«Что ты можешь знать о клятвах и испытаниях? Что ты можешь знать об ответственности?»

— Ты слишком… — Август тяжело вздохнул. — Иногда обстоятельства таковы, что нарушить клятву, значит поступить правильно.

— Мертвые умерли, живые живут, — проронила великанша и с треском размяв шею снова уставилась на колышущиеся над головой кроны сосен. — Остальное не так уж и важно.

«Важно. Например, то, что мы оба изранены, голодны, обожжены проклятым огнем древних и провели в лесу почти сутки без сна и отдыха. Очень может быть мы сами скоро облысеем и начнем плеваться кровью.»

— Надо промыть твои раны. — На животе и бедре… Если они воспалятся…

— Эти? — Криво усмехнувшись великанша совершенно бесстыдным образом сдвинула на бок повязку и продемонстрировала Августу пересекающую живот розоватую полосу молодой кожи. Это была просто царапина. Я двусущная. Меня сложно убить железом. Моя кровь дает защиту от холода, огня и стали. Гаррис просто шкуру мне распорол. И на бедре то же самое… Великая мать меня хранит. Дикарка гордо выпятила грудь. Когда я умру, то бог возьмет меня к себе. Биться с йотунами в последний день мира.

«А я в таком случае пресветлый Наместник».

— И разбивалось о них железо и огонь не жег их, и рычание их было подобно грому, а люди бежали, стоило им появится на поле боя. Ибо знали, все благословленные Зверем, сильны как тридцать мужчин, свирепы как волки, и презирают смерть ибо даже отринув помощь валькирий войдут в чертоги высоких.

— Медведь не бог воинов. — С серьезным видом покачала головой великанша. — Он ложный бог. Черный бог. Я буду биться в войске Создателя и Великой матери.

«Как у нее в голове все намешано Хотел бы я с такой легкостью выбирать себе богов».

— Как хочешь. — Вздохнул Август и снова закашлялся. — Извини, что не помог тебе с магом… И вообще…

— Колдун навел на тебя проклятье. Я знаю, что если бы ты мог биться то встал бы со мной. — Пожала плечами великанша. — Но если поможешь засыпать могилу и сказать правильные висы считай что мы квиты, барон. Монахи в монастыре много их пели, и бурчали, но я не все помню. Боюсь забыть или перепутать слова. А Ллейдер, он все таки южанин.

«Хотел бы и я думать, что во всем виновата магия»

— Я тоже не очень разбираюсь в молитвах. Но я попробую.

— Хорошо. — Кивнула после небольшого раздумья Сив. — Думаю, это будет правильно. — По щеке великанши расчерчивая покрывающую его корку пыли и сажи медленно потекли слезы. — Это будет правильно — повторила она и сгорбившись спрятала лицо в грязных, исцарапанных ладонях.

--

— И куда ты теперь? — Спросил Август и посмотрев на уходящую к мосту узкую дорогу повернулся к северянке.

— Не знаю. — Пожала плечами великанша, и сплюнув под ноги притопнула по утрамбованной телегами колее изорванным, отчаянно «просящим каши» сапогом. — Думаю, пойду в Ислев. Найду какого-нибудь книгочея, и попробую забрать серебро, что Ллейдер складывал в дом с деньгами.

— У тебя есть счет в банке. — Подсказал юноша. — А ты не хочешь? Ну… остаться у меня? Ты раньше командовала воинами? Хотя, это неважно. — Окинув дикарку странным взглядом, так будто увидел ее в первый раз в жизни, Август широко улыбнулся. — Я дам тебе комнату в замке. Думаю, в любом случае у меня найдется для тебя работа, теплая постель, и место за моим столом.

Сив глубоко задумалась.

— Нет. — В конце концов проронила она. — Не обижайся, барон, но мне скучно сидеть на одном месте, а Ллейдер всегда говорил, что господская милость на пегой кобылке ездит. Твои люди меня не примут. К тому же, я всегда буду напоминать тебе о том, что случилось. А у тебя и без того хватает проблем. Строительство твоего каменного дома и все такое. Кстати, советую тебе нанять пару опытных охотников. Присматривать за здешними лесами. Летом в этих краях полно беглых. И не посылай людей в то место. Рудник теперь проклят. Вряд ли из этого выйдет хоть что-то хорошее. Должно пройти пять зим чтобы проклятье ослабло.

«Я знаю. Кончилось мое золото. Зато долги остались. И почему-то это меня даже не злит».

— Всегда хотел иметь что-то проклятое. Обычно это прерогатива самых древних дворянских родов… — Выдавив из себя натужную улыбку Август неловко похлопал великаншу по руке. — Спасибо, что спасла меня.

На каменно-безразличном лице Сив не дрогнул ни один мускул. Цу Вернстром смущенно кашлянул.

— Может, хоть пару дней погостишь? Несмело предположил он. Отоспишься на мягкой перине, помоешься. К тому же я с тобой не расплатился.

— Нет. — Поковыряв в зубах обломанным ногтем, северянка извлекла изо рта кусочек чего-то темно-зеленого и склизкого, внимательно рассмотрела со всех сторон, и видимо сочтя негодным, щелчком отправила в траву. — У меня от перин бока ломит, а в баню я в городе схожу. К тому же через три седмицы в Ислеве большая ярмарка. Те монеты, что у Ллейдера в кошеле были. В общем большую часть из них он скорее всего…

— Украл у меня или моих людей… — Август вздохнул. — Помню, Гаррис жаловался что кошелек потерял… Надеюсь их достаточно, чтобы покрыть мои долги?

— Думаю да. — Похлопав, по болтающемуся на поясе тощему дорожному мешку северянка мечтательно зажмурилась. Куплю себе Новые сапоги. И топор, из тех, что Брон — Ломанная подкова кует. Схожу в дом богов и если я до сих пор не нужна большому жрецу… Попытаюсь договориться с каким нибудь капитаном корабля. Таких как я на юг берут неохотно, но если получится… Посмотрю на Ромул и Лютеций.

— А если не получится? — Склонил голову на бок Август.

Северянка беспечно махнула рукой.

— Духи говорят, что в городе всегда много работы и не хватает людей. Особенно тех, кто умеет читать следы и ходить по лесу. Или в хирд какой ни будь запишусь. На востоке, говорят, опять беспорядки, в порту говорили, что бонды у Вала открыли свои сундуки с золотом и теперь нанимают людей меча для защиты. Или к кнесу городскому на службу устроюсь. В лесную стражу — беглых ловить. И разбойников. Без куска хлеба не останусь. Так что может, мы еще и встретимся.

— А ты не пыталась заняться чем-то более… — Изобразив в воздухе неопределенный жест юноша испустил тяжелый вздох. — Мирным?

— У меня не получается. — Покачала головой воительница. — Да и зачем? Меня коснулись боги. Я меч, а не серп. Мечом не режут хлеб. И траву на поле им тоже не покосишь.

— А…

— Не бойся, барон. — Перебила цу Вернстрома великанша и хрустнув разминаемыми плечами махнула рукой в сторону моста. — До твоего замка чуть больше полулиги. Не заблудишься. А мне туда. Указав на отходящую от колеи тропинку дикарка развернувшись зашагала прочь. — Хорошей дороги, южанин! Ты оказался лучше, чем я думала! Крикнула она не оборачиваясь. Не будь ты бароном, возможно, мы бы даже стали друзьями!

Некоторое время Август смотрел вслед удаляющейся великанше.

— Ты можешь вернуться в мой замок когда захочешь! — Не выдержав крикнул он и раскашлялся. Сив не обернулась.

Подождав пока дикарка скроется за поворотом, Август вновь тяжело вздохнул и зашагал к мосту. Иди было довольно легко. Мучавшая его после прыжка в реку и ночевки в пещере хворь почти отступила и юноша впервые за последние дни безбоязненно вдыхал пахнущий цветущими травами воздух полной грудью. Цу Вернстрому было немного грустно. Ведь даже в этом он был обязан Сив. Дикарка в очередной раз спасла его жизнь. Он не знал, что помогло больше, полумифические грибы которыми она его якобы накормила, горький отвар из ивовой коры и листьев малины, что великанша несмотря на протесты вливала в него на каждом большом привале, или то, что она заставляла его ночевать в едва остывших ямах из под костровищ, но стискивающие грудь обручи ослабли, из носа почти не лилось и даже время от времени накатывающая на него слабость уже не превращала его в безвольную, еле передвигающую ноги, куклу. Правда у него с головы выпало изрядно волос и зубы неприятно шатались, но это ерунда. Если верить дикарке и тем книгам, что он читал это скоро пройдет. Главное, пить побольше молока, хорошо питаться, спать вдосталь да не перенапрягаться. Это будет нелегко, но он справится. Шесть дней. Их путь до замка занял ровно шесть дней. Правда один из них почти стерся из его памяти, Все, что точно знал юноша, это тот факт, что великанша весь день тащила его на себе. Несла на плечах, пока сама не упала без сил. Еще он помнил, что почти сразу после заката к разбитому дикаркой лагерю пришел волк, и долго сидел на границе отбрасываемого костерком света глядя на путешественников. Помнил, как Сив отогнала хищника своей новой, вырезанной с помощью кинжала из сухой березовой ветви дубинкой. Помнил, как проснулся среди ночи, и увидев, что остался у догорающего костра в одиночестве, до смерти испугался, что дикарка его бросила, но был настолько слаб, что даже не мог кричать. А на утро великанша вернулась и принесла двух невесть как добытых ей кроликов. Начала возится с костром. А потом долго поила его горячим бульоном. И, это был самый вкусный бульон, из тех, что он когда либо пил… Август невольно скрипнул зубами. В груди плеснула обида. Почему она ему отказала? Почему так легко отбросила шанс на сытую и спокойную жизнь? Почему… Перейдя мост, Август обогнул небольшую дубовую рощицу и побрел по направлению к высящемуся на холме замку. И почему его это вообще волнует? Ну да северянка несколько раз помогла ему, но это не причина так о ней переживать. Она ведь сама отказалась от награды… А эти слова… «Если бы ты не был бароном»… Что, Падший возьми, это значило? Стелющаяся под ноги утрамбованная десятками тележных колес колея начала медленно подниматься в гору. В пекло. Скоро он будет дома. Первым делом помыться. Не зря же он вложил столько денег в бесовы установленные в одном из подвалов печи. Горячая ванна и пара кубков подогретого вина с перцем. Сытный ужин. Несколько дней отдыха, чтобы прийти в себя, а потом надо подумать, что делать дальше. Замок почти достроен. Но теперь он в долгах как в шелках. Драная всеми богами и бесами торговая гильдия с ее грабительскими процентами… Попробовать затеять тяжбу? А это выход. Бургомистру Ислева придется по вкусу возможность немного подбрить хвост этим торгашам… А еще надо найти нового сенешаля. Бесовы святоши конечно замучают его вопросами… Вот дерьмо… Август встрепенулся. Вся эта беготня по лесу похоже выбила из него последние мозги. Люди епископа! Ну конечно! Он попросит аудиенции у Его Святейшества. Попросит тайной исповеди. И расскажет про рудник. Священники, наверняка сумеют очистить землю, в конце концов, именно их монахи сделали разрушенный во время войны второй империи древним оружием Лютеций снова пригодным для жизни. Конечно Его Святейшество наверняка заберет себе как минимум половину, но как говорил отец: иметь грош и не иметь грош в сумме два гроша. К тому же Святой официум никогда не любил купцов…