Лето 1935 года Серебряковы провели там же. В июле — августе 1937 года они жили в портовом городе Конкарно на юге Бретани неподалеку от городка Понт-Авен, известного по понт-авенской школе живописи. В последний свой приезд в Бретань в сентябре 1939 года художница жила в городке Треберден на северном берегу Бретани, где еще в 1897 году работали Евгений Лансере и Александр Бенуа. Но все же сама она предпочитала запад и юго-запад полуострова, во многом из-за особенно красивых скал.

В 1930-е годы Серебрякову больше привлекали горные долины, например Савойя, близкая своими ландшафтами Швейцарии. Летом 1933 года она писала серию пейзажей на берегу озера Бурже с городком Экс-ле-Бен. Она уехала ближе к савойским Альпам в деревню Ментон-Сен-Бернар на восточном берегу озера Анси — в местном замке родился покровитель альпинистов Святой Бернард. Здесь отдыхали многие эмигранты, и во второй свой приезд в Ментон в 1936 году Серебрякова рисовала их детей (Миша Гринберг, Наташа Кремер).

В июне 1934 и в августе — сентябре 1935 года Серебрякова посетила Овернь. Она выбрала город Эстен в департаменте Аверон, в котором жило всего несколько сотен человек. В центре живописного города сохранился замок XV века^[109]. Заинтересовала художницу и скульптура XV–XVII веков в расположенной рядом средневековой церкви Сен-Флёре. Свой второй приезд она специально подгадала к сбору винограда, «так как нет ничего декоративнее и красивее виноградных лоз и тяжелых кистей и полных ими корзин»^[110].

В 1937 году Серебрякова выбрала для работы небольшой город Кастеллан в горах близ Лазурного берега, а в 1939-м — городок Туретт-сюр-Лу в скалах в 20 км от Канн. Летом 1938 года Серебрякова отправилась на Корсику в поисках экзотических видов. Вместе с Екатериной они приплыли пароходом из Ниццы в рыбацкий городок Кальви, расположенный на вдающемся в море скалистом полуострове. Здесь они создали много красочных пейзажных этюдов, посетили дом князя Юсупова, но обилие туристов испортило впечатление от поездки.

И все же в наибольшей степени творческому самовыражению Серебряковой способствовали дальние поездки в другие страны. Более десяти раз в 1920–1950-е годы она была в Англии, жила у родственников или знакомых и почти всегда писала их портреты. В июне 1938 года художница посетила двоюродных сестер Елену и Екатерину Эдвардс и родственников их отца — Иви, с которой познакомилась на даче на Черной речке еще в 1899 году, и Джеральдину Ливси в Стортон Холл близ Ливерпуля.

Пожалуй, единственной страной, где Серебрякова работала почти исключительно для себя, была Италия. В августе — сентябре 1932 года они вместе с Катей посетили Тоскану и Умбрию. В отличие от 1902–1903 и 1914 годов были выбраны преимущественно не знаменитые крупные города (Рим, Милан, Венеция, Неаполь), как прежде, а небольшие поселения (Ассизи, Буджано близ Пистойи, окрестности Пизы), в которых еще полнее раскрылся талант Серебряковой-пейзажиста. Побывали Серебряковы и во Флоренции, где жили в восточной части города, на виа делла Роббиа. Превосходны городские виды, исполненные темперой, на которых запечатлены Понте Веккьо, сады Боболи, площадь Оспедале-дельи-Инноченти, виды от церкви Сан-Миньято-аль-Монте. Именно по поводу этой поездки Александр Бенуа написал в газете Последние новости 10 декабря 1932 года: «И все же экзотике Серебряковой я предпочитаю ее Европу… Как чудесно умеет передавать это европейское художница и тогда, когда она нас приводит в чудесный флорентийский сад, и тогда, когда мы с ней оказываемся на уютной площади провинциального Ассизи, и тогда, когда она нас знакомит с теми итальянскими доннами, прабабушки коих позировали Рафаэлю и Филиппо Липпи».

В следующий свой приезд в Италию в октябре 1937 года художница посетила известный еще по Образам Италии Павла Муратова маленький город Сан-Джиминьяно. Впечатлениями Серебрякова делилась с детьми в письме: «Выбрали маленький городок Сан-Джиминьяно, знаменитый своими башнями средних веков и чудными росписями в церквах. Вокруг города расстилается дивный пейзаж, т. к. с 335 метров высоты, где он находится, видна бесконечная даль, теряющаяся в нежно-голубых дальних горах»^[111].

Художница вспоминала об экспедиции в Сванетию Евгения Лансере в 1929 году и старалась запечатлеть далекие городские башни в окружении долин, окрашенных нежными зелеными, синими и охристыми оттенками. Как писал в 1929 году Радлов, «искусство Серебряковой натуралистично в широком смысле этого слова. Она изображает то, что видит вокруг, не стремясь населять своей фантазией или видоизменять выдумкой окружающий ее мир»^[112].

Марокканские поездки Зинаиды Серебряковой 1928–1929 и 1932 годов были яркими эпизодами в жизни художницы. Именно здесь она максимально раскрыла свой дар бытописателя-этнографа. Наряду с крестьянским дореволюционным циклом, с бретонскими сериями 1920–1930-х годов марокканские серии представляют собой ярчайшее проявление таланта Серебряковой как живописца и графика. Вместе с тем эти произведения входят в сокровищницу европейского искусства и являются неотъемлемой частью ориентализма XIX–XX веков.

Марокко, как одна из наиболее экзотичных стран Магриба, уже около 200 лет вдохновляет художников. В 1832 году в составе французского посольства здесь побывал Эжен Делакруа, о чем написал в своих увлекательных дневниках. В Марокко также побывали Жан-Франсуа Портель, Шарль Ландель. На волне увлечения Магрибом в 1910 году сюда впервые попала французская художница Сюзанна Крепин (работала попеременно в Париже, Бретани и Марокко до 1956 г.). В 1911–1913 годах страну посетили Кес Ван Донген, Анри Матисс и Альбер Марке.

Интерес к Магрибу, и в том числе к Марокко, в 1920–1930-е годы только возрос. В 1912–1956 годах Марокко находилось под протекторатом Франции. В 1927 году султаном стал 18-летний Сиди Мухаммед Бен Юсуф (с 1957 г. — король Мохаммед V), открывший многие места в стране для туристов. Сюда приезжали художники Александр Рубцов, Василий Шухаев (в 1932 г.). Многие русские эмигрировали в Марокко. Безусловно, больше всего в Марокко было французских художников. В 1920 году на деньги барона Э. Ротшильда несколько марокканских городов посетил Камиль Буари (в 1922 г. в Париже прошла выставка его работ). Многие французы оставались жить в Марокко (Анри Понтуа, Жак Мажорель, Габриэль Руссо, Маргерит Делорм, Женевьева Барьер Демнати и др.). Таким образом, у Серебряковой было много предшественников и предшественниц, искавших здесь вдохновения. Но думается, что именно Серебряковой должна принадлежать слава исключительного мастера, не только передавшего многочисленные этнографические подробности жизни марокканцев, но и облекшего эти особенности в выразительную художественную форму, далекую как от сухого академизма, так и от обобщенно-отвлеченного модернизма.