Те тотчас полезли в кабину, пробираясь сквозь исковерканный взрывом металл.

— Что найдете полезное. Тяните все в кучу, — крикнул вдогонку Вадим. — Соберем все уцелевшее в одном месте.

— А мы? — спросил за обоих Валька. — Нам куда?

— Со мной будешь, — отозвался Семен. — От меня ни на шаг.

— Осмотрите все куски обшивки, — распорядился Строев. — Берите все, что пригодится в вечной мерзлоте. Мы надолго застряли. Все, что представляет ценность и уцелело в крушении — тащите в одну кучу. Там потом разберемся. Скоро пожар погаснет, и нас окутает лютый мороз.

— А вы? — не унимался юный нефтяник.

— А мы, — Вадим Андреевич бросил взгляд на нового члена команды. Тот водить головой, осматривая место крушения. — Мы со Степаном обследуем корпус. Тоже будем искать все, что осталось.

На том и решили. Разделились по двое — три группы. Одна обшаривала кабину и хоронила останки пилотов. Вторая копалась, а кусках обшивки. И третья, последняя, осматривала корпус. Еще теплились огни, еще дышала жаром обшивка, когда час спустя, все собрались в одной точке. Высилась небольшая куча собранных вещей и предметов.

— Вас Степаном зовут? — обратился к новичку Семен. — Степан Поздняков? Из соседней бригады?

— Да. Увы, теперь я с вами. Летел в Воркуту. Должен был забрать посылки из дома нашим ребятам из смены.

В груде уцелевшего скарба было все, что сумели откопать и извлечь. При свете отблесков пожара составили список. От огня шел еще жар, и писать было не холодно. Но мороз уже сковывал охлажденное железо. Пора было укладываться на ночлег. Что они, собственно, и сделали.

Итак…

Первая ночевка в вечной мерзлоте.

Наше время.

Полярная тундра.

67-й градус Северной широты.

Из кусков покореженной обшивки и обрывков брезента соорудили некое подобие двух шалашей. По бокам разожгли два костра — в тех местах, куда уже подбирался студеный холод. Принялись за список.

— Итак, что мы имеем, — собрав всех вместе, начал проверять Строев. — Валик, читай. У тебя глаза помоложе. Семен записывал, пусть отогреет руки у костра.

При тускнеющем зареве пожара, Валька прочел корявый почерк старшего друга:

— Два шахтерских фонаря на аккумуляторах. Восемь пачек галет. Двадцать банок тушеного мяса. Бинокль. Шесть индивидуальных медицинских пакетов, — он обвел друзей взглядом. — Это значит, по пакету на брата. Чай в пакетах. Брикеты паштета. Не густо.

— Дальше, — проверял уцелевшее Строев.

— Три карманных фонарика. — Пнул в отдельной куче расплавленный хлам. — Мог бы быть и четвертый, но превратился в пластилин.

— Это мы видим. Читай то, что осталось.

— Я и читаю. Два спальных мешка… — он запнулся. — А они-то откуда в вертолете?

— Не наше дело. Может, для пилотов были. Может, от другой смены остались.

— Если для пилотов, то где третий мешок?

— Сгорел при взрыве, дурья башка! — съязвил Петруха.

Все сидели у костра, потирая озябшие руки. В одну кучку было собрано все, что могло пригодиться в суровых морозах. В другой было свалено, что еще требовало разбора — наполовину обожженные и расплавленные вещи, предметы амуниции, куски и фрагменты обшивки.

— Обрывки брезента, две канистры солярки, — он уважительно глянул на емкости. — Как не взорвались, едрит их в ребро?

— Всё?

— Из крупного, да. Из остального — всякая прочая мелочь.

— Ракетницы есть?

— Двенадцать зарядов. Хрен знает, как сохранились.

— Я их вытащил из парашютов. Те сверху сгорели, а до ракетниц огонь не добрался.

— Ясно. Всё?

— Ну, в общем-то, да…

— Как да? А фляга со спиртом? — подал голос Григорий. — Сам видел, как ты ее вытаскивал из обломков салона.

— Черт, — хохотнул, притворившись Валька. — В снег где-то упала.

— Не упала, паршивец! Закопал ты ее под шумок. Чтоб никто не видел.

— Я протестую! — взвился юный полярник. — Хотел сюрприз на ужин сделать.

— Ты бы еще стол в ресторане накрыл, — отвесил шутливый подзатыльник Семен.

Вальке пришлось открыть свой секрет. Из снега под чахлым деревом, раскопав, извлек внушительную емкость литров на шесть.

— Ого! — выдохнули все разом. При виде столь удачной находки, настроение вмиг поднялось.

— Давай, ребята, по кругу, — разрешил Строев. — По глотку, не больше. Беречь надо на случай дезинфекции. Помянем наших пилотов.

Отыскалась наполовину обгоревшая кружка. Рядом в кучке лежала другая посуда, чудом уцелевшая в огненных вихрях. Пропустив по кругу, кружку сложили к посуде. Старшим над сохранившимся скарбом назначили Петруху. В помощники дали Степана — нового члена команды. Пока никто еще не мог сказать, что он за тип. Лет тридцати. Первые минуты катастрофы казался потрясенным, растерянным. Но все больше молчал, как-то так, себе на уме. Оно и понятно, смена-то для него новая. Его бригада осталась там, на бурильных вышках, в поселке нефтяников. А он летел в Воркуту за посылками. Летел с чужой сменой, что отправлялась по домам в отпуска. Вот и застрял здесь с новой командой. Застрял в снегах, в мерзлоте, среди буйства смерти. Что будет дальше?

— И самое главное, — поднял отложенное в сторону ружье Вадим Строев. — Лежало под сиденьем командира экипажа. — Показал всем, чтоб видели. — Наверное, для отстрела оленей. А может, в качестве защиты. Так или иначе, это единственное наше оружие здесь, в мерзлоте. До Воркуты, что чайной ложкой до Китая. Кругом волки, лисицы, возможно, медведи. Да-да. Не белые — те ближе к берегам Ледовитого океана. Но могут в эти места зайти и одиночки-шатуны, как их называют. Редко, но могут. Однако самая наша опасность — стаи диких волков. Запах горелого мяса уже распространился на километры отсюда. А там где запах мяса, там острый нюх этих пожирателей тундры. Их могут быть десятки и десятки. Уже завтра к утру. Поэтому… — Строев обвел товарищей взглядом. — Ружье будет в руках у того, кто лучше всех умеет им пользоваться. Патронов всего десять, — он показал на кучку зарядов. — Беречь, как зеницу ока. — Строев передал оружие Грише. — Я знаю, что ты лучший из нас стрелок. В детстве ходил с отцом на медведя. Вот и будешь нас охранять.

Гриша принял. Погладил ствол. Пересчитал патроны. Молча кивнул.

— Есть четыре ножа, — продолжил Вадим Андреевич. — Его возьмут Семен, Петруха и Степан. Четвертый оставлю себе.

— А мне? — выкатил глаза Валька. Было видно, как по лицу скользнула обида. — Если самый молодой из вас, так мне что, и нож не положен?

— Их всего четыре, братец мой. А нас шестеро. Кто-то должен был остаться пустым.

— Ага! Петрухе, значит, дали. А мне? Петруха старше меня всего на три года.

— Наш Петруха, как разберется со списком, будет сегодня дежурить. Первый дежурный. Завтра заступишь ты, вот и возьмешь нож себе.

На том и решили. Валька, обиженный, кое-как успокоился. Довод, что его такой же молодой друг дежурил первым, убедил товарища по несчастью.

— Мы не знаем, куда нас швырнуло, — подвел итог бригадир. — Компас вышел из строя. Карты сгорели. Галет и консервов дня на четыре. Ни силков, ни капканов. Десять патронов, но это на случай охраны. Придется добывать подножный корм своими руками. Четыре ножа — вот и все оружие, не считая винтовки. Она неприкосновенна. У кого какие предложения?

Посыпались мнения, перебивая друг друга:

— Раскинем два шалаша. По трое внутри.

— Ночуем у костров.

— С утра, двинем гуськом на юго-запад.

— А где он, твой юго-запад?

Начались споры. Обсуждения. Каждый вносил свои предложения. Команда была сплоченной. Знали друг друга с момента бурений. Первое слово было за Строевым. Второе за Семеном, в качестве помощника бригадира. Следом Григорий и все остальные. Степан Поздняков отмалчивался, предпочитая пока наблюдать за коллегами, с кем его столкнула судьба.

— Снегоступы сделаем из кусков обшивки.

— Берем с утра все, что сможем унести.