— Что-что ты делаешь? Вторгаешься постепенно? — она снова рассмеялась. — Ты откуда всего этого набрался?

— Папа сказал… чтобы я не нахальничал.

— Папа правильно сказал, — не переставала улыбаться Света, и с любопытством спросила: — А что дальше по науке нужно делать?

— Дальше? Дальше поцеловать тебя в щечку, потом в губы, потом в шею, ну а потом по-обстоятельствам, — честно ответил ее кавалер.

— О! Да тут целое искусство соблазнения! Нет, не так! Наука обольщения! Точно! — подшучивала Света. — Боюсь, что я не смогу устоять против такого научного подхода. Сережа, — успокоилась и уже шепотом спросила она.

— Что? — так же шепотом прохрипел он, скопировав ее заговорщический тон.

— А ты с девушками целовался раньше… по-настоящему?

— Это как?

— Ну как-как. Ясно, что не в макушку, — она снова прыснула от смеха. — В губы, с языком.

— Нет, — покраснел юноша. — А ты?

— А я целовалась, — ее в голосе сквозили досада и сожаление, — с тем уродом. Я же его любила, — вздохнула девушка и пристально посмотрела на своего ухажера: — Ну давай, спрашивай.

— О чем? — замялся Сергей, делая вид что абсолютно не понимает о чем речь.

— Ну о том, что хотят знать все ребята о девушках, с которыми встречаются.

— Я не встречался раньше с девушками, а потому не знаю, что им там интересно, — выкрутился юноша.

— Правда? Значит я буду первой девушкой, с которой ты поцелуешься по-настоящему?

— Именно. И я надеюсь, что единственной! Так что это за вопрос-то?

— Ой, хитрец. Нет, я с ним не спала. Я еще ни с кем не была близка. Доволен? — она хитро улыбнулась.

— Очень, — он обнял ее, — спасибо.

— Хорошо, поцелуй меня в щечку и иди. Приедешь домой, сразу набери меня. Иначе я не усну.

— А может быть сразу в… — сделал робкую попытку юноша.

— Смотри, какой ты шустрый, — заулыбалась Света, — а может быть сразу в… в следующий раз! Не торопись и не торопи меня.

— Ты мне расскажешь потом про этого урода? — спросил Сергей.

— Конечно. Все. Целуй и иди, — она подставила ему свою щечку и он аккуратно прикоснулся к ней губами. Потом крепко обнял девушку и покинул квартиру. Она вышла на лоджию и помахала юноше рукой. Потом вернулась на кухню, где дедушка с наслаждением пил чай с вишневым вареньем.

— Что ты собираешься делать? — спросил он отхлебнув обжигающий губы напиток.

— Я не знаю, — пожала плечами девушка усаживаясь за стол напротив деда и подпирая лицо ладошками.

— Ты ему уже сказала? — продолжал дедушка.

— О чем?

— О том, что ты до сих пор любишь этого урода! — резко произнес Степан Петрович.

— Ну деда!

— Внуча, я всегда на твоей стороне. Ты это знаешь. Но ты можешь попасть из огня да в полымя!

— Почему?

— Согласен, с помощью семьи Сергея ты избавишься от угрозы приставаний этого старого ублюдка. Но когда он поймет, что зря надеялся на твои чувства, то как он по-твоему будет себя вести? А у него, возможностей испортить тебе жизнь, как я думаю, гораздо больше, чем у этого профессора, — тяжело вздохнув, произнес старый журналист. — Хорошо, что ты его не пригласила посмотреть свою комнату.

— Почему?

— Ну как почему? Там он сразу увидел бы, что стоит на твоем столе.

— Деда! Я не давала ему никакого повода для ухаживаний. Не кокетничала, ни заигрывала! Он сам за мною увязался, сам вытащил меня из кабинета, и сам предложил свою помощь! Я не виновата! Что мне было делать? Разве у меня был выбор? — оправдывалась Света.

— Когда человек влюблен, ему не нужны никакие поводы, чтобы помочь объекту своих воздыханий, — заметил дедушка, — а выбор есть всегда.

— Хорошо, как я по-твоему должна была поступить?

Дед отодвинул чашку с недопитым чаем и внимательно взглянул на внучку:

— Ты могла отказаться от его помощи! И не вселять в него ложные надежды! Это было бы честно.

— Деда, что же мне делать? — на лице девушки отобразилось отчаяние.

— То, что делают честные люди в романтических отношениях! Говорить правду! Поговори с ним завтра и все объясни. И пусть он, уже все зная, сам решит, что ему делать. Но знаешь, что я думаю, Светик?

— Что? — опустив голову, пролепетала внучка.

— Он все равно тебе поможет. Мне так кажется. Или я совсем не разбираюсь в людях.

— Наверное, он обидится, — вздохнула Света.

— Это само собой. Кому приятно услышать, что его не любят. Но лучше пусть он узнает об этом сейчас, чем потом. Внуча, неужели он тебе совсем не нравится?

— Деда, если совсем честно, то нет, — уверенно ответила внучка.

— Вот и пойми женское сердце. Хороший парень не нравится, а скотину любят, — расстроился Сергей Петрович откровениям единственной внучки. — И котлеты его мама готовит такие вкусные.

— Спасибо, деда, за совет. Завтра я ему все и скажу, а сейчас я пойду готовиться к лекциям, — девушка встала, поцеловала дедушку в макушку и направилась в свою комнату.

Усевшись за стол, она взяла в руки стоящую напротив фотографию в рамке. На нее смотрела улыбающаяся пара: она и ее Вася, в то лето, когда она была такой счастливой.

Когда Сергей ушел провожать Свету домой, его отец взял в руки мобильный телефон и стал набирать номер. После нескольких гудков, абонент ответил.

— Здравие желаю, товарищ генерал-лейтенант! — торжественно произнес отец Сергея.

— Здравия желаю, шеф! — в трубке зазвучал голос Лукина — генерал-лейтенанта Федеральной Службы Безопасности, который после отставки по выслуге лет, работал на предприятии семьи Ивановых-Бессоновых руководителем службы безопасности.

Отец Сергея начал с ним старую игру, которую они оба очень любили еще с давних времен:

— Догадываетесь почему я звоню?

— Думаю, Вас интересует информация о некой Светлане Рябининой? — рассмеялся Лукин.

— Ну вот, как Вы догадались? — разочарованно спросил его шеф.

— Это просто. На предприятии все спокойно. Вокруг него тоже. Членов Вашей семьи никто не трогал. Из подъезда вашего дома вышел Ваш сын со своей одногруппницей Светланой Рябининой, в которую он безответно влюблен. Думаю, Вы решили больше узнать об этой девушке.

— Да-а, вот что значит старая чекистская школа! Таких уже не делают! — с восхищением произнес Александр Сергеевич. — А откуда Вы о ней знаете, и почему безответно влюблен?

— Наше наружное наблюдение за Вашим сыном докладывало о том, как он на нее смотрит и как при этом вздыхает.

— Как Вы поняли — почему он в нее влюблен — это понятно. Но почему Вы решили, что это безответное чувство?

— Это понятно по ее реакции на его взгляды, — уточнил генерал.

— И какие это реакции? Очень любопытно.

— От совершенно безразличных, до откровенно недовольных. Но она открыто это не демонстрирует. Только повернувшись к нему спиной.

— Да, она и сама нам об этом сказала, — вздохнул отец Сергея.

— Значит, скорее всего, это не охотница за богатствами Вашей семьи, — удовлетворено заключил Лукин.

— Она, точнее даже не она, как я теперь понимаю, а наш сын попросил у нас помощи в ее защите.

— От домогательств профессора Чубатого Анатолия Борисовича?

— Вы и это знаете?! — изумился отец Сергея.

— Ну разумеется! — с гордостью подтвердил Лукин. — Мы не лаптем щи хлебаем! Какие меры хотите предпринять? Отмассируем ему печень, почки и селезенку? Кулаком. В какой-нибудь подворотне? А?

— Я хотел его вообще прикопать. Оказывается, он еще к моей жене приставал, когда она училась в медицинском институте! Представляете! — раздраженно произнес его шеф.

— Он приставал к Екатерине Викторовне? — искренне удивился Лукин. — И до сих пор живой?

— Да я об этом только сегодня узнал, — вздохнул отец Сергея, — она его сама отделала коленом по мошонке и ладонями по ушам, а мне не сказала именно потому, что не хотела второй истории с Принцем!

— Ваша супруга всегда была очень мудрой, даже в юности! — с искренним восхищением ответил Лукин. — Но если не физические меры воспитания, тогда что?