— Похоже, что так, — было видно, парень и сам не в состоянии что-то понять.

— А что помнишь? — Строев выспрашивал, а сам обводил взглядом небольшую пещеру. Груда костей по углам. Со стен сочится вода. Ясный луч ночного светила озаряет вход. По бокам два силуэта. Как настоящая стража, — мелькнуло в мозгу. Пока Валька шептал, бригадир успел осмотреть все, что надо. У входа, присев на задние лапы, сидели самцы. В проеме скалы виднелись другие хищники. Кто лежал, кто обгладывал кости. Вожака не было. Валька шептал в темноте:

— Ничего такого не помню. Как ушел из лагеря, как меня тащили за шкирку. Потом просто шел за волками. Спал под охраной. Делились свежим мясом. А когда очнулся, увидел, что меня привели в это логово. Это было вчера.

— Альфа-самца видел?

— Кого?

— Вожака.

— По-моему, видел. Здоровый такой! Черный. Огромный!

— И что дальше, вчера?

— Рычанием и лязгом зубов загнали в эту пещеру. Тут вода и тепло. Провалился в сон. А сегодня четыре крупных самца затащили тебя, Андреич. Ты был без сознания. Вот ружье — я подобрал. Оно болталось на ремне через плечо. Дал тебе напиться. Растер обмороженные руки. И вот — ты очнулся.

Строев бросил взгляд на винтовку. Растаявшая от мороза вода пропитала приклад. Машинально пощупал в кармане предпоследний патрон. Последний был уже загнан в ствол накануне пленения. Валька еще что-то шептал, потом вдруг спросил:

— Для чего нас сюда притащили, Андреич?

Начальник слабо усмехнулся:

— Вот это и пытаюсь понять, сын мой. Возникает бездна вопросов. Во-первых, как эти твари могут обладать интеллектом? Во-вторых, почему они сожрали живьем наших друзей только наполовину? Помнишь, как оставляли верхние части от пояса нам на обозрение?

Валька передернулся.

— Помнишь, какой был Петруха, его половина? И Гриша? И этот мерзавец Степан Поздняков? Полностью телом уцелел лишь Семен. И то, из-за того, что к нему не прикоснулись волки, а был убит своим же коллегой нефтяником, ставшим безумцем. А в-третьих, — загнул он палец, — как вообще какая-то тварь может внушить человеку, подчиняться ее воле? Тебя ведь, Валик, сын мой, просто-напросто загипнотизировали. Ты ушел от меня как лунатик. Тебя манил чей-то голос. Ты шел, подчиняясь ему. И в довершении к этому, — загнул он еще один палец, — будешь смеяться! Но мне тоже чудился голос. Твой, Валик, голос. Именно он вывел меня из смертельной сонливости, когда ты пропал в темноте. Я ведь мог в бреду окоченеть и замерзнуть навеки! Именно он вел меня по следам людоедов. Твой голос кричал у меня внутри, когда я метался в бреду. Звал меня, когда замерзал. И я шел на него. Брёл и брёл по следам. Спотыкался и падал. Терял сознание, замерзал. И вот, я пришел на него. На твой голос.

Строев умолк. Валька смотрел на него изумленными глазами, полными слез.

— Так что это значит? — слабо выдавил он. — Выходит, волки следили за нами с какой-то, нужной им целью?

— А бес его знает, — вздохнул сокрушенно начальник. — На этот вопрос я ищу ответ все наши дни с момента крушения. Человечество мало знает полярную тундру. Людям ближе тайга, хоть и она окутана тайнами. Но вечная мерзлота Заполярья нам неизвестна не меньше глубин океана. А возможно и космоса. Кто его знает? Может, здесь витают какие-то неизвестные науке магнитные поля, способные изменять повадки животных. Мы убедились, что эти волки как-то мутировали. Скорее всего, это одна только стая на всю Арктику. Отчего мутировали? Опять же, бес его знает. Но то, что неведомый нам пока вожак обладает способностью внушения — это факт! Мы это все видели. А ты и я еще и чувствовали на себе.

Строев прервал речь. Валька слушал его тихий шепот, косясь на двух самцов, охранявших выход.

— Тогда, почему они, обладая, как ты сказал, интеллектом, оставили при нас винтовку? Мы же можем ей защититься.

— Чем – горько усмехнулся начальник. — Двумя последними выстрелами?

Валька опешил. Выкатил глаза. По буквам, заикаясь, выдал:

— У… у тебя осталось всего д-два… патрона?

— Увы, сынок. Да. Эти два я оставил нам про запас.

— А те… ос-остальные?

— Стрелял в исступлении, когда ты уходил в темноту за волками. Стрелял и стрелял. А когда ты исчез, обнаружил, что сохранилось два.

И именно в этот момент проем света заслонила чья-то громадная тень.

Валька отпрянул от стены, словно ужаленный. Внутрь скользнули четыре самца помельче, но тоже огромные — каждый почти вдвое крупнее любого волка. Все были угольно-черного цвета. Такого окраса никто из людей никогда не встречал.

— Ну, держись, братец мой, — подобрался начальник. — сейчас и узнаем, для каких целей они сохраняли нам жизнь.

Старший волк издал тихий звук, похожий на шелест: Вшу-уухх…

Четыре самца обступили пленников. Вадим Андреевич хотел было дотянуться до ружья, но самцы преградили дорогу. Зарычав и оскалив пасти с огромными клыками , стали оттеснять полярников к выходу. Лязгали челюсти, громовое рычание гнало их наружу. Строев так и не успел взять ружье. Очевидно, это было предусмотрено их вожаком.

Пятясь к выходу, держась друг за друга, оба бурильщика под натиском черных тварей были вынуждены выйти наружу. Лунный свет тотчас брызнул в лицо. Они оказались на верхней каменистой площадке, и Вальке отчего-то на миг вспомнился мультфильм «Король-лев». Там тоже была такая площадка. Но там были львы. А здесь волки-мутанты. Три – четыре десятка черных созданий окружили двух людей. Те жались друг к другу. Вперед выступил альфа-самец. И вот этот миг пришел. Оба полярника узрели воочию Хозяина тундры. Их встреча стала реальностью.

— Мам-мочка небе-еесная! — едва не присвистнул Валька, узревший, наконец, вожака. — Какой ж ты урод, твою душу! Какой же громадный! — похолодело в груди.

Строев в свою очередь основательно долго рассматривал мутанта. Такого чудовища он не видел ни разу! Самец – одиночка – предводитель стаи предстал во всем своем уродливом виде. Он был огромен! Подобно быку он возвышался над всеми сородичами, а торсом походил на медведя. Таких особей не должно существовать в Природе. Ни в каком, даже самом отвращенном виде. Что-то исключительно жуткое, не поддающееся логике простого полярника. Самец-монстр выступил из темноты огромной мускулистой массой.

— О, мам-мочки… — совсем по-детски опешил Валентин.

Налитые кровью глаза впились в обоих друзей вертикальными зрачками.

— Но… п-позвольте… — икнул от жути юный полярник. — Эт-то что за… за уродина?

Вшу-ууххх… — прошелестел звук над долиной.

Кольцо тварей стало сужаться. По двое, по трое, с разных боков, существа стали подступать все ближе и ближе.

— Я понял, — тоскливо шепнул бригадир, сжимая Вальку в объятиях. — У них ритуал.

— Ч-чего? — заикаясь, выдавил тот.

— Мы у них заготовлены в качестве какого-то звериного обряда. Потому и держали нас при себе.

— Как… какого обряда? — выкатил глаза молодой ученик. — Какого, к черту, ритуала! — почти вскричал он, не веря глазам. — Они же… они ведь не люди! Как могут дикие паршивые звери проводить какие-то чертовы обряды? Они что, скажи мне еще, они, по-твоему, еще верят своему звериному Богу?

Валька едва не разразился истерическим хохотом. На грани смерти организм выдавал порцию адреналина.

— Как могут какие-то безмозглые твари следовать людским ритуальным обрядам? Скажи мне еще, что здесь где-то их шаман. А из ягеля пылают жертвенные кострища! И где-то алтарь.

— Выходит, что они не безмозглые, — с горечью заключил бригадир. — И мы у них как раз в качестве жертв на их звериный алтарь. Готовься, сынок. Ружья нет, застрелиться нам нечем. Будь отважным.

— К чему?

— Нам приготовлена мучительная смерть, Валик. Нас будут разрывать кусок за куском, по частям. Не так, как Петруху с Григорием. И даже не так, как того Позднякова. Тут что-то другое заложено. Смотри на альфа-самца. — И добавил с прискорбием. — Начинается.

Огромный уродливый вожак отступил в сторону. Приблизились волки. С клыков свисала кровавая пена. Они только что растерзали двух оленей. Их туши с кишками догрызали молодые особи, очевидно, не допущенные до главного пиршества.