Ошарашенный этими словами, я плюхнулся в кресло, пока он, не торопясь, спустился с помоста, подойдя к тому, кто ещё совсем недавно был моим другом. «Убитому» происходящим Терри-Ворону оставалось только подавленно смотреть, как бывший Лис ― нынешний Тарн улыбался Тимсу, встряхивая золотистой гривой волос и привычным жестом теребил мочку уха, в котором раньше сверкала, переливаясь на свету, крошечная капля ― подаренная мной серьга…

Смеющийся Тарн на мгновение посмотрел на меня, и от его несчастного взгляда и без того ноющее сердце Ворона вдруг замерло, а в мозгу запульсировали тревожные мысли:

― А вдруг Тарн всё-таки что-то помнит о себе прежнем? Знает ли он о сокровище, спрятанном в его «золотой» голове? Думаю, его оставили в живых из-за Заклинания, способного остановить Тварей из прорехи, а не потому, что Тимс решил надавить на строптивца…

Собравшись с силами, я поднялся с кресла и, стараясь не обращать внимания на дрожь в ногах, «уверенно» спустился с помоста, встав рядом с Тимсом:

― Ответишь на парочку вопросов?

В его глазах появился интерес:

― Конечно, спрашивай, Терри…

― Если это Лис, ― я указал на замершего Тарна, ― то кто тогда находится за «троном»?

― Это лишь призрачная оболочка души Леама…

Я усмехнулся:

― Проще говоря, иллюзия, чтобы напугать дурачка-Терри. А ты по-прежнему лукавый тип, Тимс, и всегда таким был. Так можно ли верить твоим словам?

Враг засмеялся, и симпатичные лучики собрались в уголках его глаз:

― У тебя нет выбора, мой мальчик.

― Допустим… Уверен, что «этот» ничего не помнит? ― я посмотрел на хмурившего брови, мгновенно среагировавшего на вопрос Тарна:

― О чём это он, Учитель?

Тимс успокаивающе похлопал его по плечу:

― Оставь нас, потом поговорим…

Недовольный Тарн кивнул, скрывшись за одной из тонувших в темноте колонн.

― Так что ты на самом деле хотел ещё узнать? ― губы Тимса улыбались, но глаза смотрели настороженно.

― Ты специально заставляешь Избранного носить распущенные волосы ― символ позора?

Тимс довольно усмехнулся:

― Так, ерунда, маленькая месть… и да, парень ничего не помнит, хоть и пытается ― силёнок не хватает. Вижу, мой мальчик, что, к сожалению, ты уже принял решение. А жаль… ― его голос был полон настоящей боли, но жестокие слова разбили сердце Ворона ― придётся попросить полукровку собственноручно сжечь твоё сердце, после чего я верну ему память. Пусть помучается, глядя на дело своих рук, ― теперь глаза «добряка» Тимса горели ненавистью.

Что ж, пора было ему ответить, но мысль, что тот, кого я раньше так любил, будет мучить Леама ― не позволяла немедленно броситься в последний бой, сжав пальцы на шее Врага…

В это время Рюк так надрывно захрипел, что мы невольно повернулись в его сторону: шею оборотня заливала кровь, и, не выдержав этого зрелища, я бросился вперёд, не зная, как облегчить его страдания. Тимс, хмурясь, приблизился, и в этот момент еле живой Рюк вдруг выскользнул из сковывавших его цепей. Ошейник упал рядом…

Я не заметил молниеносного броска, когда он рванулся к Тимсу мгновенно выросшими чёрными когтями, оставив глубокие полосы на коже и крикнув условленное:

― Напротив, Терри, так тебя перетак, напротив!

Рюк ещё не закончил эту долгожданную фразу, а тяжесть тут же упала с плеч, и без колебаний первый маг разведки ударил «особенной силой», как если бы это был последний бой в его жизни. Честно говоря, надежды на успех не было ― ведь наверняка демона-Тимса окружал непробиваемый барьер, а значит, отдача должна была превратить тело Избранного в кровавое месиво…

Но нет ― бывший слуга упал к моим ногам и затих. Колени подогнулись, и я сполз на пол, оказавшись рядом с поверженным Врагом. Рука сама потянулась к его шее, и замершее на миг сердце снова забарабанило, как только пальцы нащупали под его кожей слабое биение жизни. Не знаю почему, но стало легче от осознания того, что не проклятый демон, а мой Тимс не погиб. Вот такой я дурак…

Сильные руки подхватили обессиленное тело, поставив на ноги, и собственный голос почему-то показался идущим откуда-то издалека:

― Осторожней, Рюк, случайно не придуши друга…

― Постараюсь… ― и как только я понял, что жизнерадостный смех принадлежал Батисте, тут же начал вырываться, крича из последних сил:

― Отпусти, предатель! Да по тебе верёвка плачет, сволочь…

Рюк обнял меня, отбирая у разведчика:

― Перестань, Терри, Батиста никого не предавал ― как только я оцарапал Тимса, разрушив защитный барьер, по условному сигналу наш друг лишил его силы и спас всех… Мы обо всём заранее договорились, он просто притворялся.

Услышав, как Батиста смущённо бормочет:

― Прости, что пришлось тебя ударить, Терри ― выбора не было… ― я сам бросился ему на шею и, обнимая сразу обоих, не скрывая слёз, повторял:

― Спасибо, ребята, спасибо за всё…

Шмыгая носом и вытирая глаза грязным рукавом, отпустил друзей, начав озираться по сторонам:

― А где Леам?

Батиста засмеялся, отворачиваясь и делая вид, что у него внезапно зачесалось веко:

― Кто о чём, а этот сумасшедший о своём Лисе…

Я деланно засмеялся, заливаясь краской как пойманный с поличным школьник, тут же отправившись на поиски. Мы быстро нашли его тело ― оно лежало на спине за одной из колонн. Опустившись на колени и убедившись, что друг дышит, я немедленно повернул его на бок и, закусив от усердия губу, начал собирать рассыпавшиеся золотистые волосы, неумело заплетая их в неровную косу.

Рюк удивлённо посмотрел на меня, почесав в лохматом затылке:

― Ты что это делаешь, Терри?

― Это он от счастья сошёл с ума, ― хмыкнул Батиста, ― причёсывает парня, который его чуть… Эй, Ворон, послушай ― к сожалению, я не знаю, как вернуть в это тело душу Леама. Прости, друг, возможно, он навсегда останется Тарном…

Я молчал, упрямо продолжая, по возможности аккуратно, стягивать пряди в косу, пока Лис не открыл глаза и, застонав, попытался сесть, в то время как самозваный мастер-цирюльник испуганно спрятался за его спину.

«Пробудившийся к жизни» хмуро смотрел на застывших ребят, неожиданно произнеся с явной угрозой в голосе:

― Немедленно признавайтесь, кто из вас, олухи, посмел прикоснуться к косе? Батиста, твоя работа? А это что ещё за подозрительный тип?

Осторожно тронул его за плечо:

― Это не они… Прости, Лисёнок, твоя «драгоценность» слегка растрепалась, вот я и решил её немножко поправить…

Он резко повернулся, молча бросившись мне на шею, а я замер, не в силах пошевелить даже пальцем, и пока друзья потихоньку отошли в сторону, как дурак повторял снова и снова:

― Это правда ты, Ле? Ты вернулся… Как же я соскучился… ―.

Наконец, «оттаяв», руки обняли его, прижав к себе. Мы молчали, и окружившая нас тишина была красноречивее любых слов…

Через несколько часов общими усилиями мы сломили, честно говоря, не особенно упорное сопротивление «ребят в чёрном» и в небольшой пристройке у дома нашли коней. Было решено немедленно всем вместе отправиться в столицу, чтобы, наконец-то, доставить Заклинание в Совет Магов и прекратить вторжение Тварей.

К этому времени Тимс очнулся, и осмотревший его Батиста уверенно сказал, что магом демону-заговорщику больше не быть. Удар «особенной силы» был таким, что сжёг все магические каналы, к тому же необратимо повредив его память. Тимс никого не узнавал, испуганно оглядываясь по сторонам и постоянно спрашивая, кто мы такие и кто он сам.

Сердце сжималось от этого ужасного зрелища, и, преодолев сопротивление друзей, пришлось взять с них слово молчать о его роли в заговоре. Он отправился с нами, мало понимая, что происходит, и как только выехали к большому городу, отыскав нужный обоз, я отправил бывшего Врага в имение с провожатым и письмом для управляющего.

Я долго с грустью смотрел вслед колыхавшейся в поднятой колёсами пыли повозке. Хотя Тимс всегда был добр с людьми, и сомнений, что дома о нём хорошо позаботятся, не было, на душе осталась странная горечь. Никто, кроме Леама, не понимал этой «несусветной глупости» ― пощадить поверженного Врага. Достаточно было и того, что лучший друг не осуждал «сошедшего с ума Ворона», и, стоя рядом, вместо слов крепко сжимал мою дрожащую ладонь…