Ее размышления прервал внезапный вопрос:

— Стефиня, а почему ты меня не ненавидишь-с?

— Что?..

— Ведь мы отняли у вас территории-с. Вы должны меня ненавидеть-с. А еще из-за меня твоего деду называют дураком-с. Почему ты меня не ненавидишь-с?

Стеф сильно стиснула маленькую ручку Идзуны, которая смотрела на нее снизу вверх.

«Какая же я глупая», — сокрушенно подумала Стеф. Идзуна ведь все понимала. Эта малышка сражалась с Сорой и Сиро, неся на плечах огромную ответственность за весь свой народ и территории. Глупо было полагать, что она ничего не прочитала в кабинете деда Стеф и не понимала, какие последствия навлекли на иманити ее победы. Конечно же, Идзуна догадывалась, как к ней относятся в Элькии, и была готова к этому.

«Не понимала всего этого одна лишь я...»

Стеф вспомнила, что когда она проснулась — то есть уже после того, как Идзуна выучила письменность иманити — на ее плечи была накинута куртка. Отношение Идзуны к Стеф явно поменялось за эту ночь.

Стеф разозлилась было на себя за то, что не сообразила этого раньше, но, увидев полные тревоги глаза Идзуны, решила оставить самоедство на потом. Сейчас важнее всего было правильно ответить на заданный Идзуной вопрос. Отмести любые подозрения в том, что, даже шагая рядом с ней по городу и держась за руки, Стеф втайне тоже ненавидит Идзуну, как и все остальные иманити.

«А может... Ведь, здраво рассуждая...»

Если Стеф яростно ненавидела аристократов, насмехавшихся над ее любимым дедушкой, то и первопричину этих насмешек — Восточный Союз — она должна ненавидеть не меньше?.. Но нет. Ненависти к Союзу в ней не было. Стеф не могла объяснить, почему, но чувствовала, что это было бы неправильно.

— И правда, почему же я тебя не ненавижу? — ответила она вопросом на вопрос и хитро улыбнулась.

— Потому что ты дура-с? — предположила Идзуна.

— Хи-хи! Может, и так. Но мне кажется, что не из-за этого.

Стеф присела рядом с Идзуной и заглянула ей в глаза. В глаза черноволосой девочки с большими лисьими ушками и хвостом, девочки даже младше Сиро. Гениальной малышки, на талант которой опиралась третья по мощи в мире держава. Такой умной, старательной, послушной, мудрой, волевой девочки...

Стеф улыбнулась ей самой светлой улыбкой, на которую была способна.

— Все потому, что ты хорошая, — сказала она. И добавила: — Проще говоря, ты мне нравишься, Идзуна.

Идзуна удивленно округлила глаза. Ее шерсть встала дыбом, и девочка-звервольф смущенно отвела взгляд.

— И правда, дура ты, Стефиня-с, — тихо пробурчала она, пряча от Стеф лицо, но все же сжала ее руку чуть сильнее.

Стеф не сдержала улыбку при виде такой милой реакции. Она собралась уже было идти дальше, как вдруг где-то рядом раздался чей-то тоненький голосок:

— Это же Идзуна!

Обернувшись, они увидели, как к ним, пробираясь через толпу, бежит целая группа детей.

— Это что еще такое?..

Пока Стеф смотрела на все это в удивлении, дети окружили их со всех сторон и загалдели:

— Идзуна! Настоящая! Круто!

— Идзуна, сыграй со мной! Ты ведь сильная, да?

— Дурачье вы! Ее надо госпожой звать!

— Вы кто такие-с? — спросила Идзуна, тоже сбитая с толку радостными воплями детей.

Стеф хотела было разогнать их, но тут увидела в толпе звериные ушки и хвостики — среди детей были и звервольфы!

— А вы что тут делаете? — растерянно спросила она.

— Играем! Все вместе! — ответила ей на чистом языке иманити девочка-звервольф с округлыми, как у енота, ушками.

— Все вместе?.. Вы друзья? И звервольфы тоже? — недоверчиво переспросила Стеф.

— Да! — ответила девочка-енот. — Мы подружились, пока играли!

При этих словах сердце в груди у Стеф забилось чаще.

А дети все не отставали от Идзуны:

— Ну давай, давай сыграем! Я тебе не проиграю!

— Я голодная-с. Пришла за рыбой-с. Занята-с, — хмуро сказала Идзуна хватающим ее за полы одежды детям. Но потом слегка улыбнулась: — В другой раз вас отделаю-с.

Самый наглый с виду пацан победно поднял над головой кулачок:

— Ура! Ты обещала, Идзуна! Мы договорились!

— К ней на «вы» нужно, бестолочь! Простите, пожалуйста, госпожа!

И с таким же шумом, с которым они появились, дети умчались прочь.

Но даже после их ухода Стеф продолжала чувствовать радостное волнение.

— Хи-хи... Да, наверное, ответ и должен быть таким простым...

Взгляды, которые бросали на них прохожие, теперь сменились на недоумевающие.

Возможно, сейчас еще рановато, подумала Стеф. Но когда-нибудь, в ближайшем будущем, когда эти дети вырастут... Придет время, когда история о том, что два народа люто ненавидели друг друга, будет звучать как нелепая сказка. По крайней мере, Стеф на это очень надеялась.

— Раз уж мы можем играть все вместе, то почему бы не делать этого дружно? — произнесла она.

— Стефиня, знаешь, ты на самом деле не дура-с. Очень даже умная-с, — задумчиво сказала Идзуна.

Стеф, услышав это, посмотрела на нее словно на богиню:

— Ах, Идзуночка! Одна ты не называешь меня дурой! — воскликнула она со слезами на глазах и бросилась обниматься.

— Просто ты сильно смахиваешь на нее-с, — усмехнулась Идзуна.

Мир изменился. Меняется и будет меняться.

И если вам кажется, что это не так, то вы просто не обращаете внимания.

Мир вокруг Соры и Сиро преобразился.

Раздался гром, и свирепый порыв ветра подхватил парящих в воздухе брата и сестру, отправляя их в штопор.

— О-о-ох, что это?!

Но больше всего испугалась Прэм:

— Э... Это еще что-о-о такое?! Так много магии не могут использовать даже крылатые!!!

Даже сквозь маскировку отчетливо чувствовалось, как она дрожит от ужаса.

Огромной силы магия, способная свести с ума любого, кто ее увидит, перекроила весь мир вокруг них, словно художник, перерисовывающий надоевшую картину.

— Что, Прэм, неужели все настолько плохо? — непринужденным тоном спросил Сора. Происходило что-то странное, но смену сеттинга правила не запрещали...

— Еще ка-а-ак плохо! Такой силой обладают разве что древние боги или... — Прэм осеклась на полуслове, вспомнив, где они находятся.

Местом игры был Авант Хейм. Высший второго ранга, фантазма.

— Не понимаем. Мы не понимаем, — сказала Азраил и взмыла в воздух.

На лице у нее уже не было ангельски безупречной — слишком безупречной — улыбки.

Не чувствовалось в ней и угрожающей смертоносности, свойственной тем, кто испытывал на себе прямой взгляд крылатой. Сора мрачно усмехнулся, подумав, что перед лицом такой огромной силы само слово «угроза» теряет смысл. Сила, представшая перед ними, превосходила понимание и воображение. Сора и Сиро казалось, что их кожа охвачена огнем.

А нечто, принявшее облик Азраил, продолжало:

— Я не ведаю, что за морок на тебя наслали, Джибрил, — сказало оно пустым, лишенным эмоций голосом. — Так что скажите мне вы...

Окружающая их обстановка, наконец, перестала меняться. Сора и Сиро в удивлении раскрыли рты при виде нового открывшегося им пейзажа.

Небо было багровым, вверх тянулись столбы дыма, поднимаясь в стратосферу. До самого горизонта раскинулась выжженная пустыня. Расколотое небо, развороченная земля, высохшие океаны — это было царство смерти.

В воздухе парили огромные каменные глыбы — осколки земной тверди. Крылатые, до этого участвовавшие в игре, выстроились в небе в угрожающего вида военный строй.

— Это что еще за приколы?.. — только и нашелся что сказать Сора, но ни Сиро, ни Прэм ему не ответили.

У крылатых был встревоженный вид, словно происходящее напоминало им о какой-то давней травме. То, что сейчас видели Сора, Сиро и Прэм, на самом деле происходило шесть с лишним тысяч лет назад, в конце Великой войны. Когда Артош, создатель крылатых, насылал на своих врагов небесные кары одну за другой, а затем завершил начатое своей собственной, божьей карой, расколовшей землю, небо и даже звезды. Раскинувшийся впереди мрачный пейзаж являл собой ее последствия.