То же самое нельзя сказать о Джианне, поскольку Бенедикто выставлял ее на показ перед высшим обществом Нью-Йорка с тех пор, как она достигла половой зрелости, в надежде найти кого-то с достаточными ресурсами, чтобы спасти его тонущий бизнес.

Она видела, что может предложить мир, и научилась думать самостоятельно. Отнимать у нее все это и заставлять ее вписываться в анахроничную форму — просто жестоко.

И на мгновение я чувствую благодарность за свою миссию. Потому что, когда ее действительно разрушат, у нее не останется другого выбора, кроме как жить своей собственной жизнью — для себя.

Ее глаза расширяются от моей похвалы, а брови взлетают вверх, когда она смотрит на меня недоверчиво.

— Что случилось с «избалованная», «ужасная» и другими оскорблениями, которыми ты меня называл?

— Это была правда. Точнее то, что ты хотела, чтобы я увидел. Потому что это то, чего ты хочешь, не так ли? Чтобы люди сбрасывали тебя со счетов как избалованную грубую наследницу.

— Полегче, здоровяк, — мягко смеется она. — Давай не будем превращать меня в какую-то святую. Я знаю свои недостатки, — она пренебрежительно машет рукой.

— Но зачем тебе притворяться? Зачем тебе эта злая личность? — спрашиваю я, пытаясь лучше понять ее.

— Действительно, почему, — поджимает она губы. — Иногда единственный способ выжить среди волков — научиться вести себя как волк, — тихо говорит она.

— Ты настоящий философ, не так ли, солнышко?

Каким-то образом она продолжает удивлять меня.

Она поворачивается ко мне, на ее лице появляется глупая ухмылка.

— Не совсем. Часто философия — это просто идея мудрости без опыта, который ее подкрепляет. В моем случае, я испытала все на собственной шкуре.

Ее улыбка угасает, верхняя губа подвергается, а лоб нахмуривается.

— Не бери в голову, — Джианна берет меня за руку, указывая на мои часы. — Нам нужно поскорее вернуться домой. Я весь день думала об этом торте.

Ее брату, Микеле, сегодня исполняется тринадцать лет, и Бенедикто организовал мини-праздник для него и его одноклассников. И если мы поторопимся, то сможем успеть до начала вечеринки.

— Хм, я знаю, какой торт хотел бы я, и я не думаю, что наши представления совпадают, — подмигиваю я ей.

— А когда ты не думаешь об этом, — хихикает она, прежде чем наклониться ко мне, чтобы прошептать. — Если ты будешь хорошо себя вести, я возможно поцелую тебя.

— Договорились, — тут же восклицаю я, стремясь, чтобы она не передумала.

По мере того, как мы постепенно отходили от наших споров и взаимной неприязни, которая, казалось, лежала в основе нашего предыдущего общения, мы поняли, что можем поладить. Вот уже несколько дней мы медленно погружались в комфортную рутину и перестали враждовать друг с другом. Более того, мы также обсудили наше влечение и договорились не торопиться и посмотреть, что из этого выйдет. Безусловно, это сделает мою миссию намного проще и приятнее.

Я не думаю, что есть что-то более приятное, чем когда такая женщина, как Джианна, приходит ко мне по своей воле, уступая своему желанию, потому что она этого хочет.

Потому что она хочет меня.

И пока это длится, я намерен воспользоваться этим по максимуму. Черт знает, я уже привык постоянно находиться в ее присутствии, и мысль о том, чтобы быть без нее, немыслима.

Мы быстро добираемся до дома, подготовка к вечеринке все еще продолжается, персонал спешит из одного угла дома в другой, чтобы в последнюю минуту добавить штрихи к декорациям.

— Черт, да Бенедикто просто с ума сошел, — отмечаю я пышный ансамбль — воздушные шары, декорации, костюмы и всевозможные ролевые игры для детей.

— Не мой отец, — поджимает губы Джианна. — Я поговорила с дядей, чтобы он помог все организовать. Мой отец не очень присутствует в жизни Микеле, и несколько раз, когда я пыталась поднять этот вопрос, он игнорировал меня, — объясняет она, но ее прерывает громкий голос.

— Джи-Джи! — высокий и худощавый мальчик сбегает по лестнице, бросаясь к ней в объятия. Он почти такой же высокий, как Джианна, и, насколько я понял, его скачок роста еще не произошел. Он может стать самым высоким в семье, учитывая, что сам Бенедикто довольно низкий человек.

Черные волосы и жутко светлые янтарные глаза, Микеле — очень симпатичный мальчик. Когда он вырастет, ему определенно будет трудно отбиваться от девочек.

— Вот ты где, — ласково отвечает она, проводя пальцами по его густым волосам. — Это твой костюм? — спрашивает она, глядя вниз на его одежду.

— Да! Тебе нравится? — он делает шаг назад, чтобы показать весь костюм. — Это из популярного мультика про супергероев, — продолжает он болтать, рассказывая Джианне о своих любимых героях. Она внимательно слушает, ее рука по-прежнему в его волосах, а улыбка не сходит с лица.

Для тринадцатилетнего Микеле его увлечения могут показаться слишком детскими, но он не совсем обычный мальчик.

В детстве у него диагностировали лейкемию, и он то и дело попадал в больницы. Только когда нашли чудесного подходящего донора, ему удалось победить рак. Но его иммунитет был подорван, и он никогда не был полностью здоров, даже такая мелочь, как простуда, не могла не сказаться на его организме.

Можно сказать, что у него никогда не было нормального детства. И это только то, что я слышал.

Однако то, чему я стал свидетелем, заставило меня еще больше пожалеть парня.

Бенедикто полностью игнорирует его, а Козима, его мачеха, всегда находит способы плохо с ним обращаться в интересах ее собственного сына.

Единственный человек в семье, которому, кажется, не наплевать на него, — это Джианна, и иногда у меня возникает смутное ощущение, что она взяла на себя обязанность быть для него и матерью, и сестрой.

— Мне не терпится познакомиться с твоими одноклассниками, — комментирует Джианна в какой-то момент, и улыбка Микеле спадает.

— Ты думаешь, они придут? — спрашивает он тоненьким голосом.

— А почему нет? Уверенна, что они все будут здесь. Я лично отправляла приглашения, — подмигивает она ему, и он трепетно улыбается ей.

Некоторое время спустя вечеринка не кажется многообещающей. Я сижу в своем углу, наблюдая за всеми. Джианна постоянно находится в движении, стараясь, чтобы все прошло гладко.

Школьные друзья Микеле прибыли, как и планировалось, но вместо того, чтобы общаться с ним, они отказались от него в пользу его брата. Но не раньше, чем посмеялись над его костюмом супергероя — разговор, который я подслушал и услышал, насколько жестокими были его одноклассники.

Джианна не замечала этого, в основном перемещаясь между кухней и гостиной, чтобы убедиться, что еда подана вовремя. И пока она была занята логистикой вечеринки, мне пришлось наблюдать, как Микеле разбивают сердце его друзья, как они смеются над ним на его собственном дне рождения.

Даже сейчас он сидит в углу и наблюдает, как остальные обсуждают какие-то новые видеоигры, но не решается присоединиться к разговору.

Пожалев парня, я встаю из своего угла и иду к нему.

— Они ведь не твои друзья, верно? — спрашиваю я, кивая на небольшую толпу, занимающую гостиную, все окружают его брата Рафаэло, пока он показывает им, как пройти более сложный уровень.

— Как ты это понял? — сухо спрашивает он, но я замечаю разочарование в его тоне, как бы он ни старался его скрыть.

— Они едва ли сказали тебе два слова. Один даже не знал твоего имени. — Поднимаю я бровь.

Закрыв глаза, он вздыхает.

— Они не мои друзья. Они друзья Рафа, — признается он.

— Зачем ты тогда их пригласил?

Он не отвечает в течение секунды, его плечи расправлены.

— Джи-Джи была так увлечена планированием вечеринки, что я не хотел говорить ей, — начинает он, прежде чем продолжить низким голосом, — что у меня нет друзей.