Он поднял глаза. Взгляд, который он чувствовал, чуть изменился. Стал мягче?

«Видишь… Не только глазами. Слышишь… Не только ушами. Искра твоя к миру тянется. Хорошо. Но опасно.»

Колокольчик зазвенел чуть тише, спокойнее. Ветер снова прошёлся по поляне, взъерошив волосы Олега.

«Учись. Но помни меру. Сила без понимания — огонь в сухом лесу. Иди к воде живой. Ищи Омуты Тихие. Там мудрость глубже, чем у корней. Марфа знает тропу.»

Голос стал затихать, растворяясь в шелесте листьев и журчании родника. Ощущение пристального взгляда ослабло, хотя и не исчезло совсем. Олег понял — аудиенция окончена.

Он медленно поднялся. Ноги немного дрожали, а лоб покрылся испариной. Он чувствовал себя выжатым, но одновременно… наполненным? Он сделал то, что казалось невозможным — поговорил с Лешим. И тот… его не прогнал. Даже дал совет.

Он поклонился валуну и роднику.— Спасибо, Хозяин Леса. Я буду помнить.

Развернувшись, он пошёл обратно к краю поляны, где его ждала Марфа. Старуха смотрела на него с лёгкой улыбкой в глубине глаз.— Ну что, пришлый? Не съел тебя Лесовик?

— Нет, — Олег слабо улыбнулся в ответ. — Но предупредил. Сказал искать Омуты Тихие. Учиться у воды.

— А я говорила — услышит, — Марфа удовлетворённо кивнула. — Хозяин справедлив. Увидел, что ты не пустой сосуд и не злодей. Омуты, значит… Хорошо. Путь неблизкий, но верный. Там сила земли и воды сходится. То, что нужно твоей искре, чтобы гореть ровно, а не вспышками. Пойдём. Ноги сами дорогу найдут, раз Хозяин дозволение дал.

Они вышли с поляны. За спиной остался звон колокольчика и тихий шёпот леса, принявшего чужака. Шаг за шагом Олег уходил от владений Лешего, унося с собой не только его слова, но и новое, пугающее и обнадёживающее знание: мир действительно был живым. И он начал говорить с ним.

Глава 4. Я — не дух

Путь обратно из глубин леса казался легче. Возможно, дело было в разрешении, данном Лесным Хозяином, словно невидимый барьер был снят, и тропа под ногами стала дружелюбнее. Или же изменилось что-то в самом Олеге. Он шёл, погружённый в свои мысли, пытаясь осмыслить невероятный опыт — разговор с духом леса, прозвучавший прямо в сознании. Физик в нём всё ещё пытался найти рациональное объяснение — коллективная бессознательность, акустические феномены, самовнушение на фоне стресса? Но другая, только пробуждающаяся часть его существа, та, что почувствовала «искру» и «прочла» воду, знала – это было реально. Реально в рамках этого мира.

Он чувствовал усталость, но не опустошение. Скорее, как после интенсивной умственной работы или долгой пробежки — приятная ломота в мышцах и ясность в голове. Амулет на груди оставался тёплым.

— Марфа, — обратился он к старухе, когда они миновали знакомый ручей, журчавший уже без той напряжённой тишины, что царила у владений Лешего. — Эти Омуты Тихие… Что это за места? Почему именно там нужно учиться?

Марфа неспешно шла рядом, постукивая клюкой. Её лицо было, как всегда, нечитаемо, но в глазах мелькало что-то вроде удовлетворения.— Сила, Олег, она как река. Бывает бурным потоком, что камни ворочает, — она кивнула на быстрый ручей, — а бывает тихой заводью, омутом, где вода стоит почти недвижно, но глубина велика и ил на дне помнит века. Твоя искра сейчас — как горный ручей после ливня: рвётся наружу, брызжет во все стороны, силы много, а толку чуть. И себя истощить может, и берега размыть.

Она остановилась, обвела взглядом вековые деревья вокруг.— А Омуты Тихие — это места силы спокойной. Там энергия земли и воды собирается, течёт медленно, глубоко. Как дыхание спящего великана. Там можно научиться слушать её ток, чувствовать его ритм, направлять свою искру не вспышкой, а ровным пламенем. Понять её суть, её меру. Прежде чем молнии звать, как шептал тебе Камень Древний, нужно сперва свечу зажечь да удержать, чтоб не погасла от сквозняка и дом не спалила. Понимаешь?

Олег кивнул. Аналогия была ясна даже его физическому складу ума. Контроль. Эффективность. Аккумуляция и направленное высвобождение энергии. Только здесь «энергия» была чем-то большим, чем джоули и калории.— Понимаю. Как… как учиться управлять напряжением, чтобы не было короткого замыкания?

— Можно и так сказать, — Марфа чуть улыбнулась. — Ум у тебя острый, пришлый. Главное, чтоб сердце не отставало.

Они шли дальше, и лес постепенно редел. Стали видны просветы неба, послышался отдалённый стук топора, лай собаки. Знакомые звуки возвращали из мира духов и лесных хозяев к миру людей. Олег почувствовал лёгкий укол беспокойства. Как его встретят в деревне? После починки мельницы отношение вроде потеплело, но его уход в лес с Марфой, «ведьмой», как шептались некоторые, мог снова всё испортить. Он не был своим. Он всё ещё был чужаком, «пришлым с искрой».

Вот и окраина Селища. Несколько покосившихся заборов, огороды, где женщина в платке выдёргивала сорняки. Увидев их с Марфой, она выпрямилась, замерла, провожая долгим, настороженным взглядом. Дальше, у поленницы дров, мужик, рубивший полено, опустил топор и тоже уставился на них. Дети, игравшие у калитки одного из домов, притихли и попятились к крыльцу.

Атмосфера снова изменилась. Лесная открытость, пусть и суровая, сменилась сдержанной подозрительностью человеческого сообщества. Воздух стал плотнее от невысказанных вопросов и старых страхов. Олег невольно втянул голову в плечи, поёжился под плащом. Одно дело — Леший, которого он не видел, но чувствовал. Другое — эти прямые, изучающие взгляды людей, которые видели в нём непонятное, а значит — потенциально опасное.

— Не робей, — тихо сказала Марфа, заметив его состояние. — Люди всегда боятся того, чего не знают. Но они и тянутся к тому, кто не боится сам. Иди ровно. Они помнят твою помощь с мельницей. Это весит больше, чем пересуды.

Они вошли в деревню. Несколько человек, что были на улице, замерли, провожая их взглядами. Кто-то отводил глаза, кто-то смотрел прямо, с вызовом. Олег старался держать спину прямо, как учила Марфа, но чувствовал себя как под микроскопом. Вот он, чужак. Не такой, как все. Одет странно. Говорит непонятно. Пришёл невесть откуда. Ходит с Марфой в зачарованный лес. Кто он? Не дух ли? Не навредит ли?

У колодца стояли две женщины с вёдрами. Одна, постарше, смерила Олега тяжёлым взглядом и что-то быстро прошептала второй, помоложе. Та ойкнула и поспешно отвернулась, прикрыв рот рукой.

Олег вздохнул. Кажется, экзамен у Лешего был проще. Там хотя бы правила были понятнее: уважение и честность. А здесь… здесь действовали страхи, слухи и вековые предубеждения. Ему снова предстояло доказывать, что он — не враг. Просто человек. Человек, который сам не до конца понимает, кто он теперь такой.

Марфа повела Олега не к его временному пристанищу в бане, а к центральной площади деревни — небольшому утоптанному пятачку земли между общим колодцем, домом старосты и старой липой, под которой стояла грубо сколоченная скамья. Несколько человек уже собрались здесь, словно ждали их. Среди них был и тот широкоплечий мужик с плетёной бородой, который встречал их в первый раз, и пожилой старейшина с посохом, что ворчал на «чужие штучки» у мельницы, и те самые женщины от колодца. Атмосфера была густой, как кисель.

— Марфа, привела ты его, — первым нарушил молчание старейшина, стукнув посохом о землю. Голос его был скрипучим, как несмазанная телега. — Зачем водила в Лес Тёмный? Не пробудила ли чего лихого? Говорили бабы, совы кричали не к добру прошлой ночью.

— Лес принял его, Степан, — спокойно ответила Марфа, останавливаясь перед толпой. Олег встал рядом с ней, чувствуя себя экспонатом на выставке диковин. — Хозяин сам говорил с ним. Дал дозволение путь держать к Омутам Тихим.

По толпе прошёл ропот. Разговор с Лешим? Дозволение? Это было не просто странно, это было из ряда вон. Либо Марфа врала, либо этот пришлый был кем-то совершенно особенным. И не факт, что в хорошем смысле.

— Хозяин… — недоверчиво протянул бородатый мужик, которого, как Олег помнил, звали Ратибором. — А не морочит он голову тебе, ведунья? Может, сам Лешак ему в уши шепчет, чтоб к нам пробраться? Иль дух он блуждающий, прикинулся человеком? Одежа на нём — не наша, говорит — не по-нашему…