Облизав пересохшие губы, со вздохом оделся, не представляя, куда податься, когда на улице трескучий мороз, трактиры закрыты, как и паршивый городской бордель, а единственный друг сейчас в беде и далеко отсюда. Зимнее утро ещё не позолотило и края бездонного чёрного неба, за окном завывал, тонко повизгивая, ледяной ветер, предвестник скорой долгой вьюги…

И так изо дня в день. Боже, как же всё достало… Скорее бы весна с её безумным половодьем, ручьями грязи на одежде, противной сыростью в сапогах, вечно опухшим от простуды носом и долгожданными новыми приключениями на свою молодую… голову. Вынужденное безделье, как и постоянное ожидание странных, волнующих душу и тело снов о Леаме сводили меня с ума. Если в них была хоть доля правды, и Лисёнок пострадал… Никогда себе не прощу, что отпустил его одного скитаться в поисках призрачной удачи. Идиот, бесчувственная скотина…

Уверенный стук в дверь отвлёк меня от грустных мыслей, и я раздражённо рявкнул:

― Кого ещё принесла нелёгкая? Проваливай…

Скрипнули ржавые петли, и в жарко натопленную комнату ворвался свежий воздух, а вместе с ним и жизнерадостный голос Дара, командира разведчиков. Я был обязан ему жизнью и, честно говоря, привязался к этому немолодому, немногословному вояке, единственному человеку, с которым мог поговорить во время наших недолгих встреч, после того как отпустил Тимса навестить родню. Дар, в отличие от всех, не сидел на месте, всё время куда-то исчезая, и я искренне обрадовался его появлению на моём пороге.

― Смотри-ка, сынок, как чувствовал, что ты уже не спишь, потому и зашёл. Ишь, глаза-то сверкают ― значит, силы есть… Не закис ещё в этой глухомани? Я сейчас тебя взбодрю ― есть дело, нужен маг ― согласен поработать в разведке?

Надо ли говорить, как я обрадовался этому предложению. Он уже скинул припорошенный снегом плащ, сбросив его на спинку стула, и сел за стол. На голове топорщился «ёжик» коротких седых волос, глаза улыбались, а обычно бледные щёки так разрумянил мороз, что никому бы и в голову не пришло ― перед ним безнадёжно больной, чья жизнь могла оборваться в любую минуту…

Я поставил на стол принесённый Ирмой уже остывший морс, но, принюхавшись, Дар недовольно сморщился и, достав свою флягу, разлил крепкую брагу по кружкам.

― Дело серьёзное, Терри, без этой дряни не обойтись… Не буду тянуть. Лихим людишкам и зима не помеха ― шалят, мерзавцы, по округе, но моим разведчикам не привыкать. Да и в самом городе достаточно всякой дряни, хотя до последних дней местная стража кое-как справлялась. А вот пару недель назад начали пропадать люди, да так, что и следов не остаётся. Родственники бьют тревогу, исчезло уже шестеро, и не простые бедняки ― зажиточные горожане, в том числе чиновники и купцы.

Вот здешний мэр и попросил меня помочь страже, и, должен признаться, изучив дело, я сам в недоумении ― уверен, не обошлось без колдуна или ведьмы. Мы проверили всех известных «магов» обоего пола, да и местных умельцев тоже прошерстили. Те ещё слабаки ― погадать или навести порчу могут, но чтобы среди бела дня тело исчезло на глазах у родни ― кишка тонка, ― крякнув, он опрокинул в себя брагу, а я, сделав то же самое, задумался:

― Хотите, чтобы ещё раз всех проверил или поискал «потеряшек»?

Он посмотрел мне в глаза абсолютно трезвым взглядом:

― И то, и другое, Терри, но печёнкой чую, дело пахнет запретным колдовством. Связываться со святошами в красных рясах никому не хочется ― они же сейчас со своим усердием полгорода на костёр отправят. Нам это надо? Постарайся сам найти сволочь, что проводит человеческие жертвоприношения…

Я озабоченно почесал затылок:

― Опыта у меня нет, но попробую. А может, всё из-за выкупа?

Дар усмехнулся, выпив ещё:

― Нет, это так не делается, тут что-то другое… Впрочем, пойдём в казарму, посмотришь улики, может, вместе что и придумаем.

Мы шагнули за порог и по скрипучему снегу, двигаясь вдоль узкой, едва протоптанной в сугробах тропинки, добрались до места. Над миром парила зимняя ночь: морозный воздух наполнил лёгкие и, взбодрив, быстро выбил остатки сна из головы, а вот на душе вдруг стало тоскливо, словно кто-то шепнул на ухо:

― Пришла беда и по твою душу ― береги крылья, Ворон…

Миновав резво притоптывавшего от холода часового, окунулись в прохладную, пропитанную потом и табаком атмосферу казарм и, попетляв по узким коридорам, оказались в небольшом полутёмном помещении. Дар зажёг свечи, кивнув на лавку у стола со сваленными в кучу вещами. Я сел и начал кинжалом осторожно переворачивать груду тряпья:

― Что это, командир?

― Одежда пропавших людей: бедолаги исчезали, оставив все своё барахло, вплоть до исподнего. Как думаешь, под силу простому мошеннику провернуть такой трюк? То-то и оно…

Я принюхался:

― Знакомый аромат, не могу вспомнить… Кровь на одежде есть?

Он не успел ответить, потому что дверь распахнулась, впустив внутрь ядрёный запах чеснока и его обладателя ― запыхавшегося стражника с выпученными глазами, сразу же бросившегося к Дару:

― Господин, там, там… ― при виде меня он запнулся, испуганно пряча взгляд.

― Говори, Фрос, капитан Шверг приказал подключить Ворона к расследованию.

Однако тот продолжал мяться, нервно проблеяв:

― Пусть командир разведчиков сначала сам осмотрит находку, а потом уж…

Дар сгрёб его за грудки, зашипев в перекошенное от ужаса лицо:

― Веди обоих, расскажешь по дороге. А будешь припираться ― проветришься на крепостных воротах…

Понятливый Фрос всю дорогу не умолкал, и его визгливый голос почти довёл меня до ручки. Из этой болтовни я понял главное: тела похищенных нашлись случайно, причём все сразу ― не пошли хозяин трактира слугу в старый погреб, лежать бы несчастным там до весны. Чтобы добраться туда, пришлось попетлять по скользким тропинкам, и вскоре мои ноги совсем окоченели, спина и то, что пониже, покрылись синяками, а бедные зубы, дрожа, так и норовили прикусить замёрзший язык…

Но когда глаза увидели бледных до синевы людей, вповалку брошенных у винных полок, я на время забыл о боли и холоде. Тошнота скрутила желудок, и пришлось уговаривать себя, что всё в порядке, трупов, что ли, не видел ― всего-то безголовые опухшие тела…

Дар взял меня под руку:

― Иди-ка ты домой, Терри, сам разберусь, потом поговорим. Да и согреться тебе надо, ишь, скоро цветом сравнишься с ними… ― и он грустно кивнул в сторону погреба.

Но я заупрямился:

― Нет, надо сразу осмотреть, чтобы ничего не пропустить, ― и терпеливо перенёс всю процедуру извлечения бедняг на божий свет. Это некрасивое зрелище, в сущности, не дало ничего нового ― если не считать отсутствие голов, с трупами всё было в порядке.

Угрюмый Дар приказал отнести тела в покойницкую, заставив меня снова хлебнуть из фляги, и тут один из стражников подбежал к нам, держа в руках платок:

― Это было на дне…

На тряпке лежал… мой ритуальный кинжал, пропавший с ремня ещё пару недель назад. Надо ли говорить, что он был весь забрызган кровью. Я охнул, протянув к нему руку, но Дар остановил, поняв всё по моему растерянному виду:

― Знакомая вещица? Плохо, Терри… Конечно, такой штукой убить невозможно, разве что настучать по лбу, но для тебя это неважный поворот. Кто-то хочет подставить второго после Хорта Избранного, и пока у него всё получается…

Я чувствовал, что заливаюсь краской, но судьбе и этого показалось мало ― стражник швырнул к нашим ногам упиравшегося мальчишку:

― Паршивец твердит, что видел, как тип с косой тащил тело в погреб, как раз вчера, когда пропал ювелир… ― он покосился в сторону «подозрительного Избранного» и взялся за меч.

Дар поднял мальчишку за шкирку, заставив смотреть мне в лицо:

― Говори, не бойся ― это он отнёс Толстого Лу в погреб?

Тот вырвался, вытирая разбитый нос грязным рукавом:

― Да не знаю я, только со спины видел, но коса точно была. Светлая такая, почти белая… Тот тип лишь мельком оглянулся, я прям обмер от страха ―глазищи совсем чёрные… Одно слово ― демон, ― и он осенил себя охранным знаком.