— К тебе по имени обращаться или называть тебя триста третьим?

— Стоун. Так все называют… называли на Земле…

— Стоун так Стоун, — пожимает плечами Хадир.

— А есть те, кто предпочитает, чтобы их называли по номеру?

— Есть и такие, — бросает уже привычно угрюмый Гарри. Становится первым у выхода. — Держись ближе к безбилетникам.

— А где находятся безбилетники?

— Перед тобой, — несколько разочарованно отвечает Хадир, выдавив вялую улыбку.

На этаже Стоун встречается с Оскаром. Его беспокоит, что его «друзья», триста первый и триста второй, прошедшие с ним вместе через некоторые испытания — те, что в теории должны были их сплотить, — уже не совсем его друзья. Он провел в медблоке пять дней, а сколько другие из его группы? Они могли выйти уже на следующий день и завести себе новых друзей, стать местными — стало быть, он один на всю колонию новичок. И если так, то нужен ли он им вообще? Неудачник, который облажался сразу, как появился в этих стенах.

Опасения Стоуна немного развеиваются, когда Оскар улыбается ему. Во время крепкого рукопожатия триста третий замечает на его татуированном предплечье символы известного каталонского сопротивления. На лице Бенуа также проглядывает улыбка. «Хорошо, что они помнят, что это я с ними торчал в душе, пока нас обдавали кипятком», — думает Стоун.

Они идут по балкону четвертого этажа к лестнице. Стоун смотрит вниз и видит собирающихся там заключенных первого сектора. То же самое — на территории второго сектора.

Стоун вместе с друзьями, если их так все-таки можно назвать, оказывается на площадке. Оба сектора выстраиваются в колонны по двое, которые разделяет гудящий забор. Он внимательно разглядывает девушек, как и многие другие парни, но, в отличие от остальных, он ищет Луну.