— Эсто!- выкрикнул первым наездник, и Рон чудом успел уйти с линии атаки молнии и ответил тем же.

В отличие от него, охотник и его зверь в подвижности были ограничены, да и стальная шкура боевой ипостаси волка хорошо проводит электричество, поэтому его «Эсто», попавшее в волка сбило произнесение следующего слова, а дальше он просто забил их молниями, не давая шанса прийти в себя.

Убивать он не хотел, но не он первый начал, поэтому как вышло, так и вышло.

Парень-охотник был мелковат, и его одежда не рассматривалась как трофей. Копьё, пояс с ножом и деньгами, заплечный мешок со сменной одеждой, вяленой рыбой, лепёшками и маленьким мешочком соли. Полог с верёвками, седло — вот и вся добыча, часть которой придётся выкинуть.

От реки Рон удалился метров на триста, поэтому отлевитировать и скинуть в реку трупы было делом недолгим.

Тушу рогатой добычи бросать было жалко, и, взвесив всё за и против, Рон вооружился копьём и, используя флайрору, пешком направился в сторону города.

Если не терять концентрации внимания, то туша левитировала в нужном направлении без помощи, но сейчас ему приходилось много озираться, да и последствия схватки пришлось учитывать, и Рон начал использовать древко копья, толкая им висящую в воздухе тушу.

Такой образ придания вектора движения на его взгляд был для местных более привычным. По крайней мере, когда его переносили мужчина с мальчиком, то мальчик толкал его тело, как буксир, упираясь в ноги.

Именно так он и вышел к городским воротам, которые охранялись двумя стражниками в стальных кирасах.

Воины с одобрением оценили охотничий трофей, но сделали это одними глазами, на которые Рон лишь мельком бросил свой взгляд.

От переправы в город постоянно шли люди, явно перетаскивая на торг продукты своих творческих усилий.

Вязанки корзин, охапки хвороста, деревянные бочонки, подвязанные к коромыслу. Обычная органичная жизнь, присущая данному времени. Рон пристроился в вереницу таких грузчиков и вместе с ними дошёл до рыночной площади, серьёзно опасаясь наткнуться на знакомые лица людей из каравана.

— Куда ты с ним прёшь⁉- возмутился идущий ему навстречу мужик.

— А?..

— Мясные ряды в том краю.- ткнул пальцем в нужную сторону незнакомец, и Рон даже не стал обижаться на грубые слова незнакомца, а скорректировал свой маршрут.

Мясные ряды он учуял заранее по характерному для парного мяса запаху.

— Давай к нам!- тут же услышал он призыв торгующих мясом молодых парней.

— Лучше к нам!- крикнули с другой стороны.

Ухмыльнувшись, Рон крикнул обоим в ответ:

— Сколько?

— Пять монет серебром.- крикнули одни, ещё полмонеты накинули другие.

— Нет, парни, такая туша стоит не менее семи.- со знанием дела проговорил он.

— Ладно, семь.- быстро согласились первые.

— Семь и медяк сверху.- отозвались вторые.

— Два медяка сверху…- прозвучала новая цена.

— Семь и десять медяков!- донёсся голос из глубины рядов.

— Семь и двенадцать!- кто-то перебил цену.

— Семь и тринадцать!- снова вступили в торг парни у входа, и других предложений не последовало, но судя по смеху из глубины рядов, там специально поднимали закупочную цену, чтоб конкуренты платили дороже.

Обменяв мясо на деньги, Рон отправился по рядам. Сменная одежда и еда были нужны, да и погреть уши он был очень даже не прочь. На этом рынке он и узнал, что белка-горст стоит сорок серебряных, рысь — золотой, а волк один золотой и тридцать серебряных нуров. Магия превращения и привязки к хозяину занимала минут десять, и он с удовольствием посмотрел на это действие.

По деньгам он мог позволить себе купить белку, и совсем оставаться без денег тоже не хотелось, но думать об этом резко стало некогда.

Острое лезвие ножа ощутилось в районе почки, а ласковый мужской голос очень тихо проговорил.

— За навес с клетками идём и не рыпаемся. Дёрнешься, проткну.

Между навесом с клетками и крепостной стеной было расстояние метра три, но главным тут было то, что вся трава и земля были в крови, и знакомые очертания костей в разгрызенном виде валялись в клетках.

Глубже двух шагов Рон идти не стал, отчётливо проговорил Сечроу и прыгнул вперёд, оставляя за собой онемевшее от болевого шока перерезанное тело. Столбы навеса и верхи клеток тоже срезало, и всё это с грохотом рухнуло наземь, а в торговых рядах начался шум и крики. Видимо, из развалившихся клеток наружу рванули звери.

Долго жевать сопли времени не было, и, в одно движение завладев оружием и поясом разрезанного мужика, Рон побежал вдоль городской стены, перепрыгивая часто перегораживающий дорогу хлам.

Закинув трофеи на склад, он мельком отследил присутствие в поясе денег, но определить сколько и чего времени сейчас не было.

«Охрененный тут мир»…- мысленно обратился он к пространству, и снова ему начало казаться, что каждый встречный видит в нём чужака.

Он вынырнул между навесами торговых мест метрах в восьмидесяти и уже без копья. В основном, все люди, бывшие тут, стояли с вытянутыми в сторону шума головами, и он немного поучаствовал в массовке.

— Чё там, Элима?- резко выкрикнула одна из тёток.

— У мастера Звига навес рухнул и звери разбежались.- сквозь шум толпы донёсся ответный женский выкрик, а потом и долетел мужской голос

— Кто-то использовал «Последний шанс».

— Совсем рехнулись.- проворчал рядом стоящий дед. — В толпе народа такие вещи использовать.

— Поддерживаю.- немногословно поддержал его сетования сосед, а Рон пробежался взглядом по товарам. Тут торговали солениями из бочек. Грибы, сало, какие-то мясистые растения и, сама соль.

Порадовавшись, что пронесло, он спросил у деда:

— Извините, я ищу пергамент или бумагу, вам не встречались?

— На рынке нет, это вам в купеческий квартал в лавку мастера Снетта надо.

— Спасибо.- коротко ответил Рон и поспешил покинуть рыночную площадь.

Лавку мастера он нашёл, расспрашивая дорогу у прохожих. Это было довольно большое заведение по местным меркам, и в нём продавали… Тайные слова, список которых и цены висели на развёрнутых на всю стену пергаментах.

Взглянув на список, Рон разочарованно понял, что местная письменность ему незнакома, но когда разочарование достигло своего апогея, он вдруг понял, что написано в строчках.

Боевые, бытовые, лечебные и ни слова про защитные. Сконцентрировавшись на надписях, Рон начал читать список, в первую очередь ища изученные им.

Последний шанс стоил четыре золотых, молния -два, воздушное лезвие — один, а флайрора — сорок пять серебряных. В принципе, все бытовые заклинания стоили сорок пять серебренных, а вот лечебные… Малое исцеление — двадцать пять золотых, среднее — шестьдесят, полное — сто.

Пока он смотрел, единственный покупатель уже вышел, и продавец внимательно посмотрел на Рона.

— Вы уже выбрали, что вам по душе, или нужно подсказать?

— У меня есть вопрос.

— Слушаю.

Продавец выглядел крепким красивым мужчиной в возрасте тридцати лет с умным взглядом серых глаз.

— В списке нет защитных слов.- коротко проговорил Рон.

— Защитные слова не продаются обывателям.- спокойно проговорил торговец.

— Но вы ими пользуетесь?

— Конечно. Идиотов, желающих получить тайные знания не заплатив, хватает. У меня даже есть коллекция оружия этих людей, и в ней уже семьдесят один предмет.

— Понятно. А обмен, слово на слово?

— У вас есть что-то, что нет в списке?- удивился мужчина.

— Есть и очень дорогое.

— Что же это?

— Это возможность носить с собой огромный объём товара, сопоставимый с караваном в полсотни возов, а может и больше.

— И как это выглядит?

— Прикасаешься рукой, мысленно произносишь слово, и в сознании появляется знание, что оно перемещено на склад. Если вещей хранится много, то мысленно можно выбрать, чего и сколько достать, и опять произносишь слово и извлекаешь.