Черт, мне нужно было перестать тосковать по Леону. Сосредоточься, Дэнни. Выясни мотивы этой миссии. Они хотели проверить данные, которые были достаточно важны, чтобы сохранить Каю жизнь до тех пор, пока они не будут получены. И они думали, что информация будет в его личном телефоне.

Итак,… что они надеялись найти? Контактные данные кого-либо? Переписка по электронной почте? Текстовые сообщения? Журналы вызовов? Конечно, это было не только для фотографий члена; Кай был слишком счастлив сфотографировать их и делиться ими повсюду, как конфетами. Это напомнило мне, что мне придется стереть свою фотографию с его и Джэ телефонов, как только закончу.

Ход моих мыслей резко оборвался, когда из динамика рядом с камерой зазвучала почти оглушительная русская трэш-металлическая музыка. Я закрыла уши руками и повернулась лицом к стене, наконец-то поддавшись смеху.

23

Впервые за по-настоящему долгое время я подумывал об отмене встречи. Это была одна из тех встреч, которые были в моем расписании в течение нескольких месяцев: встретиться с узбекским борцом за свободу по поводу предоставления его организации огневой мощи, необходимой им для выполнения всего, что они, черт возьми, хотели делать.

Ладно, я не был таким уж безразличным. Несмотря на то, что от моих клиентов не требовалось раскрывать, для чего они намеревались использовать мое оружие, я все равно изучал их мотивы и вероятные действия, чтобы убедиться, что они соответствуют моим интересам. Этот клиент соответствовал моим критериям одобрения, и поэтому я не отменил встречу, несмотря на то, что каждая клеточка моего существа твердила мне, что я не должен покидать свой остров. Что я не должен оставлять ее.

— Расслабься, брат, — протянула Моана, плюхаясь в глубокое кресло напротив меня. В руке у нее был бокал вина, и оно расплескалось по кремовой коже, когда самолет попал в зону турбулентности. Сирил и близко не был таким хорошим пилотом, как Джэ.

Я сердито посмотрел на сестру, когда самолет еще несколько раз тряхнуло. — Заткнись, Моана. Это твоя вина, помнишь? Если бы ты не пыталась завести новую подружку...

— Да, — отрезала она, садясь прямее, — ты прав. Это моя вина, что Дэнни заперта в нашем старом винном погребе, где ее пытают и запугивают. Насколько я знаю, это не я подвергала ее сексуальному насилию, затем вырубила и потащила обратно в наше личное убежище, основываясь исключительно на косвенных уликах. Признай это, Кай. Это полностью твоя вина, и я начинаю думать, что Джэ прав. Она невиновна.

Гнев и решимость жарко вспыхнули во мне. — Если она невиновна, тогда...

— Тогда ты напал, похитил, заключил в тюрьму и пытал невинную женщину. И теперь тебе придется убить и ее тоже, потому что мы оба знаем, что она никогда не покинет наш остров живой. — Взгляд моей сестры был жестким и обвиняющим.

Я тяжело сглотнул. Она была права. Дэнни должна была умереть.… Сейчас я просто тянул время. Откладывая неизбежное, причиняя ей еще больше боли, и ради чего?

Вздохнув, я достал свой телефон и открыл приложение, которое показывало мне ее на камеру. Прошло четыре дня с этим оглушительным трэшем, который играл на полную громкость в комнате каждую секунду, пока она была одна, но она не сломалась. Ни на йоту. Ни когда Сирил делал маленькие, хирургически точные надрезы на подошве ее стопы, ни когда Моана проявила доброту, обрабатывая раны после этого. Даже когда она была одна, когда оглушительная металлическая музыка часами наполняла ее голову.

Иногда мне казалось, что смотреть на это и слушать её жалкие мольбы и заверения о невиновности было мучительнее для меня, чем для неё. А потом я давал себе хорошую пощёчину и прекращал быть драматичным пукеко. Я тот, кто дёргает за ниточки. Я тот, кто принимает решения. Если бы я не хотел, чтобы она страдала, я мог бы всё остановить. И всё же. Я не остановил. Как бы яростно я ни уверял себя, что это потому, что я действительно верю, что она под прикрытием, глубоко внутри я знал правду.

Я не был уверен. Устройство связи могло быть легко установлено на ней или на мне… каким бы грубым я ни был с ней в том доме в Шедоу-Гроув, это могло выпасть откуда угодно. Это не на сто процентов означало, что она знала об этом.

Что касается ублюдка, убившего Маурисио? Что ж,… как Джэ указал мне ранее на этой неделе, у меня было много врагов. Это могло быть связано с любым количеством различных преступных организаций, ни одна из которых не была связана с Дэнни.

Но факт оставался фактом: я не прекратил пытку. Потому что она напомнила мне о большом сожалении, которое преследовало меня гораздо сильнее, чем я хотел признать. Мне было неловко, и было легче позволить Сэму и Сирилу продолжать причинять ей боль, чем признаться в этом самому себе.

— Она могла бы научиться выдерживать пытки, — прокомментировал Илай тихим, задумчивым голосом с другого конца прохода. Мы вчетвером - Сирил, Илай, Моана и я - направлялись на встречу. Сэм и Джэ остались охранять Дэнни, и от этого у меня уже скрутило живот.

Я оторвал взгляд от своего телефона, от записи, показывающей, как Дэнни расхаживает по своей камере, закрыв уши руками. Я даже не осознавал, что все еще смотрю ее.

— Если это так, то как ты ее сломаешь? — Я с трудом узнавал свой собственный холодный голос. Здесь я говорил о том, как сломить женщину, которая, возможно, даже не виновата ни в чем, кроме того, что оказалась не в том месте не в то время. Это был полный пиздец, но я, казалось, не мог отступить.

Мо покачала головой, неодобрение отразилось на ее лице. — Я больше не могу быть в этом замешана, Кай. Это не то, чем мы занимаемся.

Я бросил на нее острый взгляд. Моей сестре самой было не привыкать к случайным убийствам, но пытки были… чем-то другим. Это путалось у нее в голове.

Она просто сердито посмотрела на меня в ответ и одним глотком допила вино. — Мне нужно налить еще, — пробормотала она, затем встала и направилась к камбузу, оставив нас с Илаем наедине.

— И что? — подсказал я, меня уже затошнило от мысли еще больше пытать Дэнни.

Я ожидал, что Илай, впервые почувствовавший вкус насилия в возрасте семи лет, когда его заставили отрубить голову собственному отцу мачете, предложит что-нибудь действительно ужасное. Так что я был потрясен его идеей и потерял дар речи.

— Сыграй по её правилам, босс, — сказал он, складывая газету и убирая её в сторону. Затем переплёл пальцы и посмотрел на меня ровным взглядом. — Если она натренирована выдерживать пытки, то ты рискуешь тем, что она просто умрёт, так ничего и не сказав. Так что… — Он пожал плечами, словно альтернатива была очевидна.

— Так что... что?

— Знаешь, что говорят. На мед слетаешься больше муж? — Его губы скривились в жестокой улыбке. — Она играет роль невинной жертвы, почему бы не подыграть? Прояви доброту и нежное прикосновение, а не более жесткую палку. Она хочет запудрить тебе мозги; запудри в ответ свои.

Я нахмурился, прокручивая идею в голове. Купится ли она на это? Конечно, нет. С другой стороны… Я взглянул на свой телефон в руке, видео в ее камеры все еще играло, и я наблюдал, как она свернулась калачиком в углу, обхватив руками колени. Ее сальные, спутанные белые волосы ниспадали вокруг нее длинными прядями, а плечи сотрясались, когда она плакала.

Что, если она была невиновна? Я все равно должен был убить ее. Я знал это с того самого момента, как посадил ее в наш самолет в Шедоу-Гроув, что с моего острова никуда не деться.

Почему-то я подозревал, что если проявлю к ней хоть каплю доброты, то в конце концов не смогу пройти через это. Что, в конечном счете, все, что я смогу увидеть, направив на нее свой пистолет, - это невинную девушку, которую я застрелил несколько лет назад.