Девушка решительно подошла к воде и, коснувшись её ладонью, мысленно произнесла тайное слово.

— Ой, рыбки.- неожиданно пискнула она, недоумённо осматривая на четверть обмелевшее озеро.

Через пару секунд уровень воды восстановился.

— Что-то мне подсказывает, что я осталась вам должна.- наконец проговорила она, одаривая его улыбкой.

— Сейчас такой обмен меня устраивает. Пройди вы мимо, и неизвестно, чем бы всё закончилось.- ответил Рон, мысленно обсчитывая площадь озера и объём принятой на склад воды. Получалось, что только это тайное слово способно сэкономить огромные суммы денег на доставке товаров.

А в это время мастеру Лэрму донесли, что купленный им раб сбежал.

Рассердившись до невменяемого состояния, старый волшебник подошёл к клетке с волками. Магия тайных слов зазвучала в его сознании, преобразуя одного из волков в горста. Полчаса спустя волк познакомился с одной из выкупленных мастером вещей Рона Даррена, и зверь встал на след и ринулся нагонять беглеца. Только какой бы острый нюх не был у горста, запах беглеца всё равно привёл его к деревянной тачке для хозяйственных работ и к людям, которые на ней вывозили его.

Оказывается, один серебряный нур — это два десятка хороших вяленых рыбёшек, полуторалитровый горшок сметаны и большой каравай горячего свежего хлеба.

Купив всё у старосты, Рон чуть не истёк слюной, пока дождался возможности отведать вожделенной пищи. Не забыл он и верного извозчика. Девушка-служанка давилась слюной, но отнекивалась от угощения, но Рон не привык есть в одного, и ей пришлось смириться.

До вечера одолели ещё километров двадцать. Тракт был дорогой чисто символической, и никто не следил за его состоянием. На ночь встали у реки, которую с утра планировали преодолевать вброд, а на ужин давали рыбный суп.

Утром от каравана оставили пять кибиток, которых бы хватило на перевоз всех людей, всё остальное Оола спрятала тайным словом.

Тесниться всю оставшуюся дорогу было идеей не из лучших, но Оола нашла довольно интересный выход из этой ситуации. Она передала приглашение для Рона переместиться в её повозку, отчего чуйка парня взревела носорогом, и он начал просчитывать варианты выгоды для девушки этого предложения.

Элементарная логика говорила о том, что девушка заинтересована в монополии на тайное слово-склад. Ей не нужны конкуренты в сфере доставки, и самый короткий путь к монополии это либо брак, либо устранение конкурентов.

Ему даже не пришлось напрягать память, чтоб сопоставить поведение верхового охраны после получения им тайного слова. Сивас даже намёком не дал понять, что уже познал его. А как он испытывал вместимость водой? Уровень озера никак не среагировал на забор воды, значит кроме одной служанки и него никто не в курсе, что он в теме. Оола со служанками не общается, только отдаёт приказы, так что откровениями между собой девушки навряд ли поделятся. По крайней мере, Оола точно не будет кричать всем, что охотится за носителями знания о слове-скраде.

Проверять догадку желания не было. Что ей будет мешать поднять шум и обвинить его в домогательствах? Ни-че-го. А стоит прозвучать обвинениям, и больше двух десятков профессиональных воинов поспешат либо его женить, либо прикопать. Тот же Сивас влёгкую своим словом перехватит ему горло.

Передав извинения через посыльного за смену планов, Рон отправился в обратный путь пешком и как только отошел от каравана на пару сотен метров, зачаровал парадную рубашку флайророй и полетел в сторону от дороги, закладывая серьёзный крюк. Он рассчитывал обогнать караван и уйти туда, где купеческая дочь не стала бы его искать.

Рон Даррен корил себя за болтливость, а ведь всё лежит на поверхности. Люди не зря назвали эти слова тайными, а он балоболка… Хорошо ещё ума хватило не называть своего имени, которое, по большому счёту, нужно сменить. А ещё нужно избавится от трофейного клинка, поскольку Сивас знает его приметы.

Мозг постепенно приспосабливался к управлению полётом, только маневрирование среди деревьев не способствовало скорости. Тем не менее в скором времени он подлетел к широченной реке. Каким образом её будут форсировать другие путники, он не знал. Впрочем, ему на это было уже всё равно. Рубашка под задницей продолжала переносить его тело, а вскоре вдалеке он увидел идущий паром,что говорило о том, что фора по времени у него теперь есть.

Довольно крупный город лежал на противоположном берегу. Город имел каменную стену из красного кирпича, но его ворота были в сотне метров от пристани. На противоположном берегу находилось крупное село с бревенчатой стеной, и всё сообщение через реку обеспечивалось либо лодками, либо с помощью парома.

Чтоб избежать свидетелей своей переправы с помощью перелёта, ему пришлось ещё сильнее уходить вниз по течению реки, благо, что люди стремились ставить свои дома компактно, а не селиться кто во что горазд, оккупируя весь берег реки.

Пока он искал подходящее место, пару раз встретил ватаги ребятишек, возвращающихся к селу с корзинами грибов. На глаза им он старался не попадаться, благо, что обозначали себя шумом они заранее, и десантник успевал спрятаться.

Времени на такие «салочки» уходило много, но как оказалось, и награда за терпение была предусмотрена.

Шум приближения очередного грибника привлёк его внимание, и Рон постарался спрятаться. Через пару минут поблизости появился мальчик лет десяти, который играл в героя, бодро срубая палкой, как мечом, полчища врагов. Удары сыпались на ветки деревьев, высокие стебли трав. «Враги» явно брали героя в кольцо, и он отчаянно рубился, сопровождая действия обилием звуков и комментариев, а потом крикнул «Сечроу» и, осознав что натворил, быстро убежал. Через несколько секунд тактического отступления группа деревьев, которые раньше окружали мальчика, громко рухнули наземь.

Выждав несколько минут, Рон решил осмотреть появившийся завал. Деревья были срезаны на высоте метра по кругу, диаметром до двадцати шагов.

Дважды испытав новое тайное слово, Рон назвал его «Заклятием последнего шанса» и поспешил перелететь реку.

Постепенно накапливая информацию, Даррен понял, что без пояса и ножа, а так же с пустыми руками здесь ходить не принято. Даже дети, ходившие по грибы, тащили с собой либо нарезанные прутья ивы, либо подобранный хворост. Попадись кому на глаза молодой мужчина с пустыми руками, и он явно обратит на себя внимание, а значит запомнится.

Перебрав доступные варианты, он пришёл к выводу, что рядом с городом охотиться бесполезно, нарезанную лозу или хворост без веревки не утащить, а вот длинные палки, размерами напоминающие древки копья, за достойную ношу могут сойти.

Боясь чего-то не учесть, он достал трофейное копьё и осмотрел древко. Всё бы ничего, палка и палка, но нижний торцовый срез говорил о том, что это не цельное деревце. У него не было сердцевины и годовые слои не располагались по кругу, а значит оно сделано не из лесного молодняка, а из бруска. Опять же древко крепко, и скорее всего не всякое дерево на него пригодно, а значит, снова можно попасть впросак и погореть на отсутствии элементарных знаний. То, что он вообще ничего не знает из обыденных знаний аборигенов оптимизма ему не добавляло, но куда деваться?

Тяжело вздохнув, Рон в очередной раз понял, что нормальной легенды он придумать пока не в состоянии, а значит нужно больше слушать, меньше говорить и что-то придумать с добычей денег или припасов.

Странный шорох прервал ход мыслей, но убегать и прятаться было поздно. В десяти шагах от него замер волк-горст, в седле которого сидел молодой парень-охотник, а сзади волка был привязанный верёвками к седлу полог, на котором он и тащил тушу добытого им рогатого зверя.

Встреча для обеих сторон стала неожиданной, поэтому и Рон, и охотники на несколько секунд замерли.