- Помощь ближнему – это мой моральный долг! – Пробормотал Адамсквозь зубы, подтянув одеяло так, что то залезло Неле на подбородок. – А теперь, краса моя, не упрямься и просто полежи!
Бледное лицо Нели густо покраснело. Адам едва сдержал скрип зубами, когда его подопечная нагло скинула с себя одеяло и опять попыталась подняться. Содержимое миски снова опасно подскочило к самым краям.
- У меня хозяйство. Я не могу тут лежать!
- Ты о нём не сильно думала, когда хотела сбежать!
В глубине души Адам надеялся натолкнуться на стыд, отрицание, злость, но Неля молчала. Значит, его догадка оказалась верной. В какой-то момент захотелось опрокинуть кашу и бросить миску в стену, но очень быстро Лоуренс подавил это желание. Вместо этого Адам кивнул.
- Не будь дурочкой и просто поешь. Знаешь, чтобы ты смогла попробовать корицу, моей любимой тетушке пришлось почти подраться с моим нелюбимым батюшкой. Поэтому, будь добра, ешь, что дают!
В какой-то момент Адаму показалось, что Неля вот-вот выльет кашу из чистой вредности, но нет. Поджав губы, Неля поднесла тарелку ко рту и начала выпивать завтрак. Невольно Адам залюбовался от вида открытой, беззащитной шеи, так густо покрытой загаром. Хотелось тронуть кожу пальцами, посмотреть насколько та погрубела под солнцем.
Вся злость и лёгкое раздражение ушли, оставив после себя приятную пустоту. Не сдержавшись, Адам погладил Нелю по волосам.
- Вот так, краса моя, вот так.
Та с трудом не выплюнула кашу прямиком на его одежду, но Адам не отошёл. Вместо этого Лоуренс снова подбил одеяло и распушил подушку. Неле стоило привыкнуть к ему. Догадаться, что именно стояло за этими жестами и намерениями.
- Я скоро пойду. – Буркнула Неля, теперь сжав пустую тарелку. Молочные усы красиво растеклись над верхней губой. – Не суетись, как курица-наседка.
- Конечно-конечно! – Но Адам так не считал. В его понимании гостья всё ещё была слишком слаба. Неля невольно подпрыгнула, когда шершавое полотенце оказалось на её лице. Ласково, но с силой Адам стёр всё молоко с корицей. – Но перед этим, краса моя, тебе надо хорошо отдохнуть.
- Хватит звать меня «красой»!
После полотенца лицо Нели покраснело и это казалось чем-то особенно умилительным. Её щеки Адам невольно сравнил с наливными красными яблоками.
- Почему, краса моя?
- Ты издеваешься?
И даже рытвины на её лице не сильно портили вид. Наоборот, они делали внешность Нели лишь интереснее. Адам глубоко вздохнул. Пальцы его чесались от желания прикоснуться, стать немного ближе к девушке своих грёз.
- Краса моя, красота в глазах смотрящего. Я смотрю на тебя, и ты красива.
Неля раздражённо фыркнула.
- А ты безнадежно глуп, Отче.
- Ну что поделать? Любовь превращает нас в дураков!
Он это сделал. Он это сказал.
Какое-то время Адам слышал лишь стук своего сердце и дыхание Нели. Земля под ногами мелко задрожала, но это, кажется, было проблемой трясущихся коленок. Лоуренс сглотнул, но взгляда от Нели не отвёл. Наоборот, Адам постарался смотреть острее и пристальнее.
Неля хихикнула.
- А менее мерзкой шутки придумать было нельзя?
Адам, активный
Какое-то время висела тишина.
За окном беспечно звенел ветер, тихо скрипел под ногами деревянный пол. Неожиданно Адам почувствовал себя нежеланным гостем в своём собственном доме.
Вопреки ожиданиям, Неля криво усмехнулась. Следы оспы на её лице будто стали глубже и ярче. Под глазами проступили милые морщинки.
В один момент эта усмешка выбила из-под Адама остатки почвы. Мысленно Лоуренс, изо всех сил, приложился лбом к твердой каменной стене, выбивая мозг. Один раз, два, три. Не даром тётушка говорила, что у любимого племянника в голове рагу. Он слишком поспешил? Или говорил недостаточно убедительно?
— Это не шутка… — Адам пытался говорить серьезно, но чем больше к этому прилагалось усилий, тем плаксивей звучал голос. — Ты действительно мне нравишься!
Последнее слово вовсе будто выкрикнул ребёнок. Появилось острое чувство сжать кулаки, резко развернуться и убежать прочь, покинув это богом забытое место. Никогда Адам не желал забвения настолько сильно. В голове даже промелькнула отчаянная мысль — ударить Нелю по голове так, чтобы та потеряла сознание вместе с памятью о прошедших нескольких днях. Или вовсе забыла всю свою жизнь, чтобы действительно иметь шанс начать всё с чистого листа.
Пальцы задрожали в предвкушении крови, но Адам мысленно дал себе приказ не отступать.
— Твои бредни про колдовство и веник звучали куда правдоподобнее, чем это.
Хихиканье перенесло в полноценный смех. Ещё вчера Адам отдал бы всё, чтобы это услышать. Сегодня же ангельская песнь стала музыкой дьявола.
«Когда я умру и попаду в ад, не черти будут меня мучить»
— Но это правда! Всё это!
Неля не прекратила смеяться, и Адам почувствовал себя ещё хуже. Желание спрятаться усилилось.
— Ты такой странный.
Она говорила куда смелее обычного. Ненадолго блеснула догадка — это всё волнение. Переизбыток бушующих чувств. Некоторые осуждённые в колдовстве, оказавшись на пороге настоящей опасности, часто делали глупости под давлением бурлящих эмоций. Адам четко помнил основные проявления человеческого отчаянья: испуганно вытаращенные глаза, некрасиво раскрытый рот, непривычное поведение.
Внутри заклокотало глухое раздражение. Почему Неля была такой… Такой…
Адам замычал. Нужное слово никак не желало приходить в голову. Тем не менее, Неля действительно была «такой».
— Краса моя, ты действительно не понимаешь, что происходит.
Адам успокоил себя тем, что по такой логике к Неле стоило испытывать жалость, а не раздражение. Лоуренс покачал головой. Он уже думал легко потрепать Нелю по плечу, но та мгновенно вжалась в стенку. Будто это Адам с вилами затолкал её в лес.
- Да неужели!
Зато её тон изменился. Адам попытался обрадоваться этой перемене, но обида оказалась сильнее. Разочарованный взгляд упал на блюдо, где бессмысленно колыхалась каша в молочном вареве.
- Не там ты ищешь дьявола, не там.
Неля ничего не сказала, но Адаму показалось, что он сумел прочесть её мысли.
Лгун, обманщик, лжец. Тот, кто совершенно не заслуживает доверия. Внутри бурлило желание броситься вперёд, хорошенько ухватить широкие, могучие плечи и изо всех сил затрясти массивное тело, чтобы от тряски в голове хоть что-нибудь появилось. Но Адам не был таким радикальным. Лоуренс уже успел дать себе клятву, что пальцем не тронет Нелю, если на то не будет необходимости. Неля этого не понимала.
