Я расслабилась, благодарная двум женщинам в моей жизни, которые сделали мой самый тяжелый день немного менее мрачным.

Если бы только они могли сшить мое сердце воедино, было бы замечательно.

ГЛАВА 17

Грохот! Я впечатал Бентли в доски сильнее, чем это было необходимо для тренировки.

— Черт, — простонал Бентли, поднимаясь со льда. — Чувак, я неделями держал рот на замке.

— Онтарио не станет с тобой церемониться. И я тоже не буду. — Я укатил, безуспешно пытаясь выкинуть Тревора Хьюитта и вечер, когда он разрушил мою жизнь, из головы.

Прошла неделя с тех пор, как я заставил Пейдж думать обо мне как о мудаке, которым все остальные меня считали. Прошла неделя с тех пор, как я был влюблен и счастлив впервые в своей жизни, прежде чем я все испортил, как и предполагал. Это было чертовски больно, но я знал, что ей было в миллион раз лучше без меня в ее жизни. Она бы двигалась дальше, вышла замуж за кого-то вроде Кеннеди, и у нее была бы идеальная жизнь, к которой ее готовили. Она была бы счастлива. Что ж… по крайней мере, удовлетворена.

Совершенно не, похоже, на твою, Рыжую, и ты это знаешь.

Она больше не моя. Заткнись на хрен.

Эта битва с самим собой не прекращалась ни на секунду с той ночи. И сегодня я выплеснул свое разочарование на лед.

— Рори, — Тренер позвал меня в ложу после того, как я как можно сильнее прижал другого товарища по команде к доскам.

Я резко остановилась перед ним, проскальзывая внутрь и опускаясь на скамейку рядом с ним.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Просто отлично.

— Готов играть в субботу?

— Совершенно верно. — Первая игра финала Кубка Стэнли. Моя мечта. И я был более чем готов. В конце концов, если бы у меня не было мечты о Пейдж, я бы точно, черт возьми, справился с этой мечтой.

— Похоже, ты там что-то отрабатывал. Не хочешь сказать мне что именно?

— Нет. — Я сделал глоток воды из одной из многочисленных бутылок в коробке.

— Прекрасно. Ты в отличной форме. Что бы ты ни делал, продолжай это делать. — Он похлопал меня по спине. — Но не сегодня. Иди, прими душ.

Я вскочил со скамейки.

— Но тренер! — До конца тренировки оставался еще час, а я только что разогрелся.

Он покачал головой.

— Я сказал, что у тебя все отлично получается. Просто прибереги это для Онтарио. Мне не нужно, чтобы мои игроки пострадали из-за того, что под тобой горит земля. Отдохни.

Буркнул я, понимая, что он был прав.

— Да, сэр.

Я расшнуровала коньки и направилась в раздевалку. Даже когда я принимала душ, у меня чесались руки причинить еще больше боли любому, кто мог это вынести. Тренер сказал, что что-то зажгло во мне огонь, но это было не что-то. Это был кто-то. Моя Рыжая. Эта женщина заставила мою душу вспыхнуть с той секунды, как я прикоснулся к ней. Она была всепоглощающей, и на самый краткий миг я выдохнул огонь. Теперь, в отсутствие ее, все, что заставляло меня пылать, — это ярость. Я стоял под водой, пока моя кожа не сморщилась, а кровь не стала немного холоднее.

— Братан, — Гейдж кивнул мне, когда я вытирался полотенцем. Он и остальные члены команды только, что вернулись с тренировки. — Ты в порядке?

Я отмахнулся от него.

— Ладно, неправильный вопрос. — Гейдж начал снимать свое снаряжение в своем шкафчике рядом с моим. Он покачал головой, его знающий взгляд был слишком осуждающим, как по мне. — Ты знаешь…

— Не надо, чувак. Не говори ни единого гребаного слова.

Гейдж встал, его рост едва превышал мой.

— Пошел ты. Ты ведешь себя как идиот.

— Эй, ребята, — встрял Уоррен, стоя за спиной Гейджа. — Мы все здесь друзья, помните?

— Заткнись! — Мы с Гейджем огрызнулись в унисон. Уоррен показал нам обоим средний палец и направился в душ.

— Ты не можешь продолжать делать это с собой. — Не унимался Гейдж.

— Я ничего не делаю.

— Чушь собачья. Пейдж в полном бардаке, она сломлена. А ты ведешь себя как еще большая сволочь, чем обычно…

Ее имя на его губах привлекло мое внимание к нему, разрушив стену моей ярости.

— Она сломлена?

А ты что думал, мудак? Ты думал, что пройдет неделя, и она будет жить припеваючи?

— Да, — Гейдж скрестил руки на груди. — Не то, чтобы я должен был тебе это говорить. — Он запустил руки в волосы.

— Что еще рассказала Бейли? — Спросил я, внезапно отчаянно желая быть в курсе. Как я мог одновременно хотеть облегчить боль Пейдж и быть ее причиной?

Потому что так будет лучше для нее в долгосрочной перспективе. Ты все разрушаешь. Все верно.

Что-то промелькнуло в глазах Гейджа, но он быстро начал рыться в своем шкафчике.

— Я не знаю, чувак. Некоторые вещи. Почему ты вообще так поступил?

Я пожал плечами.

— Все это было не по-настоящему. Это был вызов, и я потерпел неудачу.

— Чушь собачья.

Я захлопнул свой шкафчик, зная, что не смогу солгать своему лучшему другу.

— Она заслуживает лучшего. Это был единственный известный мне способ гарантировать, что однажды она добьется того, чего заслуживает.

— Она заслужила тебя. — Гейдж заставил меня посмотреть ему в глаза. — Ты любил ее. Все еще любишь. Почему ты все так усложняешь?

— Потому что! В моей жизни не будет такого момента, когда я буду достаточно хорош для нее!

— И в моей жизни не было ни одного раза, чтобы я думал, что был достаточно хорош для Бейли, но у нас, блядь, все получилось. Вот что такое любовь! Она делает тебя лучше, и ты заботишься о ней.

Я прислонился головой к своему закрытому шкафчику, холодный металл обжигал мою разгоряченную кожу.

— Пейдж. Заслуживает. Лучшего. Я стоил ей всего, и теперь я никогда больше не смогу причинить ей боль.

— Отлично, чувак. Ты хочешь разрушить свою и ее жизнь. Прекрасно. Я не могу остановить тебя. — Он захлопнул свой шкафчик. — Просто знай, что ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. — Он потопал в сторону душа, оставив меня трястись от адреналина.

Я знал, что он был прав. Знал, что Пейдж — это то, что мне нужно. Никто никогда не был бы близок к тому, что она значила для меня. Вот почему я сделал то, что сделал. Потому что я любил ее и хотел, чтобы у нее была жизнь, о которой она всегда мечтала. Та жизнь, где она управляла своей семейной компанией и строила приюты своей мечты по всей стране. С кем-то, кто будет обращаться с ней как с королевой, которой она и была.

И я только надеялся, что когда ее отец узнал о нашем расставании, он изменил свое мнение по поводу ультиматума.

— Джексон, — окликнул меня Бентли стоя у выхода.

— Что? — Рявкнул я, дернув головой в его сторону.

Он подошел ко мне, подняв руки.

— Остынь, чувак. Та рыжая снаружи спрашивает тебя.

Мое сердце подпрыгнуло в груди, у маленького сучонка хватило смелости надеяться.

— Блять, скажи ей, что меня здесь нет.

— Пошел ты. Я не твой посланник.

Я задрала голову к потолку. Почему ты здесь, Пейдж? Почему она не могла держаться подальше?

По той же причине, по которой ты практически каждую ночь приковываешь себя наручниками к своей кровати, чтобы не пойти к ней.

Неужели мое холодное прощание на крыше было недостаточно убедительным? Что еще мне нужно было сделать, чтобы заставить ее поверить, что я тот мудак, которым меня все считали?

Натянув футболку через голову, и не в силах выносить битву внутри меня ни секундой больше, я вышел в коридор. Она была там, такая же великолепная, как всегда, черт возьми, даже еще более великолепная, поскольку прошла неделя с тех пор, как я видел ее в последний раз. Потому что, кроме попыток встретиться, я держался подальше от прессы, так, что даже не видел ее фотографий. Я не хотел этого; мне было слишком больно. А увидев ее, прямо сейчас… тротоороьььт олшоцарппоовсЧерт, с таким же успехом я мог бы вырвать свое сердце и положить его в блендер.