— Но мне нечего рассказывать! — воскликнул парень, и держащий его мерзавец немного сильнее сжал пальцы.

— Повежливее, смертный, — негромко рыкнул он. Чарли закашлялся. Он не понимал, чего хотят от него эти люди или нелюди, не знал, что сказать, чтобы его отпустили и, признаться, уже небезосновательно начинал подозревать, что ему пора бы заказывать себе панихиду. Хотя этого, скорее всего, сделать бы ему не позволили…

Альберт, чуть сдвинув брови, дал Чеславу знак ослабить хватку.

— Я надеялся на честное сотрудничество, мой мальчик, жаль, очень жаль… — он окинул взглядом комнату, где они находились и покачал головой, — Что же… Я не думаю, что стоит пачкать такую уютную квартирку. Забираем его.

— Что?.. — молодой доктор, чувствуя, как его, перехватив за ворот футболки, поднимают с пола, вновь задергался, пытаясь высвободиться, — Зачем? Ку… — слова его растаяли вместе с ним самим и его незваными гостями. Комната опустела.

— Да, но… Что з…? Чарли! — Роман, откровенно испуганный и взволнованный, так и не успев ничего толком сказать, отнял телефон от уха, обеспокоенно взирая на него. Затем торопливо отправил вызов еще раз и, закусив губу, выслушал ответ безжизненным металлическим голосом. Лицо его с каждым мигом принимало все более и более мрачное выражение.

— Роман? — Татьяна, которую вид обеспокоенного виконта всегда беспокоил еще сильнее, ибо ей, как и всем прочим, было очень и даже слишком хорошо известно, что чтобы вынудить его заволноваться, должно произойти что-то действительно серьезное, нахмурилась, вглядываясь в него.

— Что такое? — Эрик, не менее проницательный и догадливый, чем его супруга, сам насторожился, вглядываясь в уже уверенно и как-то нервно направившегося к двери брата и, нагнав его, ухватил за плечо, — Роман… что случилось?

— Я не знаю, — последовал отрывистый ответ, — Он… начал говорить что-то, о том, что он в Лондоне, а потом… — молодой человек сжал губы и покачал головой, — Звук удара… и тишина. Короткие гудки.

— Может, просто звонок сорвался? Или телефон уронил… — по лицу хранителя памяти было видно, что он сам не верит в произносимые им слова.

Роман снова покачал головой.

— Надеюсь, — бросил он, — Но, если его не окажется дома, я… — не договаривая, он вновь направился, было, к двери, однако, был снова остановлен, на сей раз Владом.

— Ты же сказал, он в Лондоне! Как ты туда собираешься добираться?

— Не знаю, — отрывисто бросил в ответ юноша и, не медля более, решительно покинул комнату все еще находящегося без сознания Ричарда.

Татьяна, проводив его взволнованным взглядом, осторожно коснулась ладонью собственного живота и, сглотнув, понуро опустила голову. Ну почему у них всегда все так? Вот и началось то, чего она опасалась — пришествие Альберта, все эти треволнения… Интересно, а знай отец о ее положении, он вел бы себя иначе? Нет, вряд ли. Ему ведь плевать на нее, плевать на все и всех кроме собственной персоны и собственных целей!

Но причем здесь Чарли? В то, что странное происшествие с молодым доктором было всего лишь случайным совпадением, верилось как-то с трудом, и девушка практически не сомневалась, что маг, только недавно покинувший пределы замка, как-то замешан в этом. Но зачем он ему? Зачем Альберту их друг, их единственный друг, не обладающий хоть какими-то сверхчеловеческими способностями, знающий о них все, посвященный во все тайны и, не взирая на частые негодования из-за необходимости вылечивать то одно, то другое повреждение любителей попадать в передряги, верный и преданный? Чтобы помучить их? Чтобы показать, на что он может быть способен?

— Как будто мы итак не знаем… — проворчал себе под нос Винсент, и Татьяна поняла, что мысли их следуют в одинаковом направлении. Она определенно была не единственной, кто переживал за молодого доктора.

— Я не хочу думать, что это дело рук Альберта!.. — в голосе девушки прозвучали жалобные нотки, и ее супруг, мигом уловив, в каком она состоянии, поспешил подойти, обнимая и прижимая ее к себе.

— Я боюсь, других вариантов у нас просто нет, — хранитель памяти мрачно улыбнулся и, тяжело вздохнув, бросил взгляд на оборотня, — Что нам теперь делать-то с ним?

— Надо вытащить пули, — молодой граф, на несколько секунд сжав пальцами переносицу, негромко прибавил, — Луи прав — ходить с серебром в теле для оборотней не слишком полезно.

Татьяна, ошарашенная словами мужа, пару раз обалдело моргнула, недоверчиво взирая на него.

— М-мы… Но… но-но-но мы же не сами!.. будем делать это, правда?..

— А какие еще есть альтернативы? — Винсент, недовольно выпрямившись, слегка развел руками, — Если Чарли неизвестно где и с ним неизвестно что…

— Тьери, — девушка немного нахмурилась, даже делая шаг вперед, стремясь встать так, чтобы всем быть заметной.

Впрочем, нужды в этом особенной не было — после произнесения ею имени деревенского мага, взгляды всех присутствующих и без того обратились к ней.

— Но Тьери колдун, — Владислав, скрестив руки на груди, привалился плечом к дверному косяку, изящно вздергивая бровь, — Ты думаешь, исполнить обязанности врачевателя ему под силу?

Татьяна мимолетно пожала плечами.

— Эрика же вылечить он сумел.

— У Эрика, если память мне не изменяет, был порез, — Цепеш вздохнул и слегка покачал головой, — Он сумел залечить поверхностную рану, но извлечь пули!..

— Все познается на практике, — Винсент, устало поморщившись, скрестил руки на груди и немного откинулся на спинку стула, — В принципе, мне кажется, маг должен быть способен на это. Тем или иным способом…

— Тем более, когда нормального доктора рядом нет! — воодушевленно подхватила, было, девушка, однако, тотчас же поникла, нервно кусая губы, — Если… если с Чарли действительно… — она умолкла и, нервно облизав губы, вновь абсолютно машинально прижала руки к животу. Дыхание ее, на миг оборвавшись, стало сбивчивым.

Треволнения сегодняшнего дня, вся так внезапно обрушившаяся на головы обитателей замка суматоха, неимоверная уйма событий, подкрепленная странным происшествием с Чарли, обеспокоившим даже Романа — все это не могло не сказаться в конце концов на состоянии так опасавшейся подобных вещей девушки. Голова ее немного закружилась, и Татьяна, не в силах удержаться, неловко переступила, чуть пошатнувшись. Рука ее, взметнувшись словно бы сама собой, закрыла лицо.

Граф де Нормонд, мгновенно уловивший изменение состояния любимой жены еще при произнесении ею последних слов, взволнованно подхватил ее, обнимая и прижимая к себе. Винсент, внезапно сообразив, что ведет себя некультурно, занимая единственный свободный стул в комнате в присутствии дамы, да к тому же еще и дамы в положении, поспешно вскочил, освобождая место. Эрик, мимолетно кивнув приятелю — дворянское воспитание никогда не могло изменить молодому графу, даже в столь экстренных и острых ситуациях, — поспешил осторожно усадить супругу на стул и, глядя на нее почти испуганно, с самым глубоким беспокойством, сжал ее руку.

Прошедший год сильно изменил его. После многочисленных событий, что уж были описаны ранее[12], после того, как он встретил свою истинную, беззаветную любовь, как был возвращен ею к жизни, к нормальному человеческому существованию, а особенно сейчас, когда будущее сулило ему стать отцом семейства, молодой человек уже вряд ли мог бы напомнить хоть кому-то, даже самому внимательному и придирчивому наблюдателю то холодное существо, того монстра из старого замка, каким он предстал перед будущей супругой в их первую встречу. Сейчас слова о том, что у него нет души, вызвали бы у хозяина замка лишь откровенный смех, он уже почти не помнил, что некогда сам утверждал это, даже более того — искренне полагал так.

Сейчас, в эту самую минуту, в это самое мгновение, что длилось уже далеко не один день к радости всех обитателей замка, Эрик Стефан де Нормонд был самым обычным человеком, любящим и заботливым мужем, безумно обеспокоенным состоянием своей жены, и верным и преданным другом, волнующимся и за лежащего без сознания оборотня, и за невесть куда пропавшего доктора.