Он вышел из балагана и ничуть не удивился, увидев заросший осокой берег и – воду, воду, воду, насколько хватало глаз.

Но главный сюрприз ждал Блинкова-младшего прямо за спиной. Оглянувшись, он увидел далекий берег со спичечными коробками домов. На самом высоком горела на солнце медная крыша!

Блинкову-младшему показалось, что он различил на поле для гольфа пестрые одежки вос-питуемых. Увы, он мог видеть их только в своем воображении. До берега было километров семь, если не все десять.

Это была тонкая и подлая пытка! Знать, что свои рядом, что посуху домчался бы до них за час – полтора. А вместо этого… Что вместо этого? На какую судьбу обрекли Блинкова-младшего преступники?

Судя по разговорам Роберта Портянкина с Маркизом, Блинков-младший был нужен Палы-чу, как говорится, в товарном виде. Живой, здоровый, без синяков и ссадин. Значит, верно то, что он подумал с самого начала: преступник хочет обменять его на клише. Если только Палыч не психованный маньяк, трепетно сохраняющий физиономию жертвы, чтобы лично украсить ее первым синяком.

А попытка перевербовать Маркиза, на которую Блинков-младший так надеялся, закончилась, коротко говоря, ничем. Маркиз поверил, что все под контролем у Измятого майора и не сегодня-завтра преступников схватят. Блинков-младший понял, что камень на шею и в воду – пустые угрозы. И на этом переговоры запели в тупик. Похоже, Маркиз еще раздумывал, не сдернуть ли ему от Палыча, пока всю преступную группу не схватили. Но помогать Блинкову-младшему уголовник не собирался. Потому что действительно участвовал в его похищении и не стал бы выдавать милиции самого себя.

Весь островок можно было обойти за пять минут. Флору представляли три кустика, осока и камыши, фауну – лягушки и пиявки. Балаган высотой по шею был самым высоким и единственным строением. Робинзон в свою первую ночь на необитаемом острове мог считаться мультимиллионером по сравнению с Блинковым-младшим. У него имелась хоть рваненькая, но одежда. А на Митьке не осталось ни единой нитки.

Если не думать, где ты и как здесь оказался, было даже приятно разгуливать голышом в полном одиночестве. Солнышко, легкие облака, не холодно и не жарко. Блинков-младший пошел вдоль берега и набрел на песчаный пляжик, где его отмывали от простокваши. На кромке берега осталась желто-бурая вонючая пенка. Одежды нигде не было. Блинков-младший подумал, что возился с ним Роберт Портянкин, а не пожилой Маркиз, и что одежду тот выбросил не потому, что хотел навредить, а по подлости характера. Воняла, вот и выбросил. Как папашу за глоток водки.

На песке остались две борозды от ног – Роберт Портянкин тащил его волоком. Дырочки от воткнутых донок, глубокий след от носа моторки… Ничего, что помогло бы выжить.

Взбаламученная винтом лодки вода медленно светлела. Блинкову-младшему почудилось неясное движение в глубине. Он забрел в воду по пояс и выловил свои джинсы. По ногам холодно ударил бьющий под водой ключ. Течение было сильное. На глазах у Блинкова-младшего намокшая коричневая камышинка подплыла к водовороту и нырнула, как подводная лодка. Он бросил джинсы на песок, забрел поглубже и ходом малярной кисти прочесал все дно у пляжика. Трусов и футболки не было. Унесло течением. И джинсы бы унесло, если бы не револьвер в кармане. Револьвер!

Блинков-младший как ошпаренный выскочил из воды и кинулся к джинсам. Есть! Преступники побрезговали обшаривать карманы вымазанных в бывшей простокваше джинсов. А сам Блинков-младший так давно таскал револьвер с собой, что не вспоминал о нем целыми днями. Вот если забывал его где-нибудь, тогда вспоминал сразу. Возникало ощущение, будто чего-то не хватает.

Он вытряхнул из револьвера воду и разложил на траве патроны. Там, где полагается быть пуле, горловины гильз были сжаты и залиты красным лаком. Порох не должен промокнуть. А сухой порох – это огонь!

Отжав свой богатый гардероб, Блинков-младший развесил джинсы на крыше балагана. Его часы исчезли – Роберт Портянкин позарился. Судя по солнышку, было часа два-три. До ночи джинсы должны высохнуть. Теперь нужно собрать все, что горит. А ночью разжечь костер и передавать на виллу «SOS».

На острове было полно нанесенных течением палок и досок. Но, видно, в шторм волны заливали весь остров. Сухие на первый взгляд дрова оказались такими сырыми, что, если нажать ногтем, в ямке проступала влага. Блинков-младший решил пожертвовать балаганом. И вдруг в двух шагах от него нашел старое кострище с положенными вместо скамеек бревнами и поленницей подсохших дровишек. Это берег с банкирской виллой отвел ему глаза. Как увидел, так и пошел в ту сторону, не заметив под собственным носом кострища.

Теперь нужно найти, чем поймать огонь, который всего на мгновение вырвется из револьверного дула.

В старину искры от огнива ловили на какой-то трут. Блинков-младший понятия не имел, что это такое. Он стал собирать соломинки и сухие травинки, но чувствовал, что это не то. Было бы чем распотрошить патрон, он высыпал бы из одного порох, сверху положил соломинки и поджег выстрелом. Но поджечь соломинки без пороха лучше не пытаться.

Дурацкая ситуация. Есть шесть патронов, шесть загнанных в гильзы пучков огня. Дров полно. А разжечь костер нечем! Что же такое этот трут?

Блинков-младший влез в балаган и обыскал каждую щелочку. Нашел заточенный обломок ножовочного полотна, до половины обмотанный изоляцией. Он лежал, заткнутый между доской и полиэтиленом на крыше, и уже успел здорово проржаветь. Какой никакой, а нож.

Не успокоившись на этом, Блинков-младший по веточке вытащил подстилку с пола балагана. В головах нашелся спекшийся ком соли в жестянке от консервов «Частик в томате». А между веток запуталась блесна со сломанным тройником. Один из трех крючков уцелел, но толку от него не было. Не в руках же держать эту блесну, надеясь, что рыбина подплывет и клюнет.

Вот и все трофеи: нож, которым нечего резать, соль, которой нечего солить, и блесна, которую не к чему привязать.

В никудышном настроении Блинков-младший вылез из балагана. И тут прямо в рот ему влетел трут или то, что могло его заменить: клочок пуха, как с одуванчика, только погрубее. Как он раньше не догадался! Камыша у берега было полно. Среди зеленых камышин с плотными коричневыми колбасками на стеблях тут и там торчали прошлогодние, с высохшими пуховыми венчиками.

Блинков-младший оторвал от балагана кусок пленки, свернул ее кульком и полез в камыши собирать этот пух.

Еще один подарок судьбы впился ему в ногу – крючок на пожелтевшей старой леске. Прижимая к груди кулек с собранным пухом, Блинков-младший попытался на одной ноге упрыгать на сухое место. Леска запуталась в камышах и не пускала. Воды под ногами (точнее, под ногой, потому что раненую ногу с крючком Блинков-младший поджимал) было по щиколотку. Он плюхнулся там, где стоял, и вырвал крючок из раны. Увидев эту ржавую железку, он чуть в обморок не упал. Голый, голодный, а теперь еще жди заражения крови!

Чуть ли не завязавшись в узел, Блинков-младший стал высасывать ранку на ступне. Пух вывалился из кулька и намок. На кровь, которую он сплевывал в воду, ринулись пиявки. Их атаку Блинков-младший заметил позже, когда упрыгал из камышей и сел на песок. Сиделось как-то неуютно. Пошарив рукой, Блинков-младший обнаружил, что оброс тремя пиявочными хвостами.

Пиявки не отрывались, сколько ни дергай. Было не больно, он только чувствовал, как натягивается кожа, когда тянешь за пиявку, а потом она выскальзывала из пальцев.

Ветерок лизнул мокрую кожу, и Блинкова-младшего так зазнобило, что зуб на зуб не попадал. Он лег животом на горячий песок, подставив пиявок солнцу. Может, их припечет, они и отвалятся.

Папа рассказывал кое-какие любопытные истории о пиявках, только мама ни разу не дала ему рассказать до конца. Ей было противно. А папа не видел в пиявках ничего противного. В ботанических экспедициях ему случалось неделями питаться только тем, что он смог насобирать, наловить или подстрелить. Однажды он даже ел жареных пиявок.