересуюсь астрологией, вот пропавшую ищу, — ушел он от ответа. — Спасибо, мы, пожалуй, пойдем.

— Не за что, всегда рада помочь, — развела руками Акылай. — Мне уж показалось, что ты тот самый путешественник во времени, о котором говорил великий Хордад.

— Да нет, — усмехнулся Росс, вспомнив, как персидский мудрец когда-то предсказал ему, что он увидит будущее.

— А может, личный гороскоп составить? Когда ты родился?

— Как-нибудь в другой раз, — улыбнулся опричник, вставая из-за стола. — Еще раз спасибо за помощь.

— Попаданец, — неожиданно произнесла женщина, когда гости уже собирались выйти. — У тебя мало времени.

Ростислав обернулся. Он знал, что «попаданцами» в ненаучной фантастике называли путешественников во времени.

— Если верить звездам, этой девочке осталось меньше недели. А звезды не врут.

— Благодарю, я учту это, — ответил Росс, снова берясь за ручку двери.

— И еще, — добавила Акылай. — После солнцеворота ты, скорее всего, останешься здесь навсегда.

Ростислав на мгновение замер, переваривая услышанное. Затем решительно открыл дверь и вышел на лестничную клетку.

«Да уж», — подумал он, спускаясь по лестнице. — «Мечта Хордада сбылась. Его школа до сих пор существует».

***

Ростислав проснулся от звонка телефона. После бессонной ночи и утреннего общения с астрологом он задремал в кресле с книгой в руках. Время было уже шесть часов вечера. Звонил Хворостин.

— Приветствую, — раздался голос Сергея, — подъехать к нам сможешь? Взяли мы этого сутенера Зомара. Но долго держать не сможем, на него ничего нет. Говорит, что никакого отношения к этому притону не имеет и знать ничего не знает. Сможешь подъехать? Может как-то…

— Сейчас буду, — перебил Росс, — куда ехать?

— То самое отделение полиции, где мы познакомились.

— Хорошо, — сказал Росс, вставая с кресла.

Ростислав с Сергеем и Михаилом стояли в отделении полиции и через зеркальное стекло наблюдали за допросом задержанного сутенера, известного под кличкой Зомар.

— Никакой это не Зомар, естественно, — комментировал происходящее Хворостин, — так, погоняло. Но им придется его отпустить.

— Почему? — не понял Росс.

— Я же говорил, на него нет ничего, — развел руками Хворостин, — и связи такие, что его американский коллега Эпштейн позавидует. На самый верх девочек поставляет, олигархам и сенаторам. Уже звонили, вписывались за него.

— Понятно, — вздохнул опричник, оглянувшись на стоящего рядом Михаила. — Ну и хорошо, в общем-то.

— Чего хорошего? — мрачно спросил полковник.

— Хорошо, что усложнять ничего не придется. Давайте так: выпустите его, а я с ним пообщаюсь. По расспрашиваю поподробнее.

Полковник искоса посмотрел на Ростислава.

— Сейчас не девяностые и люди за ним такие, что ничего не боится, мерзавец, — ответил Сергей.

— Я поверенный царя, — спокойно ответил Росс. — Не таких потрошил. Бояре…эээ… сенаторы, по-вашему, у меня в собственной крови и дерьме ползали, за все грехи разом каялись. А уж какой-то сводник все изложит, как на духу. Не сомневайся.

Он оглянулся на Михаила, нервно сжимавшего кулаки, и добавил полушепотом: — Это дело не мое, у меня здесь другие дела, но Миша помогал нам в государевом деле, а значит служил службу царю, а значит находится под его защитой и я не могу просто так бросить парня в беде.

Хворостин с минуту молчал, размышляя.

— Ладно, — наконец сказал он. — Я сделаю так, чтобы его выпустили через задний двор. Следующие два проходных двора — мертвая зона по видеонаблюдению. Серое здание справа пустое, под капремонт.

— Окей, — сухо ответил Ростислав.

«Во блин, — усмехнулся про себя полковник. — Сколько он здесь? Меньше полугода, а уже нахватался словечек импортных».

Зомар вышел из отделения полиции и, сплюнув под ноги, пошел старыми дворами к Лубянской площади, где его уже ждал водитель. Настроение было отличное. Только что он, фактически, опустил полицию, попытавшуюся предъявить ему обвинения. Не сам, с помощью своих покровителей, но, все равно, было приятно.

Вокруг были старые, кажущиеся заброшенными здания.

«Самый центр столицы, а такая заброшка», — подумал он. — «Хотя…»

В конце двора-колодца пустующих зданий сзади раздался мужской голос:

— Нам нужно поговорить.

— Кто ты такой, чтобы я с тобой разговаривал? — обернувшись, бросил Зомар молодому, спортивного вида мужчине.

Вместо ответа последовал короткий удар под ухо, отправивший сутенера в темноту.

Очнулся Зомар сидя на полу в грязной комнате с обшарпанными стенами. Руки его были выкручены, растянуты в разные стороны словно на дыбе и прикручены ржавой проволокой к батарее. Шея ныла от удара, а рот был плотно забит тряпкой. Перед ним стоял тот самый мужчина.

— Очухался? Ну наконец-то, — дружелюбно произнес Ростислав, вынимая тряпку изо рта Зомара, которая оказалась куском стекловаты.

— Ты чего, черт недоразвитый, охренел совсем? Страх потерял? — заорал Зомар в бешенстве, — Хочешь, чтобы тебя…

Росс ударом вогнал стекловату вместе с передними зубами обратно в рот пленнику.

— Ты меня не понял, — сказал опричник, поигрывая ржавым обрезком трубы, — У тебя отсюда два пути. Первый — самый простой. Я задаю тебе вопросы. Ты мне на все эти вопросы отвечаешь, потом возвращаешься в полицию и признаешься им во всех своих делах.