— Татьяна… — тихо произнес он, осторожно и нежно поглаживая руку девушки. Как ей помочь, он не знал, полагая лишь, что главное в сложившейся ситуации — это успокоить любимую, дав ей уверенность в том, что все будет хорошо, все наладится и вновь придет в норму.
— Все будет хорошо, я обещаю тебе, — он мягко привлек супругу к себе, прижимая ее голову к своей груди и нежно поглаживая по волосам, — Я обещаю… Роман разберется с тем, что произошло с Чарли и, если что, сумеет помочь ему, а Ричард… — молодой человек, предпочитая в данном случае голословным утешениям конкретные указания, перевел взгляд на замершего возле дверного проема мотоциклиста, — Владислав, будь добр, привези Тьери.
Влад, опустив руки, слегка приподнял брови. Чувствовалось, что к целительным способностям деревенского колдуна он питает все-таки некоторый скептицизм.
— Ты уверен?
— Абсолютно, — Эрик медленно отпустил голову Татьяны, позволяя ей отстраниться и, мимолетно улыбнувшись при взгляде в ее глаза, твердо и уверенно продолжил, — Если в деле замешан Альберт, полезно будет иметь рядом мага, находящегося на нашей стороне.
Цепеш задумчиво кивнул и, судя по всему, продолжая немного колебаться, закусил губу.
— Мне не сложно, конечно… Но, ребят, вы уверены, что он вообще согласиться помочь нам? — он медленно окинул взглядом всех присутствующих и виновато пожал плечами, — Я к тому, что он, как никто другой, осведомлен о силе Альберта, что, если он испугается, откажется?
— По сию пору он нам не отказывал, — подал голос хранитель памяти, слегка сдвигая брови. В его глазах неуверенность Влада была сродни отказу, каковой в данной ситуации принят быть просто не мог.
— А Ричард — его друг… — Татьяна, и в самом деле немного успокоившаяся, тихонько вздохнула, поднимая взгляд на мужа и обращаясь скорее к нему, нежели к кому-то другому, — Думаю, ради него он найдет в себе силы перебороть страх.
Молодой человек, столь уверенно и яро убеждаемый собеседниками, еще раз окинул их всех взглядом и невольно улыбнулся. Да, повезло им с Ричардом иметь таких друзей… Ох, и кто бы мог подумать, что еще так недавно, по крайней мере, относительно недавно, что он, что оборотень сами себя считали врагами ребят из Нормонда. Хотя, впрочем, с Романом-то он сам всегда был дружен…
— Хорошо, — Влад кивнул и, вздохнув, немного развел руки в стороны, — Я ведь вовсе и не пытался отлынивать, просто беспокоился… Ладно, все, передайте ему — пусть доживет до нашего приезда, — при последних словах взгляд мотоциклиста красноречиво уперся в Ричарда.
Татьяна, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в невольной, пусть и довольно слабой улыбке, согласно кивнула.
— Мы передадим ему. Удачной дороги!
— И скатертью мне лесочек… — пробурчал себе под нос Цепеш, неожиданно вспомнив, как однажды эта же девушка напутствовала его, провожая, а засим, не прибавив ни слова, уверенно покинул комнату оборотня, оставляя Эрика, Татьяну и Винсента нести вахту у постели больного.
Дэйв, остающийся совершенно безучастным, кажущийся чуть ли не тоже потерявшим сознание, грустно лежал у постели хозяина, иногда поднимая большую голову и бросая на него виноватые взгляды. Отклика в мужчине, пока еще пребывающем где-то за гранью реальности, взгляды эти не находили, и тогда пантера, тяжело вздохнув, принималась зализывать раны на собственном боку.
Девушка, проводив Владислава взглядом и изо всех сил стараясь отвлечься от беспокоящих ее мыслей, мыслей грустных, а порою даже и страшных, перевела взгляд на второго из хранителей памяти и, как-то сразу распознав его состояние, слабо, но ободряюще улыбнулась.
— Не терзай себя, — негромко вымолвила она, — Твоей вины здесь нет, Дэйв, ты сделал все, что мог…
Пантера, даже не повернув голову, дернула хвостом. Чувствовалось, что ее мнение с мнением девушки не совпадает — Дэйв определенно полагал, что сделал далеко не все, что должен был совершить что-то большее, может быть, все-таки умереть за хозяина. Сейчас же, ввиду столь опрометчиво сохраненной жизни, перед ним во всей красе разворачивалась суровая необходимость как-то решать вопрос с пробуждающейся памятью Ричарда и, судя по всему, как это делать, хранитель памяти не знал.
Татьяна покачала головой и, искренне желая помочь, сама ища ответ, перевела взгляд на Винсента, взирающего на Дэйва с самым искренним сочувствием.
— Винс, — негромко окликнула она и, дождавшись, когда мужчина вопросительно глянет на нее, продолжила, — Ты помнишь… когда Эрик начал вспоминать, ты, чтобы я могла его утешить, успокоить, показал мне, что произошло тогда?
— Даже я это помню, — граф де Нормонд, тонко улыбнувшись, кивнул, подтверждая слова супруги, — Трудно было бы забыть ваше присутствие на балу в честь передачи мне титула, но еще труднее — нашу знаменательную встречу в тот день в Париже. Да, Винсент, давно хотел уточнить — так ты говоришь, твои ботинки тогда отправились под колеса лошади?
— Экипажа, — буркнул в ответ хранитель памяти, — Копыта. Тьфу, ботинки под копыта эк… Да что вы меня путаете с этими ботинками? Ну, не повезло мне тогда, обувь никто не сушил, стянуть ее не удалось, а моя собственная к тому моменту давным-давно истлела от времени где-то в подвале, что же, я виноват теперь? До конца жизни мне это припоминать будешь?
— Почему бы и нет? — молодой аристократ в ответ безмятежно улыбнулся и, слегка поведя плечами, обратил взор ко внимающей этой беседе девушке, — Прости, милая, ты хотела что-то уточнить?
Татьяна, говоря откровенно, очень признательная мужу за это небольшое отступление, за несколько легких шуток, помогших ей действительно немного прийти в себя, благодарно улыбнулась ему и, ощущая себя даже несколько воодушевленной, кивнула.
— Да, я хотела спросить. Если ты показал мне, то, быть может, Дэйв…
Пантера, подняв голову, одарила рискнувшую предположить такое безумие девушку красноречивым взглядом и, выразительно фыркнув, вновь легла. Винсент, вздохнув, отрицательно покачал головой.
— Нет, он не пойдет на это… Дэйв, несмотря ни на что, куда как более щепетилен в вопросах следования правилам, нежели я. Тем более, что ты и Эрик были вообще отдельной историей, ваши отношения легко оправдывали все нарушения, что я позволял себе. Помню, как ты почувствовала, что ему плохо за мгновение до того, как он вскрикнул… — мужчина чуть улыбнулся и ненадолго задумался о чем-то. Татьяна с Эриком, переглянувшись, немного теснее обнялись, определенно польщенные и обрадованные словами друга, хотя и не слишком желающие вспоминать о событиях, из-за которых он узнал об их удивительной связи.
— Кстати, пока есть время… — Винсент, в раздумье прошедшийся по комнате, остановился возле окна и, выглянув наружу, обернулся к собеседникам, — Да и пока вспомнили про браслет, из-за которого мы попали в прошлое… Хотя, конечно, не могу сказать, что уверен, что информация играет сейчас хоть какую-то роль, но раз уж я ее узнал, да еще и если сейчас вспомнил…
— Винсент, — Эрик, несколько насторожившись, едва заметно нахмурился, — Что такое?
— Да-да, верно, — хранитель памяти устало провел ладонью по лицу, отбрасывая назад несколько прядей волос, — Хотел рассказать. Вы, наверное, в курсе, что я путешествовал не просто так и, в общем и целом целью своей имел именно получение информации о браслете и кулоне. Хотел узнать, как их контролировать, как управлять… Альберту же ведь было откуда-то это известно, значит, кто-то еще тоже мог быть осведомлен. Забегая вперед, извинюсь — того, что хотел, я не узнал. Но выяснил кое-что другое, на мой взгляд не менее любопытное… — мужчина огляделся и, обнаружив рядом с собою на тумбочке кувшин с водой, а рядом с ним стакан, плеснул себе немного, — Не знаю, почему вспомнил об этом сейчас и, что еще более странно — почему это навевает на меня смутные ассоциации с нашим новым рыжим знакомым. Однако, если уж так оно и есть, вижу смысл сообщить… — сделав несколько глотков воды, он поставил стакан на место и, наконец, решил перейти к сути дела, — Итак. Речь пойдет не о способе владения браслетом, но о человеке, некогда создавшем его. И это странно… Ибо я, услышав об этом впервые, искал подтверждения этим словам и, к своему вящему изумлению, находил их. Существует масса свидетельств — и даже несколько свидетелей! — утверждающих, что маг, живший во времена Гийона Лотера де Нормонда и, как гласит легенда, приходивший к нему, был человеком довольно нелюдимым, я бы даже сказал — крайне нелюдимым. Он обитал в избушке, стоящей на отшибе, покидал ее лишь среди ночи, да и то предпочитал делать это в новолуние, чтобы уж точно не быть замеченным, никогда никому не открывал дверей, слыл затворником, отшельником и едва ли не сумасшедшим… Он не мог приходить к Гийону, — Винсент вздохнул и виновато развел руками, — Когда графа навестил колдун и пошла молва, будто это был нелюдимый старик, некоторые смельчаки попробовали наведаться к нему. Стучали в двери, просили помочь, в качестве аргумента приводя помощь, оказанную им графу… В ответ все, как один, получили грязные ругательства и утверждения, что ни к какому чертовому графу он не ходил, да и в жизни бы не пошел, ибо проклятый род он ненавидит не менее, чем его предок.
