— Лавина? — спросила я, чувствуя как ужас охватывает с головой.

Кирилл, всё ещё глядя в окно, медленно кивнул.

— Так чего мы стоим? Нужно же что-то делать! — паника настигла меня внезапно. Я нервно зашагала по комнате, хватаясь за голову. — Нужно сообщить, что мы здесь, чтобы нас вытащили, вызвать спасателей! — тараторила я, не разбирая слов.

Мужчина рассмеялся.

— О, — воскликнул он, — специалист по стихийным бедствиям! Где же ты раньше была?

Я уставилась на него, забыв про страх, злость вышла на первый план.

— Не поняла? — спросила, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

— А это твои проблемы, кукла, — сказал он и двинулся вперёд, нарушая все рамки моего личного пространства. — Держи себя в руках и оставь свои советы при себе.

Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, и сделала шаг назад, стараясь сохранить самообладание.

— Не смей, так, со мной разговаривать, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо.

Но мужчина лишь фыркнул мне в лицо и зашагал прочь, слегка задев меня плечом.

— Не обращай внимания, — еле слышно сказал Сергей и повернулся к нам с Лизой, которая буквально вжалась в стену. — Он просто расстроен.

— Всего лишь расстроен? — воскликнула я. — Нас может похоронить под снегом, а он расстроен?

Сергей улыбнулся.

— Не преувеличивай, наш домик находится достаточно далеко, и нам ничего не угрожает.

— Тогда чем же он расстроен? — включилась в разговор бледная подруга.

— А ты как думаешь? Почти вся база под снегом, столько убытков и разрушений, — ответил Сергей. — Это его дом. Как бы ты себя чувствовала, если бы твой дом разрушили?

Я опустила глаза, задумавшись.

— Мне было бы очень тяжело, — призналась я. — Это место, где ты живёшь, работаешь, хранишь свои воспоминания. Потерять всё это…

Сергей кивнул, понимая мои чувства.

— Вот именно, — сказал мужчина. — Кир сейчас просто пытается справиться с эмоциями, но он отойдет, не в первый раз, — грустно усмехнулся он. — Идите спать, все позади.

Но уснуть у меня уже не получилось. То и дело прислушивалась к каждому шороху. В голове крутились мысли о произошедшем, и я не могла избавиться от чувства тревоги.

Решив, что перекусить что-нибудь может помочь отвлечься, я тихонько спустилась вниз на кухню. В дни, когда я нервничала, еда всегда становилась моим утешением.

Зайдя на кухню, я увидела Кирилла, сидящего за столом. В воздухе витал восхитительный аромат жареных яиц с беконом. Запах был настолько насыщенным и аппетитным, что на мгновение я забыла о своих переживаниях.

Кирилл заметил меня и улыбнулся.

— Не спится? — спросил он, поднимая взгляд.

— Да, слишком много мыслей, — ответила, подходя ближе.

Мужчина кивнул с пониманием.

— Садись, составь мне компанию, — предложил он, указывая на стул рядом.

Я присела и невольно улыбнулась, глядя на его поздний ужин.

— Яйца на ночь глядя? Плохо не будет?

— Время пять утра, так что это завтрак — улыбнулся он, перекладывая кусочки бекона на тарелку.

— Пахнет потрясающе.

— Стараюсь как могу, — усмехнулся он. — В такие моменты еда — единственное, что может немного поднять настроение.

Я взяла вилку и попробовала кусочек. Горячий, хрустящий бекон и нежные яйца были именно тем, что мне нужно. Вкус наполнил меня теплом и уютом, несмотря на все тревоги.

— Извини за грубость, — вдруг сказал Кирилл и поставил рядом со мной чашку горячего чая. — Знаю, переборщил.

— Сергей всё объяснил, — коротко и ясно ответила я, лишь бы быстрее закрыть этот разговор.

Мужчина кивнул, видимо понимая, что я не хочу углубляться в детали.

— Можем поговорить? — спросил он. — Или оставить тебя одну?

Я задумалась на мгновение.

— Давай попробуем поговорить, я не против.

Кирилл слегка улыбнулся.

— Почему именно горы? — спросил он, пересев на стул напротив.

Немного удивилась вопросу, но ответила.

— Потому что горы всегда казались мне символом преодоления трудностей, — объяснила я. — Они стоят неподвижно, несмотря на все бури и ветра, которые их окружают. Это напоминает мне о том, что даже в самые сложные времена можно оставаться стойкими.

— Интересная мысль, — сказал он. — Горы действительно впечатляют своей стойкостью и величием. Но знаешь, у каждого свои испытания. Для меня горы тоже символизируют многое, но больше как вызов самому себе, стремление достичь вершины, несмотря на все преграды.

— Достичь вершины? Ты что, по горам лазаешь? — спросила я, усмехнувшись, но лицо Кирилла было серьёзным.

— Занимаюсь альпинизмом, да,

Я удивлённо подняла брови.

— Ничего себе! И что, часто ходишь в горы?

Кирилл кивнул.

— Стараюсь выбираться как можно чаще. Это действительно помогает разобраться в себе и понять, что нет ничего невозможного, когда есть цель и стремление.

— Не страшно? — уставилась на его, завороженная.

— Да нет, — улыбнулся он. — В первый раз было страшно, а потом… привыкаешь.

Я замотала головой.

— Жуть! Я бы никогда не смогла. Одно дело смотреть, другое — взбираться по ним.

Кирилл понимающе кивнул.

— Это требует подготовки и уверенности. Но когда достигаешь вершины, все страхи и трудности кажутся ничтожными.

— Наверное, это невероятное чувство — стоять на вершине и видеть мир с высоты?

— Так и есть, — Кирилл на мгновение задумался. — Ладно, иди попробуй поспать. Сладких снов, кукла.

— Ме-ня зо-вут Аня, — уже улыбаясь, но по слогам произнесла я.

— Сладких снов, кукла Аня, — повторил он с лёгкой улыбкой, и ушел, оставив меня в смешанных чувствах, после нашего, довольно дружелюбного разговора.

Храп Серого был слышен так, как будто он спал не в соседней комнате, а в моей, и это действовало на нервы. Я накрыл голову подушкой, но это слабо помогало. Казалось, что каждый его всхрап резонирует по всему дому, словно он был не человеком, а маленьким бульдозером, работающим в ночную смену.

В отчаянии я встал и направился к нему. По дороге я заметил, что дверь слегка приоткрыта, и из щели пробивается свет от ночника. Заглянув внутрь, я увидел друга, лежащего на спине с открытым ртом, его грудь равномерно поднималась и опускалась в такт громоподобному храпу. Картина была настолько комичной, что я не смог сдержать улыбки.

Я осторожно подошел к нему и, собравшись с духом, слегка потряс за плечо.

— Серега, проснись, — прошептал я. — Ты храпишь, как старый мотор, и мешаешь спать всему дому.

Он что-то невнятно пробормотал, и перевернулся на бок, после чего тихо засопел. Вечная наша с ним проблема. Моя бессонница и его жуткий храп. Но хотя бы сегодня я понимаю, почему не могу уснуть. Виной этому «Кукла» по имени Аня. Зараза настолько глубоко засела в голову, что ничем ее не вытравить.

Сначала злился, презирал что ли? За ее высокомерие, за замашки девочки из высшего общества. При чем, такие обычно попадают туда за счет своего богатого папочки. Не пойду пешком, не сяду за один стол, постоянные презрительные взгляды в нашу сторону.

Все это вызывало раздражение и желание держаться подальше.

Но, несмотря на это, она продолжала появляться в моих мыслях. Ее образ, словно наваждение, возникал перед глазами, и я не могу понять почему…

Возможно, это было связано с тем, что она всегда казалась такой уверенной в себе, такой непохожей на остальных. Ее манера держаться, говорить, двигаться — все это было каким-то особенным, притягательным. И хотя я понимал, что это всего лишь маска, за которой скрывается обычная девчонка, что-то в ней не давало мне покоя. Что то очень знакомое, близкое.

— Аня — прошептал имя снова, уставившись в потолок. Так же звали девочку с больницы, в которую я попал с пневмонией.

Первое путешествие дядей в Арктику, на которое отпустили, обернулось двухсторонним воспалением легких. Тогда мне было лет шестнадцать, и я был зол на весь мир. За то, что попал в детский дом, за то, что заболел, за то, что дядя так и не забрал меня к себе, хотя каждые выходные и каникулы я проводил у него.