Просторная и светлая палата, рассчитанная на шестерых человек, сейчас имела всего одного единственного постояльца. Ту самую женщину, которую Максвелл и его десантники сняли с «Миротворца». Она лежала на постели и Александр сразу же заметил широкие ремни, фиксирующие её руки и ноги. Никто не хотел рисковать с человеком, который, возможно, застрелил собственного товарища ради того, чтобы выиграть немного спасительного кислорода.

Особенно выделялась обритая налысо голова, сейчас закрытая специальными повязками. Насколько знал Александр, врачам пришлось делать трепанацию черепа. Что-то связанное с чрезвычайно высоким внутричерепным давлением.

Стоило только ему зайти в помещение, как лежащая на постели женщина задёргалась.

— Спокойно, всё хорошо…

— Почему я связана⁈ Кто вы такие? — с хорошо заметным страхом потребовала она ответа.

— Я Александр Зарин. Вы на борту дредноута ФЗФ «Ганнибал». Мы спасли вас с «Миротворца» в Ракураи. Мы не причиним вам вреда.

Услышав его слова, она немного расслабилась. Покрайней мере внешне. Хотя бы прекратила попытки вырваться из сдерживающих её ремней.

Увидев, что она успокоился, Александр спросил.

— Как вас зовут?

— Младший лейтенант Валери Гаррет. Я была старшим бортинженером на «Ласточке».

— «Ласточка» — это ваш корвет? Правильно?

— Да. Почему я связанна? — вновь повторила она.

— Ну, на то есть свои причины, — Александр подошёл ближе и осторожно присел на край её постели. — Мои люди нашли вас на разрушенном корвете. А связанны вы потому, что мы понятия не имеем кто вы такая. Ну, по крайней мере на тот момент не знали. Как и то, почему с вами нашли ещё одного человека из команды вашего корвета. Застреленного. И мне очень хотелось бы услышать ответы.

Стоило ему только произнести это, как лежащая на постели женщина будто обмякла. Из неё словно весь воздух выпустили. Она даже как-то визуально уменьшилась в размерах, как будто съёжившись.

— Я… я не делала этого. Это…

— Чего вы не делали?

— Я…

— Валери, почему вы убили его?

— Я не убивала Тома!

Её пронзительный крик эхом отразился от стен палаты.

— Я не убивала его! М… мы… мы застряли в том отсеке. Кислорода совсем не было и тогда Томас… Тогда он сделал…

Видя признаки начинающейся истерики, Алекснадр наклонился ближе.

— Всё в порядке. Успокойтесь. Просто расскажите, что произошло.

— Д… да. Хорошо. Тот корабль. Он вошёл в систему.

— «Вдоводел»?

Валери сдавленно кивнула.

— Да. Мы находились во внешней части системы. Наблюдали за гиперграницей. «Вдоводел» передал запрос на передачу важного сообщения. Хотел воспользоваться курьерами у станции. Но, когда подошёл к ним ближе…

Она замолчал, с трудом проглотив застрявший в горле ком.

— Он уничтожил станцию и находящиеся рядом с ней корветы, — подсказал Александр. — Так?

— Да. Сначала курьеров. Потом те корветы, что были рядом. А затем начал охотиться на нас. Мы попытались сбежать и затаиться, но он нашёл нас. Ударил ракетами. Я до сих пор не понимаю, как мы тогда не погибли. Том… механик Гиббонс находился вместе со мной, когда этот ублюдок накрыл нас. Всё случилось так быстро, что я даже не заметила. Вот мы бежим с ним по коридору, а через мгновения я прихожу в себя в том отсеке. Помню только, что очень сильно ударилась головой.

Дальнейший её рассказ довольно хорошо совпадал с тем, что удалось узнать Максвеллу и остальным.

Вернув герметичность отсека, им удалось с помощью баллонов экстренной СЖО с кислородной смесью восстановить более или менее пригодное для дыхания давление воздуха. Они оба понимали, что надолго этого не хватит. Тогда Валери пришла в голову мысль. Вскрыв часть переборки, она с Гиббонсом добралась до кабелей и смогла восстановить питание внешних габаритных огней. Они использовали блок питания от контактного скафандра Гиббонса. А последовательность работы огней запрограммировали через подключённый к тому, что осталось от электрики корвета коммуникатор.

А дальше началось то, чего Александр хотел бы всеми силами избежать в своей собственной жизни.

Мерзкое, нервное и пропитанное страхом ожидание. Крошечная надежда на то, что их заметят и спасут. Не важно, кто именно это был бы. Простое и почти лишённое надежды желание выживания. Минута за минутой в тесном помещении, где с каждым вдохом становилось всё меньше и меньше кислорода. Когда каждый глоток воздуха становился всё труднее и труднее.

Все, наверное, слышали слова о том, что надежда умирает последней. Младший офицер Томас Гиббонс потерял её первым. Постепенно задыхаясь в тесном помещении, без малейшей возможности к спасению, он сделал то, что показалось ему верным.

Вышиб себе мозги.

— Я просила его не делать этого, — всхлипнула лежащая на постели девушка. — Но он меня даже не слушал.

Александр слушал её рассказ с холодом в груди. Всё это… слишком страшно.

Для простого человека, не понимающего, через что прошли люди подобные Гиббонсу и Гаррет, это могло показаться просто очередной жуткой историей. Но он никогда не сможет понять того всеобъемлющего ужаса, что они испытывали. Никогда не ощутит того, как в окружающем его воздухе становится всё меньше и меньше кислорода. Не сможет почувствовать холод, распространяющийся по мёртвому кораблю.

И он никогда не способен будет ощутить безграничное отчаянье, которое приходит на смену гаснущей надежде на спасение.

Однажды, когда им с Алексеем удалось встретиться несколько лет назад, брат сказал ему слова, которые он не забыл и по сей день.

Те, кто прошёл через это, поймут всё без слов. А всем остальным этого не объяснить, как бы ты не пытался. Привыкший к жизни в комфортных условиях современного мира, обычный человек никогда не узнает, что это такое — отобрать чужую жизнь своими руками. Умышленно. С намереньем сделать это. Картинка с экрана никогда не передаст тот неповторимый привкус железа в воздухе от пролитой крови. Никогда не даст ощутить всю ту бессмысленность отобранной у человека жизни. Все слишком привыкли к рафинированной картинке, не желая опускаться до смердящей кровью, гнилью и потом правды.

И точно так же, Александр сейчас сидел на краю кровати, слушая рассказ лежащей на ней женщины и пытаясь представить хотя бы часть того ужаса, через который она прошла. Неожиданный удар от тех, кому они доверяли. Смерть товарищей. Бессмысленная попытка побега. Короткий и безнадёжный бой. Медленная смерть от удушья без надежды на спасение.

Он правда пытался. Но у него не вышло.

А Валери, тем временем, продолжала.

Пока эти люди боролись за свои жизни, стараясь восстановить герметичность в том маленьком отсеке, или же пытались придумать способ подать сигнал бедствия, работа хоть как-то занимала их разум. Стоящая перед ними задача увлекала, не давая задумываться о том положении, в котором они оказались.

Но, стоило им только оказаться наедине с самими собой и бесконечным, подтачивающим силы ожиданием, как последние капли надежды начали испаряться. Словно замок, построенный из песка под набегающими на него волнами.

Ничего удивительного, что в такие моменты на ум всё чаще приходят мысли о том, чтобы прекратить всё это.

Александр честно хотел бы сказать, что вот лично он никогда бы не сдался. Сражался бы до конца. Что лёгкие пути не для него. Но всего нескольких секунд наедине со своими мыслями ему хватило для того, чтобы со стыдом признать очевидное. Ответа на этот вопрос он не знал. И, если уж на то пошло, очень не хотел бы узнавать его.

— Мы сейчас в Сигме Офелии, — произнёс он, переводя тему и желая отвлечь девушку от овладевших ею мрачных мыслей. — Идём к четвёртой планете. Судя по всему, она всё ещё находится под лояльным Федерации правительством. По крайней мере хочется на это наедятся. Когда доберёмся до дружественного порта, избавимся от пленных, то и решим, что с вами делать.

— Пленных?

— Да, — Александр кивнул и рассказал о коротком сражении в Ракураи и о людях, спасённых со «Свободы».