Антон снова пошел в город. Но двигался он не тем путем, которым они вошли, а другим. Он обогнул рынок. Рынок снова зазывал покупателей, вопил, кричал, блеял, мычал и лаял. Там продавали все начиная от посуды, кончая быками и лошадьми.

По пути он отмечал воинов, которые проходили улицами, шли они строем. - Не иначе война, - шептались в подворотнях бабы и закрывались в цветастые платки, которые надели по случаю праздника всех Духов. Праздник проходил раз в год и отмечался всенародным гулянием и распитием нескольких бочонков крепкого пива, и выступлением заезжих артистов.

Недалеко от рынка на пересечении четырех улиц, находилась большая городская площадь. На ней высился шатер Шапито. На всех четырех улицах, что входили на площадь, стояли зазывалы и отчаянно вопили, - цирк! Цирк! Не проходите мимо! Честные горожане и гости города! Мы приглашаем вас на единственное представление! Больше такого вы не увидите никогда!

Антон по краю площади обошел цирк и подошел к женщине, которая торговала пирожками. Лишь только он приблизился, женщина сунула ему подгоревший пирожок и подтолкнула в сторону, чтобы не мешал торговле. Антон поклонился и остался поодаль. Он жевал пирожок и наблюдал.

Дело близилось к вечеру, а Антон так и не узнал, где находится Леонтия. Народ собирался к бродячему цирку, в толпе шептались, - неужто война начинается? Опять налоги подымут. Да еще мужиков забирать будут.

Цирк совсем не вовремя приехал в городишко, начиналась война, людям нужно было экономить деньги, скоро все подорожает, поэтому горожане и отказывались платить такие деньги за цирк. Что поделать, цирку пришлось снижать цену, и только тогда люди тонкой струйкой потекли в открытый шатер.

Антон все еще стоял недалеко от торговки и смотрел на Шапито. Он уже хотел уходить, когда парень в трико закрыл вход, и вдруг этот парень неожиданно подбежал к Антону и спросил, - тебя зовут Антон?

Получив положительный ответ, парень продолжил, - Леонтия сказала, что ее и других, утром повезут в тюрьму Барона для разбирательства. И что пусть Антон добирается сам до того места, про которое он знает. Молодой человек ничего не успел ответить, как парень убежал в шатер.

В какой стороне находится замок Барона Антон узнал от старика, который продавал метелки для подметания. Антон помог старику донести остаток непродажного товара до дома, и старик накормил его и даже предложил ночлег.

Дорогу, по которой повезут Леонтию и других арестованных, Антон узнал, сейчас надо было придумать, как освободить девушку. Понятно, что будет охрана, и что он может сделать против нескольких вооруженных воинов? Ведь он даже не умеет пользоваться мечом, вернее, может, тренер факультативно давал техники самурайского меча, но реальных боев у Антона не было, да и ранить, и тем более убивать ему не приходилось. Да и катаны, самурайского меча у него не было. Не было даже захудалого ножа. Хотя и ножевой бой тоже проходили.

Нужно оружие, палку он найдет в лесу, но хорошо бы и нож где-то взять. У старика он не хотел, совесть надо иметь. Тебя накормили, спать уложили, а ты по-свински ведешь себя. Нет! Так нельзя.

Утро вечера мудренее, решил Антон и уснул на сеновале у деда. А утром, когда прощался со стариком, заметил кусок от косы, которой косят траву. Кусок всего-то длиной с ладонь. Вот его-то и попросил у старика. Тот долго мялся, но когда Антон пообещал заплатить за него, правда, не сейчас, потом, когда будет возвращаться, дед отдал кусок косы. Парень сунул его в мешок и попрощался со стариком.

Антон поспешил к выходу из города, но опоздал. Арестованных уже увезли, и пришлось Антону бежать за ними. Он здраво рассудил, что на лошадях их не повезут, пешком не поведут, значит, их повезут в повозке. И, скорее всего, закрытой, чтобы никто не видел, что там, чтобы не было попыток отбить арестованных, ведь началась война и законы были другие.

Часа через два Антон увидел за поворотом всадников, а впереди ехала повозка. Сзади были два всадника, а впереди три, итого пять воинов, снаряженных по-военному.

Еще через два часа сопровождающие арестованных сделали привал. Антон устроился за сто шагов от них в небольшой ямке у дерева. Один охранник вывел арестованных, их было десять человек. Среди них Антон увидел и Леонтию. Руки у них были связаны сзади. Женщины были отдельно от мужчин. Мужчин повели направо, а женщин налево в лес. После того, как они оправились, их вернули обратно.

Пленники молча сидели на земле и угрюмо смотрели друг на друга. Женщины тихонько плакали, а мужчины, сжав зубы, гневно глядели на охранников.

Все это время Антон точил самодельный нож, который он сделал из куска косы. Он положил сбоку короткие палочки, обмотал узкими полосами ткани, которые оторвал снизу от штанов. Получилось не очень, лезвие было внутри, оно было вогнутым, похожим на нож кукри. Вот только ножом можно было пользоваться, как режущим предметом, а не колющим. Но хотя бы так.

Антон, конечно, не представлял, как он сможет зарезать человека. Не было у него такого опыта, даже курицу он ни разу в жизни не зарезал, не то, что человека.

Парень наблюдал за воинами и точил найденным камнем острие самодельного ножа.

Наконец, Антон решился. Он поднялся и скорчил рожу, сунул в рукав самодельный нож и поплелся к стоянке.

Охранники перекусывали, только один стоял с оружием и охранял. Связанные женщины и мужчины сидели на траве и смотрели на пиршество избранников. Антон подошел со стороны женщин и приметил Леонтию; проходя мимо нее, он выпустил в траву самодельный нож и сразу же заорал, - война! Война идет! Ты, ты, ты! - Он тыкал грязным пальцем на каждого охранника, - вы будете жик, жик, - он показал рукой, как рубит мечом крест-накрест. Все это время он двигался к охраннику, который стоял в стороне и караулил всех.

Антон отвлекал внимание всех и надеялся, что Леонтия догадается и возьмет нож. Он приблизился к охраннику и протянул грязную ладонь, - дай денежку! - застонал и потом даже завизжал Антон. Охранник вдруг выхватил меч, и все замерли… Он же развернул меч и со всей силы плоскостью ударил дурачка по заднице. Парень упал и заматерился по-русски. Потом стал изображать припадок эпилепсии. Даже пену изо рта пустил.

Начальник конвоя поднялся, подошел к Антону, пнул его и приготовился достать меч, надоел дурачок своими воплями. Какая-то сила подняла Антона, и он, выпучив глаза, начал орать, - если, если ты тронешь его, - при этом он тыкал себе в грудь, - ты никогда не попадешь в рай. И твои дочери, Малинка, Сараня, и Ветла не доживут до следующего праздника Всех Духов. Всех их заберет Земной дух, самый страшный и ужасный из духов.

Антон прокричал все это, и его лицо снова приняло выражение дурачка, он снова упал на землю, и его опять затрясло.

Все молчали. Для всех это было откровение блаженного. Редко когда деревенские и городские дурачки могли говорить таким тоном и такими правильными речами. Командир отвел руку от меча, развернулся, и, глядя тяжелым взглядом на всех, пошел к лошадям. Этот дурачок правильно назвал имена всех дочерей начальника, откуда он мог знать их, не иначе от духов пришла весть. Командир побоялся трогать блаженного дурачка. Но и терпеть его рядом начальник тоже не хотел. Он подозвал к себе подчиненного и что-то тихо сказал ему.

Подчиненный охранник схватил плетку и начал хлестать лежащего Антона. Со стороны казалось, что все удары достигают цели, что даже кожа лопается под ударами плетки. Но все понимали, что плетка почти гладила тело Антона. Охранник не хотел рисковать своей семьей, да и самому было страшно. Не дай Бог, нашлет какую-нибудь напасть этот блаженный, уж лучше не рисковать.

Охранник взял кусок хлеба и подошел к лежащему Антону. Наклонился и шепнул, - ты бы, дурачок, убирался от греха. Не ровен час зашибет тебя командир. Охранник сунул ему еду и стал поднимать Антона. Припадок уже прошел, и Антон, прихрамывая пошел к кустам. На прощание охранник тихо сказал Антону, - ты это, не обижайся на меня, дурачок, за то, что хлестал тебя. Это все командир приказал.