— Нет. Но без нижнего белья проще.

— Кому?

— Нам вдвоём.

Юэн ехидно усмехнулся. Бернард попытался сдержать усмешку, но приподнятые

уголки рта и сияющий взгляд его выдавали. Недавнее прикосновение в нём тоже

отозвалось, Юэн это знал. Чувствовал.

— Это профессиональная просьба, — с нарочитой серьёзностью прокашлялся

Бернард. — Не думай.

— А я и не думаю, у меня голова давно отключилась.

Подцепив большими пальцами резинку и приподняв таз, Юэн начал приспускать

боксеры и застыл в таком положении на кровати.

— Подожди, у меня встречное условие, — сказал он и с вызовом посмотрел на

Берна, — ты тоже должен раздеться.

Бернард приподнял бровь.

— Зачем?

— У меня возникает когнитивный диссонанс — я без одежды, а ты в ней. Надо

как-то сравняться. Восстановить баланс.

Бернард прикрыл веки. Губы его растянулись в улыбке, брови кратко поднялись

и опустились.

— Ладно, — сказал он. — Если моей особенной модели будет так угодно.

Бернард раздевался не на камеру, поэтому делал это в обычном темпе.

Оставшись в нижнем белье, он залез на кровать и, взяв фотоаппарат, выжидательно кивнул на Юэна, который так и лежал, держась за резинку

собственных трусов, пока смотрел, как Берн снимает с себя одежду. Фотосессия

становилась пикантнее. Впрочем, они оба знали, что так и будет, хоть и не

обговаривали этот момент.

Юэн стянул нижнее бельё. Этот этап на плёнках не отобразился, но Бернард

точно его запомнил, потому что взгляда не отрывал. Юэн засмеялся и пошутил, что надо бы им взять такой стриптиз за практику, может, только без

фотоаппаратов. Бернард со смешком попросил его перевернуться на живот и

выставить вперёд руки.

С последней скинутой частью одежды стало ещё проще и фотосессия потекла

веселее. Юэн прекрасно знал, что Бернард, любящий постепенность и

выверенность, сделал все возможные фотографии на прежних этапах, прежде

чем перейти к обнажённой натуре. И стоило в очередной раз признать — он

профессионал своего дела, хоть и объективно в его распоряжении была только

малоприбыльная студия (расположенная антиудачно в одном здании с

похоронным бюро) и заказы на ретушь из интернета. Но чёрт возьми! Бернард

умел видеть. И имея в руках такой инструмент как фотоаппарат, он знал, как

лучше сделать так, чтобы и другие увидели то, что видел он. На самом деле Юэн

частенько задумывался об этом, а ещё знал, что аналогичными мыслями Бернард

задавался сам, когда размышлял о Юэне и музыке. Это у них взаимное.

И да, о профессионализме Бернарда в том числе думал Юэн, когда принимал

нужную для фото позу, эстетично прикрываясь ладонью, бедром или одеялом.

Берни в одних трусах и с фотоаппаратом на шее активно перемещался по

кровати и вокруг неё, выискивая наиболее подходящий ракурс. Весь в работе, весь в работе!

Юэн порой неосознанно (чаще вполне осознанно, специально) касался шеи и

грудины, живота и бёдер. Шрама. Поднимал взгляд и смотрел в объектив, но

жаждал увидеть не безликую линзу, а зелёные глаза. И когда Бернард выглядывал

из-за фотоаппарата, Юэн начинал безудержно улыбаться и трогать себя… иначе.

Более чувственно.

— Это так странно… — смотря на Берна, сказал Юэн, чувствуя, как пульс

барабанит в самых кончиках пальцев. — Мы друг друга даже не касаемся, но у

меня внутри всё так горит, будто мы занимаемся любовью.

— У меня тоже есть такое ощущение, — сознался Бернард. Он стоял в изножье

кровати, держа у лица фотоаппарат. Грудь его тяжело и медленно вздымалась. На

щеках проступил едва заметный румянец.

Несколько секунд они смотрели друг на друга молча, потом продолжили. Юэн не

мог перестать думать о произнесённых собой словах. Берн наверняка тоже. Они

больше не разговаривали на эту тему, однако хватало даже кратких и

мимолётных взглядов. Когда они ранее устраивали фотосессии (в основном в

каких-то заброшках или с гитарой), между ними проскальзывало нечто такое.

Берн, конечно, шутил, что Юэну просто не терпится раздеться перед ним, но и

сам ждал этой фотосессии с трепетом. Это было желанным для них двоих, как

некогда был таким же и первый поцелуй.

Лёжа на животе, Юэн уткнулся подбородком в одеяло и игриво вильнул бёдрами, на что Берн сразу отреагировал и сделал ещё несколько снимков.

— Что будешь делать с таким количеством фотографий моей задницы? —

поинтересовался Юэн.

— Обклею ими свою бывшую комнату.

— Не знал, что ты извращенец.

— Я ценитель прекрасного.

— Я и говорю — извращенец.

Бернард наигранно пробурчал что-то недовольное. Юэн засмеялся и услышал

несколько щелчков практически подряд. Он поднял взгляд на Берна, который как

раз опустил фотоаппарат.

— Ты так улыбаешься, — сказал он, буквально сияя.

— Да-да, ты неоднократно говорил, что у меня красивая улыбка.

— Повторить ещё несколько раз?

Юэн не переставал улыбаться. Он в задумчивости оглядел Бернарда с головы до

ног (кажется, снимков они сделали более чем достаточно) и вызывающе

перевернулся на спину.

— Ты… э-эм, — протянул Бернард, делая наигранный вид, будто смутился, — не

будешь прикрываться?

— Нет.

Юэн запрокинул голову, внимательно посмотрев на Бернарда, и кончиками

пальцев коснулся грудины, провёл до живота и ниже. В какой-то степени это

можно было считать приглашением. Юэн хотел, чтобы оно воспринималось так, хотя безусловно мог бы и сказать прямым текстом, но так было неинтересно.

Бернард сообразил сразу, потому что — Юэн знал — его мысли тоже отвлеклись

от фотосессии.

Берн коротко опустил взгляд на фотоаппарат и через секунду-две отложил его на

ночной столик. Неторопливо сел на кровать и с тёплой заинтересованностью

посмотрел на Юэна.

— Снимки получились восхитительные, — практически прошептал он. Уголки

его выразительных губ были чуть приподняты. Юэн облизнул собственные губы, осознавая, как велико в нём желание приподняться и поцеловать Берна.

Однако Бернард оказался быстрее. Он опустил руку Юэну на грудь и мягко

надавил кончиками пальцев. Кожа вспыхнула от его прикосновения. В солнечном

сплетении защекотало. Низ живота отозвался тянущими нотками томления. Они, конечно, оба испытали массу незабываемых эмоций, пока проводили особенную

фотосессию, но тактильный контакт сейчас был до дрожи желанным. И

чувствительным.

И пока Юэн смаковал это лёгкое прикосновение, Бернард склонился и прижался

губами к его соску, провёл по нему языком и наградил Юэна пристальным

взглядом, будто спрашивая: «Как ощущения?»

«Замечательно», — ответил Юэн мысленно, тоже посылая сигналы через глаза, и, интуитивно приоткрыв рот, подался вверх, однако Бернард его остановил, мягко надавив ладонью на грудь.

— Нет, — сказал он, наклоняясь и целуя Юэна в шею. И снова мурашки

пробежались по всему телу, аккумулируясь преимущественно ниже живота.

— Ты не хочешь, чтобы я тебе отвечал? — вязким шёпотом спросил Юэн, запрокидывая голову и тем самым сильнее открывая шею для поцелуев.

— Очень хочу, — не услышал, а больше ощутил он эти слова тёплым дыханием

на своей коже. — Но не могу перестать наблюдать за тобой.

Берн сместил вес на одну руку и взяв Юэна за запястье прислонил его пальцы к

губам.

— Твоя реакция, твои движения, — он улыбнулся. — Твои нескромные стоны.

Прикрыв веки, Берн с довольством облизнул его пальцы. У Юэна сбилось

дыхание.

— Кажется, я наблюдаю самое пышное цветение твоего кинка на наблюдение…

Бернард улыбнулся одними краешками губ.

— Пусть так, это же между нами. А мы можем делать что угодно и ничто не