А вот с главарями преступного мира в трущобах все обстояло куда проще. Они не стеснялись представляться, открыто защищая свой сомнительный бизнес даже перед имперской полицией. Их не сажали — напротив, из отношений с ними извлекали пользу. Пока стражи правопорядка закрывали глаза на бордели, притоны и торговлю нелегальными зельями, взамен могли рассчитывать, что им выдадут кого-то помельче, если понадобится. Пригождалось это довольно часто: в трущобах любили прятаться беглые преступники и дезертиры. Местным ничего не стоило их обнаружить и сдать полиции, лишь бы только она не заявлялась на их земли.

Судя по направлению, наш с Реем путь вел к человеку, известному как Чад. Он содержал здесь пару десятков борделей. Известная личность — очень уж любили аристократы встревать в неприятности в его заведениях. То, что неприятности происходили каждый раз и явно были продуманы заранее, никого из богатеньких идиотов не интересовало. Поэтому мне, как будущему телохранителю, имя и морда Чада были знакомы давно.

И я сильно сомневалась, что Рей обладал такими же сведениями.

Я не собиралась ему помогать. Вот еще! Но меня, как любил говорить староста в деревеньке, снедало любопытство. Один дракон, конечно, мог за себя постоять, но и Чад не был дураком. Он давно окружил себя наемниками и магами, иначе его маленькая империя не просуществовала бы так долго.

Рея ждали. Впрочем, в этом я и не сомневалась с того момента, как Боле обмолвился, что послал письмо с просьбой не приезжать. Просьбы-то там как таковой и не было, я ведь успела все прочитать. Лишь очередной, очень завуалированный отказ. Но погром в «больнице» решили устроить не случайно, к тому же долгий и несколько театральный: могли ведь просто заставить Боле завершить сделку с ними, а потом вышвырнуть людей на улицу. Это было приглашение, и Рей принял его. Несмотря ни на что, его смелость вызывала у меня уважение, и неважно, как ее оценили бы другие.

Смелость я быстро перевела в благородную глупость. Рей был хорошим и судил всех по себе. И впрямь считал, что с каждым можно договориться?

«Крайтон» и «хороший» в одном предложении. Похоже, я совсем свихнулась от происходящего. Может, и столицы никакой нет, а мне все это снится. Жуткий сон, ничего не скажешь. Впрочем, каким бы он ни был, а больных нельзя вышвыривать на улицу. То, что я успела увидеть, лишь однажды заглянув в дверь «больницы», пугало меня до сих пор.

Как ни старалась, я не могла вспомнить ничего о Чаде. Кроме одного: тот никогда не вел долгих переговоров. У меня в голове он входил в список тех людей, к которым просто лучше не приближаться и не подпускать хозяина.

Чад с парой охранников-магов ждал около своего дома. Казалось, этой ночью в трущобах не спал никто, приводя в действие заранее подготовленный план. Один из охранников попытался грубо остановить Рея, не позволяя подойти впритык.

Я усмехнулась. Предосторожностью, рассчитанной на людей, они оказывали дракону услугу: больше места, легче как атаковать магией, так и менять ипостась.

Пока Рей пытался честно предложить денег тем, кто в них не нуждался, я оценивала обстановку, притаившись в небольшом переулке между домами. На всякий случай даже сережку сняла и бросила ее в траву — потом заберу. Так у Рея появлялся шанс почувствовать меня — других драконов тут нет. Впрочем, у магов Чада — тоже, но послание предназначалось не им.

По «конкурентам» и сейчас было видно, что все это не ради переговоров. Не знаю, что они планировали с Реем сделать, но выглядеть будет как несчастный случай.

Один из охранников медленно, почти незаметно двигался влево, обходя со спины.

Мне хотелось очень непрофессионально наорать на Рея. Он мне никто, я не буду его охранять! Не буду!

Где же моя жизнь снова свернула не туда, что я оказалась здесь, рядом с ним и именно в этой роли? Как будто исполнялось предназначение, от которого не получается скрыться.

Проклиная все на свете, я вышла на дорогу. Медленно, чтобы никого не спровоцировать, приблизилась и встала рядом с Реем. На шаг позади и на полметра правее. Так, как учили.

Рей коротко глянул на меня, и я прошипела:

— Убью.

— Могла просто подождать, пока это сделают они.

— А как же удовольствие?

— Красотка, — довольно оскалился Чад, — помню тебя. Сколько лет прошло? Три?

— Четыре, — подсказала я с такой же гадкой улыбкой. Мы встречались однажды, в тот год у меня был полевой экзамен в трущобах. — Разойдемся мирно по старой дружбе?

— Да разве я против? — удивился он. — Идите своей дорогой.

— Он не пойдет, — горестно вздохнула я, вызвав у него восторженный смешок. — Оставь ребят в покое.

— Ребят, — повторил Чад. — А ты видела тех ребят? Зараза, к тому же смертельная. Я пытаюсь оказать этому городу услугу. Сарай нужно сравнять с землей и сжечь там все, пока эпидемия не разошлась по столице.

— Нет никакой заразы, — разозлился Рей. — Простуда, только и всего.

Я едва сдержалась, чтобы не пнуть его. Чад не вел переговоры, но сказал очень много. Много для него. Речь шла не о земле, а о подопечных Рея, и значит, прийти к соглашению не получится никогда. Им не дадут жизни: не Чад, так другие. Трущобы отвергали их.

Я-то понимала это, а Рей привык к другому. Привык к сделкам, считая, что договориться можно всегда.

— Идем, — шепнула я ему.

— Нет.

— Ну, нет так нет, — подвел итог Чад.

Первыми я заметила летящие в меня заклинания, а потом бросилась к Рею.

Поганцы и впрямь подготовились хорошо, пока мы пытались строить из себя благородных героев. Я не успела даже посмеяться над произошедшим: стоило кому-то атаковать, как я бросилась защищать Рея, а он — меня. Более идиотской ситуации я не смогла бы представить. Мы лишь помешали друг другу. Лучше бы он дал мне делать мою работу…

Увы, для него я была не телохранителем, а вредной девчонкой. Которую он и в самом деле решил закрыть собой, окончательно сломав в моей голове все, во что я еще пыталась верить.

Мы отбивались, я командовала. Приятно было работать с кем-то, кто понимал меня без слов. У Рея было два неоспоримых преимущества. Во-первых, он тоже прошел войну, а потому знал все знаки и шифры, а во-вторых, хоть и в шутку, но тренировался со мной. Я выучила его слабые места и помнила, где его требовалось прикрывать.

Смешно, что все это я осознала только сейчас. Мой мозг собирал необходимую для работы информацию. О хозяине. А я даже не понимала. Навыки, вбитые в подкорку многолетним обучением, проявлялись будто по собственной воле.

От охранников Чада, скрывшегося в доме, мы избавились быстро. Уверена, внутри был кто-то еще. Нам бы уйти, но я не стала даже предлагать. Знала, что Рей не сдвинется с места, пока не получит гарантии своей победы — неприкосновенности маленькой «больницы». Вспоминая детей в переулке, я не могла его винить.

На наше любезное предложение выйти и поговорить — еще разок и спокойно, словами, а не огнем, водой и кинжалами — никто не отреагировал.

— Жаль, — крикнула я и добавила: — Ну, нет так нет.

Пусть Чад оценит это невинное «эхо».

С заклинаниями на входе пришлось повозиться. Проще было прожечь дыру в стене, но дома в трущобах стоят так близко, что всегда есть риск спалить больше, чем хотелось.

В доме же можно было не беспокоиться о подобном. Аура на стенах была такая, что изнутри их не пробить.

— Да ты параноик, Чад, — оценила я, входя.

Из дальней комнаты послышались проклятия, оттуда же в нас снова полетел огонь. Мы продвигались медленно, по очереди, вжимаясь в стены. Избавляясь ото всех, кто пытался встать у нас на пути.

В другой ситуации я была бы в восторге.

Да что там — я и сейчас испытывала его! Восторг от слаженной работы. От надежного напарника. Я будто всю жизнь провела с Реем. Будто он всегда был одним из нас.

У дверей дальней комнаты Рей посмотрел на меня и широко улыбнулся. На мгновение я удивилась, а он лишь сделал приглашающий жест рукой, уступая мне дорогу. И это не был приказ телохранителю подставляться первым. Просто Рей каким-то образом понял, как мне нравилось происходящее. Он лишь уступал мне главный приз, как передают право отрезать первый кусочек от праздничного торта.