Тха'кта-де помахал куском мяса, победно улыбаясь.

— Слишком медленно, старик! — крикнул он, пятясь назад. — Ты должен быстрее реагировать на угрозу!

Несколько молодых охотников, наблюдавших за сценой, засмеялись. Тха'кта-де, воодушевленный их реакцией, сделал еще несколько шагов назад, демонстративно поднимая кусок мяса над головой.

— Видите? Так просто украсть у великого Н'ва-ку! Может, ему пора на покой?

Он был так увлечен своим триумфом, что не заметил, как за его спиной возникла массивная фигура. Сильная рука схватила его за шею и приподняла над землей.

— Ты говорил что-то о покое, молодой воин? — прогрохотал голос Ко'раха.

Тха'кта-де попытался вырваться, но хватка старого охотника была как стальные тиски.

— Я... просто шутил, — выдавил он, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

Ко'рах опустил его на землю, но не отпустил. Вместо этого он развернул молодого охотника лицом к себе.

— Шутки — это хорошо, — сказал он, глядя прямо в глаза Тха'кта-де. — Но уважение к старшим — основа нашего кодекса. Без уважения нет клана. Без клана охотник — никто.

С этими словами он применил болевой прием, заставивший Тха'кта-де упасть на колени. Боль пронзила плечо и руку молодого охотника, но он стиснул зубы, не издав ни звука.

— Сила без мудрости — это просто грубость, — продолжил Ко'рах, отпуская его. — Запомни это, Тха'кта-де. Или следующий урок будет более... убедительным.

Молодой охотник поднялся на ноги, потирая плечо. Стыд горел в его груди сильнее, чем боль. Особенно унизительным было то, что все происходило на глазах у других охотников, многие из которых теперь смотрели на него с насмешкой или разочарованием.

Н'ва-ку подошел и забрал кусок мяса, который Тха'кта-де все еще держал в руке.

— Когда добудешь свой кусок на охоте, тогда и будешь им хвастаться, — сказал он, но без злости. — А пока довольствуйся тем, что заслужил.

Он протянул Тха'кта-де другой, меньший кусок мяса — ту порцию, которая и так предназначалась ему.

Молодой охотник взял свою долю и отошел в сторону, стараясь сохранить остатки достоинства. Он чувствовал на себе взгляды соплеменников — одни смотрели с пониманием, другие с плохо скрываемым весельем. Особенно досаждали усмешки его сверстников, недавно прошедших инициацию вместе с ним.

Тха'кта-де уселся под навесом у края общинной площади и принялся молча жевать свой кусок мяса. Оно было вкусным — сочным и хорошо прожаренным, но от унижения казалось безвкусным.

— Не принимай близко к сердцу, молодой охотник, — услышал он голос и поднял взгляд.

Рядом с ним стояла Ма'тра, одна из старейшин клана, хранительница знаний и мудрости. Ее длинные седые дреды были украшены множеством металлических колец и бусин, а лицо покрывали ритуальные шрамы, обозначающие ее высокий статус.

Не спрашивая разрешения, она села рядом с Тха'кта-де.

— Гордость — это хорошо, — сказала она, глядя не на него, а куда-то вдаль. — Но гордыня — это совсем другое. Первая дает нам силу, вторая ослепляет нас.

Тха'кта-де промолчал, продолжая жевать.

— Ты напоминаешь мне твоего отца, — продолжила Ма'тра после паузы. — Такой же дерзкий, такой же нетерпеливый. Он тоже считал, что правила созданы для других.

Упоминание отца заставило Тха'кта-де напрячься. Он редко говорил о нем — великом охотнике, погибшем в битве с кланом "Огненного когтя" десять циклов назад.

— Мой отец был великим воином, — ответил он сухо.

— Да, — кивнула Ма'тра. — Но великим он стал не когда начал нарушать правила, а когда понял их ценность. Когда осознал, что кодекс — это не цепи, сковывающие нас, а корни, делающие нас сильнее.

Она взглянула на молодого охотника с мягкой улыбкой.

— Ты полон жизни и силы, Тха'кта-де. В тебе горит огонь, которого нет у многих. Но научись направлять этот огонь. Иначе он сожжет тебя изнутри.

С этими словами она поднялась и, не дожидаясь ответа, ушла, оставив Тха'кта-де наедине со своими мыслями.

День медленно клонился к закату. После обеда члены клана разошлись по своим делам. Женщины занимались обработкой шкур и плетением, мужчины ухаживали за оружием или обсуждали планы предстоящих охот. Дети играли в свои игры, имитируя охоту и сражения. Атмосфера поселения была спокойной и размеренной.

Тха'кта-де решил посвятить остаток дня тренировкам. Он направился к тренировочной площадке, расположенной в тени огромных деревьев на окраине поселения. Здесь были установлены различные снаряды для развития силы, ловкости и точности: столбы с мишенями для метания копий и дисков, подвижные платформы для тренировки равновесия, тяжелые бревна для силовых упражнений.

Он тренировался до изнеможения, стараясь выплеснуть накопившееся раздражение. Особое внимание уделил метанию диска — оружию, которым еще не в полной мере овладел. Раз за разом он запускал диск в мишени, постепенно увеличивая дистанцию и сложность бросков.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Тха'кта-де, усталый, но удовлетворенный тренировкой, направился к ручью, протекавшему неподалеку от поселения. Он смыл с себя пот и пыль, позволяя прохладной воде успокоить разгоряченное тело и мысли.

Вечерние тени удлинились, наполняя лес таинственными звуками и запахами. Яутжа обладали превосходным ночным зрением, и с наступлением темноты жизнь в поселении не замирала. Напротив, многие предпочитали ночную прохладу дневной жаре.

Когда Тха'кта-де вернулся в поселение, повсюду уже горели огни. Члены клана собирались вокруг центрального костра, где старейшины готовились к вечернему ритуалу. Каждый вечер перед сном Яутжа собирались вместе, чтобы поделиться новостями, историями об охоте и древними легендами.

Тха'кта-де присоединился к собранию, держась немного в стороне. После дневного инцидента ему не хотелось привлекать к себе внимание. Он сел на краю круга, вполслуха слушая разговоры соплеменников.

Ко'рах, занимающий почетное место у костра, заметил его и едва заметно кивнул. В этом жесте не было злости или неприязни — старый охотник уже забыл об инциденте. Для него это был лишь один из многих уроков, которые старшие должны преподавать молодым.

Вечернее собрание началось с традиционного перечисления достижений дня. Охотники рассказывали о своей добыче, мастера — о созданных изделиях, наставники — об успехах учеников. Затем началась самая любимая часть вечера — сказания и легенды.

Сегодня рассказчиком был Хр'ка-те, один из старейших членов клана. Его голос, хриплый от возраста, но все еще сильный, рассказывал древнюю легенду о первых днях клана "Кривых клинков":

— Было это в те времена, когда звезды еще не светили так ярко, а Великие Охотники только начали свой путь по вселенной. Наш клан был молод и неопытен, и многие другие кланы смотрели на нас свысока. Особенно клан "Огненного когтя", уже тогда сильный и гордый.

При упоминании клана "Огненного когтя" Тха'кта-де напрягся. Он невольно коснулся кармана на поясе, где хранил подарок Н'дхи'и.

— В те времена жил в нашем клане охотник по имени Т'рак-са, — продолжал старик. — Он был не самым сильным, не самым быстрым, но обладал острым умом и неукротимым духом. Однажды вождь клана "Огненного когтя" вызвал на поединок любого воина нашего клана, обещая в случае победы признать наше право на охотничьи угодья в долине "Трех рек". Т'рак-са вызвался на этот поединок, хотя все отговаривали его, зная о силе вождя "Огненного когтя".

Старик сделал паузу, отпив из чаши с ферментированным напитком, который передавался по кругу.

— Поединок должен был состояться на рассвете. Но хитрый Т'рак-са пришел на место встречи за день до назначенного срока. Он изучил местность и заметил, что утреннее солнце восходит прямо перед большим камнем в центре поляны. Тогда он вырезал на камне особый символ — первый "Кривой клинок", который стал эмблемой нашего клана. Символ был вырезан так, что когда солнце вставало, его лучи, проходя через вырезанные линии, ослепляли всех, кто стоял на противоположной стороне поляны.