— Они заставили меня разработать формулу этого страшного препарата. Я оттягивал последние тестирования, как мог! Но мне поставили ультиматум: или я потороплюсь, или они будут присылать тебя по кусочкам.
— Но теперь я тут. И позабочусь о тебе.
— Да, да, конечно. Теперь ты рядом и всё наладится. Ты, как твой брат, всегда хранишь спокойствие и трезвость ума, когда я впадаю в панику. Но теперь ты рядом и это придаст мне сил.
— Именно так. А теперь покажи, где твоя комната.
— О! Прости. Ты, наверное, устала и проголодалась, а я вываливаю на тебя груз своих проблем. Пойдем, скорее! Я добился, чтобы тебя поселили рядом со мной. Теперь, наконец, моё сердце будет спокойно.
Воспоминания были слишком яркими и девушка поёжилась. Она, не мигая, смотрела на догорающий огонь, а Восьмой терпеливо ждал, когда та соберётся с духом. Постепенно всё становилось на свои места и молодой человек начал понимать, в какую именно историю его втянули.
— Моя мама умерла, когда мне было три года, и отец остался с двумя детьми на руках, — продолжила его спутница свой рассказ, — Отцу было непросто. Он всегда был оторванным от реальности интровертом, обладал врождённой склонностью к неудачам, но при всём этом имел потенциал гениального учёного. Однако, ему долго время не удавалось проявить себя. Он очень старался обеспечить нам с братом достойную жизнь, но все его попытки не увенчались успехом. Отец с поразительным постоянством менял одну работу на другую и нигде не приживался, — девушка вздохнула, — Детство моё проходило в постоянных перелетах с одной космической станции на другую. Мы мечтали вернуться на Землю, но покупка лицензии на возвращение, стоила безумно дорого. Отец, не раздумывая, брался за любую работу, которую ему предлагали и пытался экономить на чём только можно, поэтому не дорогая еда и дешёвое жильё были для нас привычными.
Школы, в которые я попадала, менялись с такой скоростью, что я не успевала к ним привыкать. Не скажу, что я гладко вливалась в новый коллектив. Время от времени приходилось отражать всевозможные нападки. Часто кулаками. Обрабатывая мои синяки и ссадины, отец горько вздыхал. Он всегда говорил, что полукровка не должна забывать, что она полукровка. А ещё он считал, что старший брат на меня плохо влияет. На самом деле у нас разные матери, поэтому он в отличии от меня — обычный. Его зовут Сол, от испанского — «солнце». Его мать была испанкой. Отец встретил её в пору своей юности, и они даже не были расписаны. Та родила ребёнка и испарилась, словно её и не было.
Сол старше меня на семь лет. Когда ему исполнилось восемнадцать, он покинул нас, сказав, что теперь сам в состоянии зарабатывать себе на жизнь. Я до сих пор не знаю, где он был долгое время, но ровно через шесть лет вернулся и забрал нас на Корсун. В то время, тот считался одной из самых престижных космических платформ. На Корсуне было, на что посмотреть и мне там нравилось. Сол смог найти для себя хорошую работу, устроившись подсобным рабочим на станцию техобслуживания где ремонтировали проходящие грузовые тральщики, так у нас появились деньги на аренду небольшой двухкомнатной квартиры, — девушка прервала свой рассказ и слегка улыбнулась.
Было видно, что тот период жизни был для неё особым.
— Как оказалось, брат умел делать много вещей, которым его не учили. Он никогда не рассказывал, где пропадал долгие годы, однако, я видела на его теле шрамы, которые говорили о том, как ему пришлось нелегко. Именно Сол научил меня всему, что я сейчас знаю, и что впоследствии не раз спасало мне жизнь. Брат смог даже отца пристроить в небольшую лабораторию по выращиванию белковой пищи, и мы стали жить немногим лучше. Я снова пошла в школу, и в целом всё наладилось. В итоге мы приняли решение задержаться на Корсуне надолго. Первое время всё складывалось хорошо. А потом начались проблемы.
Девушка замолчала, и Восьмой посмотрел на то, как она сцепила руки в замок.
— У расы, к которой принадлежала моя мать, есть особенность. Каждый ребёнок, прямо с рождения, имеет свой индивидуальный аромат. У младенцев он еле слышный, но с возростом набирает силу и становится ярким и насыщенным. Кроме того, с моментом зрелости, в аромате появляются феромоны, кторые действуют как мощные афродозиаки. Лайны имеют потребность метить этим ароматом свою пару. Поэтому примерно к семнадцати годам их клыки становятся чуть длинее и острее. В целом это не сильно заметно. Собственно они и не должны быть большими, так как достаточно слегка прикусить кожу, однако разница между обычными человеческими зубами все же существует, — девушка прервала рассказ, повернула голову и дотронулась кончиком языка до своего зуба, показывая.
Теперь, когда она сказала об этом, Восьмой заметил отличие.
— К семнадцати годам мой аромат раскрылся полностью и стал привлекать ненужное внимание. Если бы я жила на родной планете матери, среди своей расы, то моя семья стала мне защитой. Запахи родителей, а так же братьев и сестёр, так или иначе, присутствуют на ребёнке до момента, когда он становится взрослым и находит себе пару. Но и Сол, и Отец, были обычными землянами, тогда как я… Одним словом я оказалась в непростой ситуации. У нас не было средств на дорогие и качественные подавители, поэтому Сол запретил мне выходить без его сопровождения. К тому моменту я закончила школу, и большую часть времени находилась дома занимаясь домашним хозяйством и читая книги.
Брат сопровождал меня на прогулки, но однажды его вызвали на работу сверхурочно, и он застрял в мастерской на несколько суток. Отец тогда слёг с температурой, а дома не оказалось нужного лекарства, и я рискнула дойти до аптеки. Раньше, я думала, что Сол преувеличивает в своих опасениях, но когда ко мне среди бела дня начала приставать компания подвыпивших мужчин, я поняла, что попала в большую беду. Меня насильно затащили в бар, и быть мне тогда изнасилованной, если бы не брат. Вернувшись и не обнаружив меня дома, он кинулся по моим следам. К счастью, Сол успел увидеть, как меня затаскивают в помещение. Я не знаю, откуда у него взялся пистолет, но он им воспользовался. Мужчины оказали сопротивление, вследствие чего двое из них были сильно ранены. Мы в спешке убежали через чёрный ход, но стало понятно, что на Корсуне нам больше не жить. Сола или сдадут властям, или же устроят кровную месть всей нашей семье. Одним словом, нам пришлось покинуть космическую платформу в срочном порядке. Благо, на тот момент, в Дальний уходил большой грузовой шаттл и друг Сола помог спрятаться на его борту. С того дня наша, и так не особо шикарная жизнь, изменилась далеко не в лучшую сторону. Отец рвал от отчаянья волосы, и даже брат не знал, как нам дальше быть. В итоге, мы нелегально пересекли крайний сектор и были совсем близко от «Чёрного солнца», когда встретили небольшую группу учёных, среди которых оказался бывший коллега отца. Тот, выслушал рассказ о наших бедах и предложил заключить контракт с компанией Небирос. Желающих полететь на Гекату были единицы, поэтому возможность получить должность одного из сотрудников при лаборатории была велика. Учитывая нашу непростую ситуацию, это казалось посланием небес.
Девушка замолчала и посмотрела на остатки от костров. Угли медленно тлели, отдавая последнее тепло. Она поёжилась и вернулась к своему повествованию.
— Поначалу мы все были довольны новым этапом нашей жизни. Корпорация, которая спонсировала открытие лаборатории, обещала обеспечить сотрудников бесплатным проживанием и питанием. И даже Сол смог найти себе место среди обслуживающего персонала. Нам говорили, что лаборатория находится на охраняемой территории, обещали бесплатную медицинскую страховку и много других привлекательных моментов, но о самом главном умолчали, — девушка запнулась, но взяв себя в руки, продолжила, — Когда отец подписывал контракт, одним из пунктов было безопасное нахождение в стенах лаборатории с полностью очищенным от токсинов воздухом. Конечно, все сотрудники были вынуждены постоянно находиться только внутри помещений, но ради достойной оплаты многие были готовы потерпеть. Все мы были готовы потерпеть, пока однажды не узнали страшную истину о том, что воздух, которым дышал персонал всего комплекса, никогда не очищался. Никаких фильтров в лаборатории не стояло.
