— Если, ваша милость, соизволит отойти в сторону, то, думаю, наша привлекательность поднимется, — Первыш не блеял перед ключником. — Ваше присутствие наводит на мысль, будто здесь продают краденое.

Ключник смерил Первыша недобрым взглядом. Старший рос не повёл бровью, и Лев восхитился его выдержкой. С немалой поблажкой, ведь Первыш в Соборе останется ещё на пару недель. Вряд ли ключник успеет ему нагадить чем-либо.

Сам Каспар понимал это и потому лишь оскалился:

— Нередко выпускники вашей мастерской становятся проходимцами. — Каспар обратился на Матфея: — Учти, парень, «мусорщики» никому не нужны. Ни богатых покровителей, ни уважения в народе.

— Тем лучше, ваша милость, — Матфей скрестил руки на груди по примеру Первыша. — Не перед кем кланяться и лебезить.

Ключник, как и Лев, не ожидали от неопрятного роса подобного тона. Только Первыш одобряюще усмехнулся.

— Вижу, фанатиков ничем не исправить. У цеха трубочистов больше привилегий, — с холодной злостью сказал ключник. — Им даже доверяют встречать особых гостей.

— Особых? — вырвалось у Льва. — Кто именно?

— Поживей отправляйся на станцию и сам разузнай!

Насторожился Лев не на шутку. Хорошо хоть Пимен вызвался проводить его до станции. У него накопились дела к Остапу.

По пути за стену им пришлось пройти ярмарку насквозь. Ярко украшенная, она только набирала свою взбалмошность и гудение. Уже открывались бочки с медовухой, вокруг которых толпились ранние гости. Для тех, кто приехал с серьёзными намерениями и баснословными контрактами, Проша разожгла огромный латунный самовар со сбитнем. Лев и Пимен дружно сглотнули слюну, заглядевшись на гору пряников на её столе. Однако дородная стряпуха отмахнулась от них полотенцем:

— Не по вашу честь я два дня убивалась над ними… Ладно-ладно! — сжалилась Проша и обратилась ко Льву. — Если после игры будешь на ногах, зайди на кухню. Дам пряников на вашу банду.

Пимен повеселел, а Лев в очередной раз убедился во мнении большинства жителей Собора: если трубочист самостоятельно выберется из-под купола, то это будет сродни победе.

«Что ж, сам виноват, — корил себя трубочист. — Поддался чувствам».

Лев успокаивался ложью, в которой он вызвал Аскольда на поединок из благородных побуждений. От желания защитить вьюнов от позорного поражения. Однако правда в том, что, если бы вьюны просто сдались, об их унижении забыли бы через неделю. О трубочисте, посмевшем вызвать на бой наследника Великого рода, будут судачить не один год.

«Месть».

И ничто иное Льва тогда не двигало. Он жаждал отомстить Аскольду и ему подобным за всё, что они вытворяли с ним и вьюнами. Возомнил, будто вооружённый могущественным блюсом сразит кого угодно. Позабыл или пренебрёг тем, что янтарь не создан для насилия. Глубокая трещина, уродующая прекрасное творение, служит тому доказательством.

Теперь Лев, как и многие, понимал, что Аскольд обязан не просто победить, а также растоптать выскочку, дабы остальным не повадно было. Заодно устроит весёлое представление, завершающее летнюю ярмарку.

Проходя сейчас по цветастому шумному городку, Лев неожиданно заметил тёмную сторону праздника. Раздражительные старшегодки суетились у своих проектов. Шёпотом они проклинали что угодно: погоду, мастеров, прадеда, от которого унаследовали короткие пальцы. В одной из палаток стайка девочек успокаивала рыдающую подружку. Видимо, перегонный аппарат, который стоял рядом, изначально не предназначался для изготовления в фабричных масштабах пены для ванной. И теперь палатка утопала в воздушной белой массе. Это дополнительно предавало ярмарке особое настроение, но явно не то, на которое рассчитывала девочка-волхв.

— Прожить пять лет в Соборе и свихнуться под конец, — посетовал Сорока, когда они покинули пределы ярмарки. — Если меня не прикончат на последнем годе обучения, то непременно сам свалю, пока в здравом уме.

Лев горько усмехнулся, глядя на забинтованную руку вьюна.

— Пустяки, — отмахнулся Пимен. — Твоя подруга замечательно подлатала меня. Такие лекари в Сточных водах ценились бы и с такой мелкой сошкой, как я, возиться бы не стали… Ну чего уныл? Ты единственный не спросил меня о том, в какую пакость я наступил.

— Это был Аскольд?

— Командовал ли он теми богатенькими упырями, которые столкнули меня с лестницы? Хм, кто знает. Лично он не марается незаконными играми. И если честно, в том змеином выводке, куда я сунулся, есть более мерзкие особы. Так что, если выиграешь сегодня бой, утрёшь им всем нос.

Лев не разобрал, шутит ли Сорока. Вьюн оборвал тему и указал здоровой рукой на стену.

— Гляди-ка!

В стене поодаль от главных врат открылся железнодорожный въезд. Пара подмастерьев на дрезине ввезла груз. Ветер стянул с него полог, и солнце отразилось от медного силуэта.

— Старец Могута всё же явился на твой поединок, — обрадовал Пимен своего капитана.

В стыдных мечтах Лев надеялся, что судью не успеют довезти и финал отменят.

— Сбрендил, медноголовый?! — разнеслась хриплая ругань.

Привратник тростью бил по голове невиданного Львом автоматона.

Необычный механизм вёл себя странно: кружился на месте, вытягивал и втягивал длинную шею и тыкал невпопад головой с «антенной».

Репей резвился вокруг устройства. Своим лаем он скорее подзадоривал автоматон, чем старался обругать его.

— Злющее чудище, — сказал Пимен и шагнул за спину Льву.

— Вам помочь? — трубочист обратился к привратнику, когда они подошли ближе.

Тот ругнулся и опёрся на трость. После ранения с ней он не расставался.

— Бесовская машина ни с того ни с сего сошла с ума! Сырая разработка. Должна вроде как чуять малейшее колебание пространства. Таким способом Глава Бор думает находить спрятанные устройства. Хочет ловить воров, а может, и мятежников… Во чего творит!

Автоматон рывком вперил свою антенну прямо в проходящих подростков.

— Эй, он чуть Льву грудь не проткнул! — воскликнул Сорока.

— Я вам чего говорю: недоделанная машина! Откуда у нашего трубочиста хоть что-то мощнее лучины!

— Ага, — Лев натянуто усмехнулся.

Автоматон продолжал ему тыкать в грудь, пока они не вышли за стену. Лев поправил висевший на шее мешочек, прошитый медной нитью, который должен укрывать блюс от подобных проверок.

— Не волнуйся: как только выпроводят гостей за Пелену, эту штуковину уберут, — обнадёжил Пимен. — Мы, кажись, опаздываем. Я покажу тебе срез!

Над кронами аллеи клубился чёрный дым поезда. Вьюн рванул через лес, и Лев следом. За Сорокой не угнаться, не зря он хвастался, что ни одному городовому его не поймать.

Они оказались на станции, когда вереница капсул шла накатом по монорельсу. Обожжённый лоб тягача мягко стукнул отбойник, и поезд застопорился.

— В сторону, в сторону! — кричал Остап, прохаживаясь вдоль поезда и маша сигнальным фонарём.

Смотритель сегодня беспрекословно следовал инструкции и отгонял от поезда немногочисленных встречающих. Помимо них, по станции деловито бродили подмастерья старше Льва на три, а то и два года. По вздёрнутым подбородкам было понятно, что доверили им важную задачу — следить за правопорядком.

— Показуха, — оценил Пимен. — Каждый раз после большего кипиша в Сточных водах, туда загоняли всех городовых. Толку от них всегда мало. Нас, малолеток, шугать. На что способны мальчишки из дуэльного клуба? Если только Вольноступ не собрался из них возродить былое величие корпуса Витязей.

Поезд тем временем выстаивался. В летний день капсула-вагон слегка опутывался дымкой. Зато теперь отчётливо видно, как их металл усыпан щербинами. Всё же путешествие через скомканное пространство безопасным не назовёшь.

Двери капсул с глухим хлопком отомкнулись, и Бажена принялась раздавать приказы своим подружкам. Она проговаривала имена и титулы гостей, каких поручено встретить со всеми почестями.

— Её милейшество точно знает про твоего гостя, — Сорока пихнул Льва локтем и зачем-то сально подмигнул.