— Животное? В какое? — с интересом спросила Света.

— В тигра, — ответила мама Сергея, — так вот. Второй вариант, это тот, что не связан с такими экстремальными ситуациями. Это протокол «Подселенец». При этом сознание человека переносится из него самого в настоящем времени, в его же тело, но в прошлом или будущем.

— А нет опасности, что при таком переносе, произойдет стирание личности человека в прошлом? — с опаской спросила Света. — Подселенное сознание улетит, а человек в прошлом останется овощем.

— Все всегда возможно, — не стала юлить мама Сергея, — но у нас есть маркеры, которые позволяют сразу выявить нет ли такой угрозы. При первых признаках такой ситуации, мы сразу отзовем сознание трансперсонавта обратно.

— Еще вопрос можно? — спросил дедушка Светы.

— Конечно, все что Вас интересует.

— А я, после посещения самого себя в прошлом, буду помнить об этом визите потом, когда я вернусь обратно. То есть я в шестидесятом буду помнить о визите себя, потом, когда я улечу обратно в наше время?

— Нет! Это может очень сильно изменить Вашу жизнь. Поэтому, мы блокируем эти воспоминания, — произнесла Екатерина Викторовна.

— Как у Вас все продумано! — восхитился будущий трансперсонавт.

— На это ушло долгих тридцать лет! — с гордостью ответила мама Сергея. — И еще. Мы будем все видеть, записывать все, что будет происходит с Вами, когда Вы будете подселены к самому себе.

— Так это хорошо же! Или нет? — спросил дедушка Светы, с сомнением глядя на реакцию члена-корреспондента Академии медицинских наук.

— Когда я рассажу, что Вы будете делать, Вы сами это решите, — улыбнулась она, и продолжила, — итак! Первый этап. Мы перенесем Вас в Вас же самого, но в нужный нам день одна тысяча девятьсот шестидесятого года! Но, что Вы будете делать, когда поймете, что попали в себя самого, но молодого?

— Это зависит, от того, что я должен делать! — сразу уверенно ответил Степан Петрович.

— Вот что значит старая школа, — одобрительно произнес Лукин, — думаю, Вам нужно вступить в контакт с самим собой и убедить Вас же, установить наблюдение за Андреем. Для фиксации всего происходящего Вам понадобится фотоаппарат и кинокамера.

— Боюсь, что с кинокамерой будут проблемы, — задумчиво произнес дедушка Светы.

— Вы же старый журналист, — удивился Лукин, — у Вас разве не было кинокамеры?

— Конечно! 1КСР «Конвас-автомат», — с ностальгией вспомнил времена далекой молодости старый журналист, — но для скрытой съемки она не подойдет. Сильно гудит. Меня могут обнаружить. Придется использовать фотоаппарат. А что потом с этими снимками делать? Я же не смогу их перенести сюда. И почему нельзя будет предъявить записи с вашего устройства?

— Не сможете. И что мы предъявим? Запись старых событий на новых носителях? А откуда мы их взяли? И не подделка ли это? Но Вы проявите пленку и оставите ее в надежном тайнике, который мы вскроем уже в наше время! Там они пролежат сорок лет, поэтому нужно будет позаботиться о том, чтобы всё хорошо сохранилось. Так мы получим аутентичную пленку именно тех времен. Если мы будем предъявлять их жене Чубатого, она их обязательно проверит. Что она выпущена и обработана именно в то время! В том же тайнике Вы оставите и другие улики, которые найдете по этому делу, — произнес генерал.

— Гениальное решение! — восхитилась Света.

— Не первый год работаем, — с гордостью ответил Лукин.

— Подождите, — вдруг сказал Степан Петрович, — а я не смогу предотвратить это преступление?

— Нет! Не нужно вмешиваться в ход происходящих событий! Это может непредсказуемым образом изменить будущее. В том числе и Ваше персональное. Только наблюдение и фиксация! — строго сказал отец Сергея. — Предупреждаю, если у Вас в одном месте вдруг загорятся пионерские костры, мы сразу Вас отзовем. Вы же помните, что мы все будем видеть на экране.

— Понял, — вздохнул дедушка Светы, — я не подведу.

— Если вы закончили с технической стороной дела, давайте поговорим, о более важных проблемах, — предложила мама Сергея.

— Я слушаю, — Степан Петрович.

— Первой серьезной проблемой будет установление контакта с Вашим сознанием, когда Вы имплантируетесь в себя самого. Как Вы молодой отреагируете на голос, который вдруг появится и зазвучит в Вашей голове? — спросила Екатерина Викторовна.

— Не знаю, — растерялся старый журналист.

— Я знаю, — спокойно произнесла мама Сергея, — как на начинавшуюся шизофрению!

— Ну в принципе, да, — почесал затылок дедушка Светы, — и что делать?

— Во-первых, объяснить, с какой целью Вы прибыли. Сделать упор на то, что опасность грозит Вашей внучке. Проблема, что она еще тогда даже не родилась. Светочка появилась в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году?

— Да! Екатерина Викторовна, — Света посмотрела с мольбой в глазах на маму Сергея, — а нельзя сделать так, чтобы мама с папой не погибли в автокатастрофе? Я очень прошу Вас, ну пожалуйста!

За столом повисла звенящая тишина. Наконец, слово взял отец Сергея.

— Света, такое вмешательство запрещено нашими протоколами. И потом, если мы это сделаем, Вы можете никогда не встретиться: ни с нами, ни с Сережей. Вы готовы к такому повороту событий?

— Почему я должна выбирать между дорогими мне людьми! Это очень жестоко и несправедливо, — тихо заплакала девушка. Серей обнял ее и прижал к себе.

— Папа, — сказал он, — я готов. Если есть возможность спасти родителей Светы, можно им помочь? Помните, Степан Петрович, Вы спросили меня, готов ли я отказаться от Светы, ради ее счастья!

— Помню, — хмуро ответил Степан Петрович, — так это я по-дурости сказал.

— А оказалось, что такая ситуация наступила быстрее, чем можно было подумать, — грустно произнес Сергей.

— Сереженька! Ты такой благородный, мне так хорошо с тобой, — девушка тихо плакала в его объятьях, — но это мама и папа.

— Ничего. Я знаю что нужно сделать, — твердо ответил ее кавалер.

— И что? — скептически спросил Лукин.

— Перед тем, как спасти твоих родителей и изменить ваше прошлое, а значит и наше будущее, мы напишем два письма. Одно ты мне, а другое — я тебе. И сопроводительную записку. Дедушка их запомнит, и когда вернется в прошлое, чтобы предотвратить эту автокатастрофу, напишет их и спрячет у себя дома. В сопроводительной записке будет написано, что их нужно будет передать тебе и мне тридцать первого августа одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года!

— Почему именно в этот день? — спросил Степан Петрович?

— Потому что на следующий день я увидел Свету на дне первокурсника и сразу влюбился в нее! — ответил Сергей.

— Спасибо, Сереженька! Я всегда буду помнить о том, что ты сделал, — вытерла слезы девушка, — неужели мама и папа смогут остаться в живых?

— Мы будем очень стараться, Света, — вздохнул отец Сергея, — хотя это совершенно неправильно.

— Правильно, неправильно. Для чего мы живем, если когда будет возможность спаси родных и близких нам людей, мы этого не сделаем? — вздохнул Лукин. — Скажу одно! Ты, Серега, настоящий мужик!

— Хорошо, — вздохнула Екатерина Викторовна, — главное, чтобы ты потом, сынок, ты об этом не пожалел. Но тут даже я не буду возражать.

— Екатерина Викторовна, когда Вы познакомитесь с моими родителями, Вы обязательно с ними подружитесь! Они такие хорошие, как и Ваша семья! — обрадовалась Света. — А с тобой, Сережа, мы обязательно будем вместе! Я чувствую это сердцем!

— Хорошо, — сказала мама Сергея, — возвращаемся к нашим более близким делам. Итак, Степан Петрович, после того как Вы расскажете самому себе о цели Вашего визита, он, скорее всего, захочет Вас проверить.

— Почему?

— Потому что это делают все. Вы должны вспомнить что-то такое, о чем знаете только Вы и больше никто на Земле. И рассказать ему об этом. Но это самый сложный момент всей операции по протоколу «Подселенец».

— Хорошо, — кивнул Степан Петрович, — я подумаю.

— Теперь дальше, — вмешался генерал, — когда Вы установите контакт, Вы должны будете дать самому себе задание — следить за Андреем вплоть до его смерти.