«Хочешь сказать я тащил эту штуку с собой пол дня, чтобы потом зарыть ее в землю?»

— Но… — Барон на мгновение заколебался. Конечно, клинок был изрядно попорчен, сначала заклинанием, а потом варварски безжалостным разрыхлением каменистой почвы, но это была сулжукская сталь. Ценящаяся не меньше половины собственного веса в серебре… За такой меч можно было купить несколько деревень. Или поставить водяную мельницу. — Август вздохнул. Меча было откровенно жалко. С другой стороны он просто слишком устал, чтобы спорить.

— Он теперь ни стоит ничего. Железо несет на себе остатки проклятья. Им нельзя драться. Нельзя проливать кровь. Нельзя долго держать при себе. Дай мне меч. Он воин, поэтому уйдет с оружием. — Голос великанши был наполнен прямо вселенской усталостью.

«Значит проклятье. Отлично. Просто отлично бесы его дери. Я пол дня касался голыми руками проклятой вещи»

— Хорошо. — Неохотно протянув оружие великанше, Август отступил на пару шагов. Он видел, что сделала эта штука. Воспоминания были еще свежи, но Август крепко подозревал, что даже спустя многие годы, ему все равно будут являться в кошмарах, нестерпимо яркая, затмевающая солнце, вспышка, ударившая в спину волна горячего ветра, расползающаяся под ногами, дрожащая земля, желтеющие, умирающие на глазах деревья, падающие на землю птицы и проваливающийся внутрь себя холм. Зенит «черного солнца». Сив была права, страшное заклинание древних убило все живое в радиусе четверти лиги. А может больше. Старая магия. Это точно была магия древних. Только они могли делать такое. Где варварка взяла эти опасные и запрещенные церковью вещи? Неужели носила их с собой постоянно? А что было бы если бы магия сработала сама по себе? Он много об этом читал. Иногда такое случалось. Цу Вернстром не хотел об этом задумываться. Совсем не хотел.

Аккуратно вложившая меч в изломанные руки стрелка, дикарка нежно стряхнула со лба мертвого прилипшую прядь волос и грустно улыбнувшись, положила ему на глаза две большие серебряные монеты. Еще одна горсть монет была возложена Ллейдеру на грудь. — На всякий случай, пояснила великанша Августу. Готова заложить свою голову — Ллейдер заболтает паромщика так, что тот ему сам заплатит, или вообще уйдет от реки и оседлает свою великую кобылу, но я хочу, чтобы все было правильно. Это его деньги. Он их отработал. Все до последнего скойца. Честь по чести. — Выбравшись из ямы, горянка присела на корточки у ее края. — Вроде бы надо что-то сказать, так? Протянула она и шмыгнув носом, отвернулась. Правильные слова и все такое. Голос северянки слегка дрогнул.

«А она ведь действительно скорбит. Несла его труп на руках пол дня, а сейчас с трудом сдерживает слезы. Интересно, а когда я умру, кто будет плакать обо мне?»

— Та штука, что он тебе бросил, что это было? Неожиданно для самого себя спросил Август.

— Это? — Потеребив висящий на шее шнурок великанша грустно улыбнулась. — Знак моего клана. Просто ненужная вещь. Больные воспоминания. Старые раны. Когда мы встретились в первый раз… Я тогда в конюшне. Пила пиво что украла и думала, что делать дальше. Решала, бежать мне обратно в горы или попробовать уплыть на острова. И будет ли награда за мою голову достаточно велика чтобы кто-то мной занялся. Тогда мне было плохо. Я пыталась найти работу, но ничего не получалось. Меня не брали охранять караваны, не брали в охрану к богатым бондам. Я попробовала работать на пристани, на реке, но уронила тележку с расписными горшками и меня оттуда тоже прогнали. Когда меня выпустили из монастыря мне дали немного денег, но они кончились. Первое время мне давали в долг. Я помогала мыть посуду, рубить дрова, таскать всякое. Делала много… разного. Думала, что это поможет. Но не помогло. Сначала я сама не заметила, как оказалась должна многим людям кучу монет. А потом стала треллем у одного… Хуже чем треллем… А большой жрец куда-то уехал. И никто не хотел мне уже помогать. Ллейдер тогда приехал в город чтобы купить коня…

— И как понимаю, не купил.

«Почему мне интересна ее история?»

— Точно. — Сив мрачно кивнула. — Точно. Он увидел меня на конюшне и сыграть с ним в кости. Я конечно проиграла. Продула немного, но все равно мы оба понимали, что я никогда бы не смога расплатиться. Тогда он взял у меня клановый знак и сказал, что это в счет долга. Но если я буду служить ему, то он мне поможет. И действительно помог. Выкупил все мои долги. Объяснил, что значат те штуки с печатями, что мне дали в монастыре. Рассказал, куда и в какие святые дома надо идти если меня обижают. Рассказал, что если я хочу чтобы меня взяли в охрану караванов или еще куда — надо обязательно обменять их в гильдии на другие штуки с печатями, а потом показывать их хозяину. Объяснил, что контракты еще можно брать в прямо в доме жрецов. Познакомил с разными людьми. С тех пор мы были вместе.

«Но ведь на самом деле было не так, да? Он тебя обманул. Использовал тебя. Получил себе в команду ловчего шестого круга и смог просить за свои услуги намного более высокую цену. Сделал своим телохранителем. Страховкой. Тараном, что пробьет любые ворота.» Август устало прикрыл глаза.

— Он ведь жульничал в кости, так? — Произнес он спустя минуту.

— Ага. — Неожиданно улыбнулась северянка. — Он всегда жульничал. Никогда не играл честно. Зато он вытащил меня из рабства, спас от долговой ямы. Сделал так, что у меня есть все правильные бумаги говорящие, что я карл[1] и могу наниматься в любой хирд. Похлопав себя по висящему на поясе плотному кожаному тубусу дикарка задрала голову вверх и принялась внимательно разглядывать угасающее между деревьями солнце. — Думаю, он просто не мог по-другому. Не мог не обманывать, не воровать, не предавать и не строить пакости. Мы с ним постоянно ссорились, но он был тем к, кому я всегда могла повернуться спиной.

«Она все понимает. И все равно считает его своим другом.»

— Звучит так, будто он был хорошим человеком, — выдохнул Август и громко закашлялся.

— Лучшим стрелком во всем Подзимье. И надежным соратником. — Серьезно кивнула Сив, и резким движением скинула в могилу первую горсть пахнущей сыростью и туманом земли. — Я покопалась в его поясной сумке. Теперь у нас есть кресало. И даже небольшой котелок. Остальное я брать не стала… Вечером я сварю тебе травы, что изгонят остатки проклятья. И отвар от кашля.

«И эта отрава меня наверняка убьет. Я человек, глупая ты северянка. Человек. Твоя дикарская медицина для меня не подходит.»

— Да что ты можешь понимать в… — Август осекся. — Спасибо Сив.

Северянка устало улыбнулась.

— Не за что, барон. Духи говорит мне надо за тобой еще немного присмотреть. Что-то готовится.

«Присмотреть… Знать бы кто такие эти твои духи, я бы их поблагодарил… Возможно.»

— Сив, а где ты раздобыла эту… — Август зябко передернул плечами. — Это ведь мерзость… Анафема и костер. Неужели ты все время носила это с собой…

— Нет… Я взяла бум-горшки у Ринькоффа. — Прикусив губу северянка спихнула в яму очередную порцию глины. — Странные вы южане. Можете отвернутся от человека, если он немного не похож на вас. Называете нас дикарями и еретиками. А эти штуки запросто таскаете с собой. Я не знаю где он их достал. Ллейдер часто говорил, что в порту Ислева можно купить что угодно, главное знать нужных людей и иметь достаточно монет.

«Ну конечно. Ринькофф. Гармандцы просто обожают орудия войны. И не видят ничего зазорного в использовании боевых артефактов старых времен. Несмотря на все запреты церкви. А в Ислеве действительно можно найти все что угодно. Главное знать нужных людей.»

Ясно. — Чувствуя как в виски впиваются первые, пробужденные воспоминанием о некоторых людях Ислева, иголочки боли, Август с тоской посмотрев на северянку облизнул опухшие и потрескавшиеся губы. — А ты… Ты часто имела дело с такими вещами, да?

— С черным солнцем? — Брови воительницы взметнулись вверх. — Нет конечно. Один раз наткнулась на такой пока мы по холмам лазили и отдала жрецам. А еще видела один раз как эту штуку используют. Легионеры зажали нас на перевале. Их было больше пяти сотен а нас всего тридцать… Нет, барон. Это проклятие слишком сильная штука, чтобы использовать ее часто. Их трудно найти. И еще труднее унести оттуда, где они находятся. Дома древних часто поражены невидимым проклятьем. Если быть в них слишком долго можно сильно заболеть. Сначала человек теряет волосы, потом начинает плеваться кровью и за пару дней превращается в старика, а потом умирает. Когда я увидела восход черного солнца… Мне стало страшно. Древние обладали великой силой. И великой глупостью. Тогда я дала себе слово, что лучше сдохну, чем свяжусь с их магией. Но… — Северянка невесело хохотнула. — Боги любят испытывать давшего клятвы, так? Даже такой добрый и могучий бог как Создатель.