Читая Булгакова Илья Бровтман © Илья Бровтман, 2023 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Мастер и Маргарита Размышление Пилата Порой непросто сделать первый шаг. Вы смотрите на Понтия Пилата. Как будто я оракул, или маг. За каждый шаг наступит час расплаты, А предо мной не друг мой и не враг. Как поступить, когда ответ не ясен, Кто более империи опасен? Один украл суму и кошелек, Другой — людской покой похитить смог. Спросить с меня должны за эту пару, А я один избрать обязан кару. С вором понятно — грешен человек. И консулы воруют осторожно. Но воровских времён стихийный бег Петлёй утихомирить невозможно. Что сделаешь, такой уж этот век. Ну, этого казнить полезно, ладно, Чтоб прочим людям не было повадно. А со вторым, не помню уж как звать. За что его я должен покарать? За то, что в новый мир открыл он двери, И верит в то, во что непросто верить. Он силою огромной наделен, Способной обеспечить созиданье. Но на пути стоит центурион. Суровые законы мирозданья, И мощный, неподкупный легион. А также справедливый Прокуратор. Над этим всем, как глыба — Император. От этого, наверно, вечный Рим — Священ, могуч, велик, непобедим. И, как бы нас фортуна не косила, Всегда основой жизни будет сила. А вдруг он прав, неистовый еврей? Возможно, нам нужна другая вера. И, может вера в доброту людей, Откроет нам любви и счастья эру. Но сможет ли постичь сие плебей? Патриций отказаться от разврата, Талант не станет больше мерой злата. И будет светоч нас вести вперед, За ним пойдет очищенный народ, И покорится новому дурману. Я этому противиться не стану. Но прогони беднягу от ворот, Кто станет слушать пламенные речи. Страданье, полный мук водоворот. Но, если ляжет крест ему на плечи, Тогда в него поверит весь народ. Да, он не Бог, но лет пройдет немного, И чернь в него поверит, словно в Бога. Пусть ляжет мне на голову позор, Но я решусь на смертный приговор. Пускай Ершалаим надрывно плачет, Не сможет он Мессией стать иначе. Размышление Иешуа Га-Ноцри
Я наконец-то обрету покой. Хоть на кресте, но думаю о Боге. Земная жизнь на финишной прямой. Пожалуй, время подвести итоги, Готовя душу к жизни не земной. По воле Бога вижу я далёко, Он дал мне в наказанье дар пророка. Жизнь после смерти ох как не легка, Когда способен видеть сквозь века. Обидно на Голгофе умирая, Понять, что жизнь растрачена земная. Теперь мне больно вспоминать о том, Чему учил я бедных иудеев. Как счастье принести в свой отчий дом. Превратно всё поняли фарисеи. Грехи людские стали ремеслом, Угодным Богу сделав подаянье, А совесть заменили покаяньем. Наотмашь бьют безжалостно пока, Безропотно подставлена щека. Я не просил отвешивать поклоны, Мой лик, изображая на иконах. Зачем мне нужен купол золотой? Я в рубищах ходил и не стеснялся, Довольствовался пищею простой, И над людьми никак не возвышался. А этот негодяй — Урбан Второй, Используя интриги и наветы, Забыв моё ученье и заветы, Послать на смерть и на убийства смог. Он говорил, что «это хочет Бог». А после раздавать ключи от рая, За злато индульгенции давая. А я мечтал про божью благодать. Мне не нужна людей слепая вера. Хотел, чтоб научились различать, В себе черты злодея Люцифера, И непременно их уничтожать. Безмерно благодарен я, не скрою Тому, кто смог подняться над толпою. Но инквизитор на расправу скор — Еретика отправил на костёр. Во все века творят дела злодеи, Моим крестом прикрывшись и идеей. Всегда народу нужен благовест, А сам я никому не буду нужен. Повиснет на груди нательный крест. Молитвы гул — многоголос и дружен, Польётся в уши Бога с разных мест. Все будут ждать пришествия второго. Но если б я пришёл на землю снова, И начинал неспешный разговор, Толпу, сбирая на горе Фавор, Недолго б простоял на пьедестале — Меня бы снова на кресте распяли. Размышление поэта Кто мне ответит на простой вопрос? Как можно верить в то, чего не видно? Порой, не видя белизны берёз, Мы отрицаем то, что очевидно, Живя во власти вымысла и грёз. А то, что мы считаем невозможным, Мы априори почитаем ложным. Ну, кто поверит, что огромный кот Кондуктору монету подаёт. Скажи такое другу за обедом, Сочтёт его приятель пьяным бредом. |
