установлена широкая и мягкая постель и нет риска пролить на себя что-нибудь

едкое.

Когда руки начали дрожать, Бернард крепко обхватил Юэна снизу за плечи, прижимаясь корпусом к спине и придавливая его к кровати. Тот протяжно

застонал, впился пальцами в подушку и замычал, когда Бернард, жадно ловя эти

звуки, принялся ласкать его ухо, проводя губами по краешку и мягко прикусывая

мочку.

— Ю… — прошептал Бернард, — тебе… хорошо?

Юэн томно простонал в подушку.

— Сам-то… как… думаешь? — сбивчиво, едва ли не задыхаясь, хрипло

проговорил он.

Бернард коснулся его ямочки на подбородке, провёл по припухшей нижней губе.

Приоткрыв рот, Юэн нежно лизнул его большой палец, что отдалось всплеском

чувствительности, и Бернард, жарко выдохнув, поцеловал его в шею. А потом в

крепкое напряжённое плечо. Снова переместился к шее, осознавая, что хочет

зацеловать каждый дюйм его тела, болтая при этом все эти банальности, вроде

«ты такой красивый», «ты такой восхитительный» и прочие.

Бернард двигался с плавной настойчивостью, утопая в переполнявших его

ощущениях. Юэн прерывисто дышал, срываясь на сладкие, ласкающие слух

стоны, иногда буквально вонзая пальцы в несчастную подушку и сминая

простынь.

Вызволив руки и немного приподнявшись, Бернард нежно увёл пряди его волос

за ухо. Провёл тыльной стороной пальцев по горячей щёке, продолжая плавно

двигать тазом. Юэн ласково потёрся о его ладонь, коснувшись кончиком языка

мизинца, отчего у Бернарда вновь будто бы слабый ток прошёлся по

конечностям. Упираясь одной рукой в кровать, другой Бернард коснулся плеча

Юэна и, перебирая пальцами, опустился ниже, огладил твёрдые от напряжения

мышцы спины, поцеловал между лопаток. Ставший более отчётливым

солоноватый привкус оседал на языке, ещё сильнее распаляя желание и повышая

чувствительность.

Тряхнув головой, Бернард провёл кончиками пальцев по его боку, потёрся

ладонью о бедро, осознавая, что едва ли не сгорает от желания добавить Юэну

ощущений рукой.

— Ю, — прошептал он на ухо и отклонился в сторону.

Юэн понял всё без лишних пояснений и они вновь перевернулись на бок.

Бернард опустил ладонь ему на низ живота, прижимая к себе, и, коротко

поцеловав в плечо, мягко в него вошёл, в очередной раз смакуя этот момент.

Согнув руку в локте, Юэн коснулся кончиками пальцев лица Бернарда и впился в

его губы до дрожи желанным поцелуем. Казалось, что при красном свете он

стонал в сто раз эротичнее. То чисто, то прерываясь сбивчивыми вдохами и

выдохами с дразнящей хрипотцой. И Бернард целовал его шею, чтобы губами и

языком ловить слабую вибрацию голосовых связок.

Свободной рукой он гладил Юэна по ключицам и прессу, аккуратно касался

шрама, смачивая палец слюной, очерчивал его соски, а когда опустился ниже и

сжал в ладони его член, голова и вовсе пошла кругом. Музыкальные пальцы

впились ему в плечо, и Бернард снова осознал, насколько блаженно испытывать

именно такую боль. Юэн громко выдохнул, облизывая и лаская его губы

немного развязно, но чертовски приятно. Бернард иногда ловил его игривый

язык, и тогда они углубляли поцелуй.

— Очень… хороший… подарок, — произнёс Юэн, когда Бернард покрывал

поцелуями его плечо, не прерывая плавных поступательных движений тазом и

заботливых ласк рукой. — Каждый день хочу… отмечать день рождения.

Бернард отвлёкся от плеча, приподнял руку и облизнул свой большой палец.

— От одного до десяти насколько тебе нравится, когда я так делаю? — смотря на

Юэна, спросил Бернард, вновь опустив руку и крепко обхватывая его член.

Круговым движением большого пальца он скользнул по гладкой головке и мягко

надавил прямо посередине.

Прикусив нижнюю губу, Юэн уткнулся лицом в подушку, попытался подцепить

ткань зубами, но не получилось.

— Ты и так знаешь… тысяча, — прохрипел он.

Бернард целовал плечо, из-под прикрытых век наблюдая за реакций и

движениями Юэна. Плавные и резкие, мягкие, а порой немного пошловатые, но

при всём этом — искренние. Юэн не стеснялся себя. Не стеснялся открыто

показывать, как ему хорошо, и буквально таял от прикосновений, сминая

пальцами уголок подушки. За ним всегда было приятно наблюдать. Потому что

во время всяческих ласк Юэн отдавался Бернарду полностью, без остатка. На

сцене он так же целиком отдавался музыке. Бернард вёл себя немного иначе, но

это не означало, что он как-то сдерживался. Он и не хотел сдерживаться, просто

он — созерцатель. Другой. И доставлять удовольствие Юэну, видеть и слышать, как ему хорошо, доставляло не меньше удовольствия ему самому.

Юэн внизу накрыл своей ладонью руку Бернарда и, отлепившись от подушки, повернулся к нему лицом. Глубоко дыша, он повёл плечами. В красном свете не

было заметно его румянца, но он точно был.

— Наблюдаешь прикосновениями? — шепнул Бернард, потёршись носом о его

щёку.

— Да, — ответил Юэн, облизнувшись. — Так… приятно.

Бернард поцеловал его в губы, увеличивая интенсивность поступательных

движений, а рукой стараясь двигать ещё нежнее и прерываясь только на то, чтобы смочить палец слюной.

— Я очень бли… — начал Юэн, но не успел договорить.

Он стиснул ладонь Бернарда и, вздрогнув и сжав ягодицы, громко застонал с

тягучей бархатной хрипотой. Бернард хотел раствориться в этом голосе.

Слышать только его. Если не всегда, то хотя бы до самого утра, пока на нижнем

этаже работало радио, которое они совершенно позабыли выключить, когда

сбегали в спальню. Они потёрлись губами, и Бернарда тоже накрыла приятная

волна блаженства. Он низко простонал и лизнул Юэну щёку, всё ещё двигаясь,

но уже медленнее. От осознания, что оргазм наступил у них почти

одновременно, Бернард испытывал воодушевление и ощущение полного

душевного слияния с Юэном. И… желание повторить ещё раз. А потом ещё…

Влажные от пота и расслабленные, они оба тяжело дышали. Всё ещё касались

друг друга кончиками пальцев и целовали щёки, губы. Юэн погладил бедро

Бернарда.

— Берн. Малыш Берн, в очередной раз прости мне эту сентиментальщину, но я

тебя люблю.

— А я тебя, Ю, — прошептал Бернард, касаясь губами уголка его рта. — И с

днём рождения.

6. Монохром 🪼 (полная версия)

— Волнуешься?

— Немного, — улыбнулся Юэн и облизнул губы. — От предвкушения.

Он пересёкся взглядом с Берном, устанавливающим рядом с кроватью кольцевую

лампу.

— Я тоже. Немного.

Юэн с шумом выдохнул и опустил руки на колени скрещенных ног. У него

никогда не было страха перед камерой. Наоборот, он всегда старался красочнее и

артистичнее светить лицом, особенно когда находился на сцене, да и у Берна

скопилось уже немало его фотографий, однако в этот раз всё с самого начала

казалось иным. Для Берни тоже. Он взял один из своих любимых плёночных

фотоаппаратов и чёрно-белые плёнки. Сказал, что давно заметил, как идеально

Юэну подходят снимки в монохромной гамме. Цифровой фотоаппарат тоже

имелся под рукой, а фотосессию они устроили банально в их спальне.

— Что мне нужно делать? — спросил Юэн, прокручивая кольца на пальцах.

Бернард, стоявший в изножье кровати, пожал плечами.

— То же, что и обычно? — полуспросил он, держа фотоаппарат наготове. —

Веди себя как можно естественнее.

— Ясно, включаю режим клоуна, — засмеялся Юэн и в тот же момент услышал

щелчок со стороны.

Бернард отнял от лица фотоаппарат. Уголки его губ были приподняты, взгляд

сиял сочной летней зеленью.

— Даю тебе полную свободу, — сказал он. — Можешь сколько угодно острить и

даже смеяться над своими же шутками, но было бы неплохо, если бы ты пел. В