Тем не менее, был ещё легкий интерес. Как он справлялся с ранами? Как ухаживал за синяками?

Вопросов было много. Через третьи руки Неля узнала, что у стригача Адам вырвал осколок и зубное корнивище. Это событие стало примечательно тем, что Отче почти не кричал, но сломал подлокотники кресла.

Адам вернулся к началу следующей недели. Неля, которая тащила стиранное бельё к веревке, не успела скрыться.

- Приве-е-е-ет, краса моя.

Недостаток зуба на его речи никак не сказался, но улыбку знатно испортил. С черной расщелиной и хитрым прищуром Адам напоминал мошенника. Инстинктивно Неля отошла.

- Я тебя не звала.

- Что? Ты даже не скажешь «привет»? – Адам хихикнул и тряхнул коротко стриженными волосами. – Ладно, я пришел не за любезностями. На. Это тебе.

Он что-то вытянул из кармана, и Неля опознала в этом жемчужную нить. Сердце подпрыгнуло к горлу. Ряд кривых жемчужин больного желтого оттенка жались друг к другу, а в самом центре свисал уродливый клык.

Протяни Адам ядовитую змею, Неля боялась бы не так сильно.

- Убери это!

- Это подарок. – Адам отрицательно кивнул. Он дернул рукой, жемчуг приятно зашуршал. – Ты меня выходила и терпела. К тому же, я немного испортил тебе жизнь. Пусть это служит знаком моей…кхм…признательности.

- Убери. Это. – Она уставилась на клык. Неле либо казалось, либо зуб был склеен. – Убери это языческий символ!

- Эй, это никакой не символ! Это просто амулет! – Адам возмущенно тряхнул рукой. Жемчуг снова зашуршал. – Я заказал его в городе. Деньги уплачены, краса моя. Потом можешь его продать, подарить или ещё что-то.

Неля смотрела на склеенный клык и не понимала: это сон такой или реальность. Кровь не сошла полностью с поверхности зуба. С удивлением Неля поняла, что испытывает не отвращение, а интерес. Это открытие ее испугало.

- Нет. Убери.

- Краса моя, брось. Не будь такой категоричной. – Адам попытался положить подарок в ее плошку с одеждой, но Неля юрко увернулась. – Позволь мне поухаживать!

- Ни за что!

Неля отошла, Адам подошёл. Неля напряглась, а плечи Адама разгладились. Неля приготовилась бежать и Адам, казалось, тоже собирался за ней погнаться. В последний момент ахнула калитка, и во двор вбежал Прошка, а за ним его молодая жена с охапкой белой ткани.

- Целительница!

- Нелечка!

Инва, она же недавняя невеста, бросилась вперёд и чуть не споткнулась на крыльце. Адам неохотно поддержал девушку, но та будто его не видела за толстой солёной пеленой.

- Нелечка! – Повторила Инва, протянув руки. – Помоги! Не губи!

- А ну сюда!

Большая рука Прошки вцепилась в конец косы и с силой потянула голову Инвы назад. Девушка вскрикнула, а Неля вздрогнула. Её сердце всегда сжималось при виде жестокости.

- Эй, это девушка! – И Адам с силой ударил Прошкину руку. – Нельзя так!

- Это потаскуха, а не девушка! – Прошка зарычал. Его глаза и глаза Адама встретились. Неле показалось, что между ними даже что-то пробежало, но это длилось недолго. – Потаскуха же, целительница!

- Я клянусь! Всем клянусь! Чётками матери, крестиком батеньки! – Инва приложила руки к сердцу и с голодом уставилась на всех, оправдываясь. – Не было ничего, Прошенька. Только ты у меня был!

Прошка мгновенно покраснел и дал молодой жене оплеуху. Инва жалобно взвыла, как побитая собачонка и Неля выскочила вперёд, закрыв девушку грудью. Лицо Прошки исказили ярость, растерянность и принятие. Сдавленно выдохнув, Прошка качнул лысой головой.

- Врёшь же, потаскуха. – Он выхватил тряпку и почти ткнул ею лицо Нели. – На, целительница! Смотри!

Простынь была обычной. Совершенно обычной. Чудовищно обычной.

Со стороны соседних домов начали высовываться любопытные люди, поэтому Неля толкнула дверь и молчаливо предложила гостям пройти внутрь. Адам, подобно всякой нечисти, также увязался.

Дома Неля растянула простынь. Грубое, бледно-серое сукно легко упало на пол. Ничего примечательного не обнаружилось. Какое-то время Неля и не понимала, что от неё хотят.

- Кровь где? – Мрачно и зло спросил Прошка.

Инва во весь голос заголосила. Красивое лицо покраснело, а глаза распухли. Не стесняясь, Инва выла, как подбитое животное. Сердце Нели будто остановилось.

- И ты будь свидетелем, Отче. Нету крови. – Прошка замахнулся, но бить Инву не стал. – А ведь клялась потаскуха, что честная. Порядочная.

Услышав слова мужа. Инва заплакала сильнее и снова бросилась за Нелину спину.

- Но я никогда! Никогда-никогда! – Инва шмыгнула носом. – Совсем никогда! Прошенька, пожалуйста…

Но Прошка её не слушал. Он мрачно смотрел на Нелю, которая продолжала рассматривать простынь.

«На что я трачу свою жизнь?» - мрачно подумала Неля, разжав большую часть пальцев. Держать эту пелёнку великовозрастных детей стало как-то брезгливо. А ведь Остер предлагал ей другие пути для жизни: кухарка, пастушка, прачка. Но нет же! Тут нужны целители!

Неля скомкала простынь и отдала ту Прошке в руки.

- Крови нет. Всё хорошо.

Прошка недоумённо вытаращил глаза.

- Всё плохо. Крови ведь нет! – Прошка попытался снова дать Неле простынь, но та увернулась. – Целительница, посмотри её. Вдруг она брюхатая ходит? Выродки мне не нужны!

Инва заголосила ещё сильнее. От её плача заболела голова.

Неля покачала головой и уже хотела объясниться, но Инва всплеснула руками.

- Грешна! Да, Проша. Я грешна. Но не с человеком я блудила. Мне… Ко мне… Скуф был у меня!

Их округа – котёл отверженных, пришедших искать счастье их разных городов и провинций, пестрила разными именами, но никаких «Скуфов» Неля не знала. Не знал «Скуфов» и Прошка, отчего все разозлило его только сильнее. Он уже двинулся на Инву, но та отпрыгнула и густо покраснела.

- Я не виновата! Я была совсем-совсем, а он пришёл. Красивый. Я и не соглашалась, но как его губы к шее, так я и… - Она разочарованно взвыла. Глаза потупились вниз. – А утром как проснулась, так будто мешки ворочала. Но Прош, это ведь и было моим наказанием. Эта ж тварь с меня сняла несколько лет жизни!

Неля и забыла, что Адам также был здесь. Инквизитор кашлянул в кулак, перетаскивая внимание на себя.

- Суккубы приходят к мужчинам, дитя моё. – Говорил это Адам с важным видом. – И это, наверное, был не единственный его визит.