Том фыркнул на её самодовольство и, скрестив руки перед собой, сказал, глядя на Джинни:

— Это традиция нашего факультета, и, по крайней мере, мы точно не будем подпирать вход, пока кто-то не соизволит выйти.

Тут уже поспорить не могла Джинни, ведь и сама частенько становилась жертвой отгулов Полной Дамы. Особенно это было прекрасно по вечерам, когда до отбоя оставалось совсем мало времени: перед входом собиралась целая толпа таких же, как и она, ждунов. Поэтому совсем немного, самую капельку, она завидовала Реддлу, которому достаточно было знать пароль, и не нужно было никуда лезть, как, например, пуффиндуйцам.

Дамблдор велел гриффиндорцам и остальным немедленно вернуться в Большой зал. Минут через десять к ним присоединились уже все ученики школы, которые ничего не могли понять.

— Мы тщательно обыщем весь замок, — объявил Дамблдор, а МакГонагалл и Флитвик тем временем запирали все входы в Большой зал. — Боюсь, всем вам, эту ночь безопасности ради, придётся провести здесь. Старосты факультетов будут по очереди охранять дверь в холл. За главных остаются старосты школы — отделения девочек и отделения мальчиков. Обо всех происшествиях немедленно сообщать мне. — Директор повернулся к Перси, и тот важно выпятил грудь. — С донесениями посылайте привидений. — Дамблдор немного подумал и добавил: — Да, вам ещё вот что нужно.

Он легонько взмахнул волшебной палочкой, длинные столы, взлетев, выстроились у стен, взмахнул снова, и весь пол устлали пухлые фиолетовые спальные мешки.

— Спокойной ночи, — пожелал профессор, закрывая за собой дверь. Зал загалдел: гриффиндорцы возбужденно объясняли, что стряслось с Полной Дамой.

— Быстро все по спальным мешкам! — крикнул Перси. — Никаких разговоров. Через десять минут гашу свет.

— Раскомандовался-то как, — прокряхтела Джинни, пробираясь к братьям через ряды спальных мешков, в которых уже успели устроиться некоторые ученики. Должно быть, они считают, что сон сможет помочь им поскорее забыть о нависшей над всеми угрозе.

Джинни услышала шаги за собой и возмущённые возгласы; она обернулась — за ней шёл Том. Он шёл, засунув руки в карманы, не спеша и не волнуясь, что на кого-то наступил. Хотя зачем ему волноваться? Джинни была уверена, что тот наступал злонамеренно на чужие руки и ноги. Насупившись, она отвернулась и быстро пошла дальше, желая оторвать от себя этот наглый и надменный хвост. На это ребячливое поведение Том лишь шире улыбнулся. К счастью, Джинни этого не видела, иначе бы её голова задымилась бы от прилившего к ней праведного гнева.

— Джинни! — окликнул её Криви с широкой улыбкой, помахав рукой. Джинни ответила ему тем же, и в следующую же секунду зажмурилась от вспышки, возмущённо крикнув «Колин!». Она растирала ладонями глаза, перед которыми заплясали мушки из-за ослепившего её света; по инерции, сделав шаг вперёд, Джинни наступила на кого-то, кто лежал перед ней.

— Извини! Просто свет так удачно падал, и ты выглядела так сказочно! — оправдывался Колин Криви, видя, как Джинни запнулась и вот-вот должна будет упасть; он приподнялся, запутавшись в одеяле. Глаза слезились, и, проморгавшись, она поняла, что сейчас упадёт, зацепившись ногой за чью-то сумку. Снова зажмурившись и вытянув руки перед собой, она ожидала момента, когда шмякнется на какого-то несчастного, но этого не случилось. Сильная рука схватила её за воротник мантии и свитера, удержав её в полёте; Джинни схватилась за перед свитера, не давая «спасателю» её придушить. Том дернул её на себя, возвращая ей вертикальное положение.

— Колин, думай прежде, чем кого-то фотографировать без предупреждения, — строго обратился Реддл к мальчику, неловко мнущему ленту колдоскопа. Колин виновато кивнул, не смея даже поднять глаза на Тома.

— Спасибо, конечно, за помощь, но думаю, теперь ты можешь меня отпустить, — привлекла она внимание к себе, указывая на шею, где воротник свитера всё ещё плотно прилегал к шее из-за хватки Реддла на нём. У Джинни было ощущение, что она собака, которую держат за ошейник; именно так Хагрид держал Клыка, когда оттаскивал счастливую, виляющую хвостом собаку от гостей. Поэтому даже и упоминать не стоит, насколько ей не нравилось нынешнее их положение.

— Не за что, конечно, но думаю, тебе пора научиться смотреть под ноги, а не по сторонам, — в тон ей ответил Том, отпуская. Джинни закатила глаза и, махнув на спор с ним, скорее перешагнула через спальные мешки и, добравшись до братьев и Гарри с Гермионой, села на колени.

— Привет, сегодня просто безумный вечер! — поприветствовала она их, раскладывая свои вещи.

— Не то слово, такое чувство, что мне в голову прилетел бладжер, и всё это глюки! — эмоционально ответил Гарри, бухаясь лицом в подушку.

— Как думаете, Блэк ещё в замке? — боязливо шепнула Гермиона.

— Дамблдор, наверное, думает, что да, — отозвался Рон.

— Но в чём смысл ему оставаться в замке после такого переполоха? Все его ищут, — отозвалась Джинни, лёжа в кровати; она закинула руки за голову и смотрела в потолок, за тем, как на небе, подгоняемые ветром, перемещались облака.

— Он безумец, — ответил ей Рон. — Хорошо ещё, что Блэк явился сегодня, — быстро заметила Гермиона, поправляя подушку в спальном мешке.

— Обычно в это время мы уже в башне...

— Может, Блэк утратил представление о времени, — предположил Рон. — Он ведь в бегах. А не то вломился бы прямо сюда.

Гермиона задрожала от страха. Всех занимало одно: как Блэк проник в замок?

— А что, если он трансгрессировал? — высказал догадку когтевранец. — Взял да и перенёсся, как по волшебству, из одного места в другое?

— Это невозможно, — отрезал Том. — Барьер не позволяет никому, кроме директора, трансгрессировать.

— А может, переоделся? — предположил пятикурсник из Пуффендуя. — Просто прилетел, и всё! — сказал Дин Томас.

— Похоже, одна я читала «Историю школы „Хогвартс“!» — фыркнула Гермиона.

— Наверняка! — воскликнул Рон. — А что?

— А то, что замок защищён кое–чем ещё, кроме стен. Он заколдован, сюда так просто не проникнешь. Трансгрессировать сквозь стены замка нельзя. Переодеванием дементоров не проведёшь. Дементоры охраняют все входы и выходы, они бы его заметили. А Филчу известны все потайные ходы, они наверняка давно заколочены...

— Гашу свет! — объявил Перси. — Всем забраться в мешки и не разговаривать!

— Том, какого черта ты тут лёг? — воскликнула Джинни, повернувшись на левый бок; она не думала обнаружить Реддла! Ладно, её братья окружили её со всех фронтов, но Реддл-то куда?!

Пр-р-р!...

— Фу! Гарри! — воскликнул Дин Томас.

— Это не я! — возмутился Гарри, приподнимаясь, и с его стороны послышался ещё одно «пр-р». Близнецы захихикали, а потом и вовсе, как червячки, покатились с хохота в своих спальных мешках. Ни у кого не осталось сомнений в том, что за неприличными звуками из мешка Гарри стояли эти двое. Гарри со свирепым и красным лицом от смущения вытащил бобы-пердушки из-под своего спального места, со злостью кидая те в близнецов, что с головой спрятались в коконы.

— Рон, твои братья невыносимые кретины! — зло прошипел Гарри, укладываясь обратно под одеяло.

— Что есть, то есть, — философски ответил Рон, глядя в потолок-небо.

— Тишина! — громыхнул голос Перси, и Джинни еле сдержала своё фырканье на это. Она видела, как Перси заозирался в поисках профессоров, а не увидев никого из них, опустил плечи, выдохнув. — Спите, и тогда утро наступит скорее.

Джинни перевернулась на другой бок и, зарывшись поглубже в спальный мешок, попыталась уснуть. Чужой шёпот, шорохи, запахи, мерцание призраков, что летали около них — всё это очень отвлекало, не меньше, чем собственные мысли, которые она усердно отгоняла. Том за её спиной протянул руку, взявшись за высунувшийся из-под одежды кулон; Джинни постаралась отстраниться, но ей некуда было деваться.

— Это от него, да? —

— Да, — тихим шёпотом ответила Джинни, отбирая кулон и заправляя его обратно под свитер. Том сжал опустевшую руку; ему очень хотелось почувствовать тепло Джинни, как в дневнике. Вечерами они сидели вместе перед камином, взявшись за руки, и он чувствовал себя как никогда живым. Настоящим. Мир вокруг него оживал, приобретал цвет, вкус и запах; он пах чем-то сладким, как пирог и солнцем. Каждый раз, когда она уходила, её запах оставался, и он чувствовал реальность всего происходящего. Джинни Уизли стала для него символом его жизни, напоминанием о его существовании как Тома Реддла. Вновь потянувшись к Джинни, он взял одну прядь её волос и придвинул волосы Джинни ближе к себе, выдыхая успокаивающий запах жизни. Они оба погрузились в сон без сновидений.