— Я видел это, Уолт, — крикнул мой пациент. — Ты его убил.

— Да никогда, — причитал Уолт. — Мы ждали здесь, хотели спросить у Незнакомца, не нужно ли ему чего-нибудь, а он вскочил и ударил старину Пошляка!

— Заткнись, - сказал я Хики, прежде чем он успел ответить. Я вытащил еще несколько осколков из его глаза, затем встал. Он с трудом поднялся на ноги и сделал шаг к Уолту и Пошляку, прежде чем я сказал:

— Стой на месте.

Он на мгновение заколебался, затем сделал еще один шаг.

— Мне нужно присмотреть за стариной Уолтом, — сказал он, словно констатируя очевидное.

Я велел ему повернуться, и он повернулся.

— Теперь можешь сам достать остальное, — сказал я ему. Он поднес руку к глазу, осторожно пошарил, выбрал самый большой осколок и выдернул его, вскрикнув при этом.

— Я сильно ранен, — сказал он. — Кое-что вижу, но не очень хорошо. Когда человек плохо видит, у него нет шансов.

— А когда человек слишком много говорит, у меня чешется палец, — ответил я.

— Думаю, мне лучше вернуться. — Он начал смещаться влево, в сторону светофора. — Мне нужно забрать его, — объяснил он. Он все еще был уверен, что имеет дело с идиотом.

— Еще раз пошевелишься без разрешения и я прострелю тебе колено, — сказал я ему. Он огляделся, словно прислушиваясь к какому-то ожидаемому звуку, например, к прибытию подкрепления. Я указал ему на прогибающиеся доски разваливающейся хижины.

— Включи свет, — сказал я ему.

— Боже мой, Незнакомец, я не могу этого сделать. — Его голос звучал потрясенно, но он сунул руку под доску, и световая полоска, работающая на батарейках, слабо ожила.

— Ложись, — приказал я. Он посмотрел на мусор под ногами и спросил:

 — Куда? — Затем отбросил в сторону несколько ржавых банок.

Я подошел и поднял одну из петель из ржавой проволоки, которую заметил, и велел ему заложить руки за спину, скрестив запястья. Он начал буянить, но заткнулся, когда я сильно пнул его в голень. Когда его грязные запястья были скрещены, я связал их проволокой. Он начал скулить, делая вид, что пытается высвободиться.

— Больно, Незнакомец! — заявил он. — Очень больно! Не могу дотянуться до лица, оно сильно чешется и причиняет боль! Отпусти меня, Незнакомец! Я страдаю! — 

Он сделал сценическое падение и перевернулся на спину

. Я обошел его, чтобы не попасть под удар, и встал над ним, изучая, насколько мог, его заросшее бакенбардами, покрытое коркой грязи, окровавленное лицо. Увы, оно никогда не было красивым. Выражение его лица было наполовину хитрым, наполовину как у недовольного ребенка.

— Ты интересный человек, Хики, — сказал я ему. — Ты действительно веришь, что тот факт, что я помог тебе и, между прочим, не дал тебе ослепнуть, вынув из глаза эти осколки, доказывает, что у меня не все в порядке с головой. Ты не просто тянешь время, ты на самом деле веришь, что я настолько туп, что отпущу тебя, чтобы ты мог еще раз попытаться убить меня.

— Нет, ничего подобного, Незнакомец, — ответил он, перестав изображать плачущего ребенка, как обычно. — Слушай, я тебе нужен, парень, ты же планируешь убить старину Банни. Видишь ли, я знаю, как пройти мимо его охраны и все такое. Так что отпусти меня и давай начнем!

— О, неужели я хотел убить Банни? — с интересом спросил я. — Как ты думаешь, зачем? И кто он такой, в конце концов?

— Ты не должен быть со мной скрытным, парень, — доверительно признался он. — Я хотел убить его сам, — последнее замечание прозвучало как раскрытие ценного секрета.

— Никогда бы не догадался.

Он энергично закивал.

— Факт, — подтвердил он. — Видишь, он отобрал мою крепость, моих женщин, даже пару детей, которых я приручил, рабов, припасы, все дела! Проделал это хитростью, воспользовался моим добродушием и все такое. — Он помолчал, словно размышляя о пороках человечества. — Я поклялся, что поймаю его, — добавил он, кивая в знак согласия с самим собой. — Просто ждал подходящего момента, вот и все. Теперь я вижу, что время пришло! — Он сплюнул в сторону и бросил на меня взгляд, чтобы посмотреть, как я это воспринял.

Я плюнул в том же направлении.

— Ты смешной придурок, Хики, — сказал я ему и отступил на шаг. Я взглянул туда, где Уолт спокойно отдыхал рядом с Пошляком, который был еще тише. Хики с трудом поднялся на ноги. Я позволил ему.

— Вот что нам нужно сделать, — продолжал он, воодушевленный моей беспечностью, завершить сделку, пока молокосос все еще был увлечен его красноречием, — 

нам нужно устроиться подальше от этого поста

. Лучше перетащить их сюда и поджечь, вместе с хижиной и всем остальным. — Он лениво пнул разбросанные вокруг опавшие листья и гниющие доски. — Хорошо горит, —предсказал он. — Мы с тобой едва выбрались, пытались спасти тех двух парней, но не смогли. Нет, подожди! — прервал он сам себя, когда его посетило вдохновение. — У меня есть план еще лучше: они сбегутся, чтобы попытаться спасти хижину и все остальное, а мы с тобой заляжем вон там. — Он указал ухом на ближайший выступ низкорослого дуба. — Снимай по две штуки за раз, и у нас получатся отличные пирожки, понимаешь? — Он высунул толстый розовый язык и коснулся своих чересчур красных губ в предвкушении веселья. — Просто развяжи меня, вот и все, — добавил он, подумав, и повернулся ко мне спиной, чтобы я мог дотянуться до провода, немного окровавленного от его театральности.

Я подобрал ветку длиной в фут и протянул ее, коснувшись его запястья, а он развернулся, как подпружиненная дверь, и сделал красивый взмах ногой, но промахнулся от меня всего на два фута. Инерция отбросила его вниз, на его израненное лицо. Он взвизгнул, а затем посмотрел на меня, теперь уже лукаво. Я посмотрел на него в ответ без одобрения.

— Ты один из тех, кто медленно учится, — заметил я. — Попробуй, Хики, вложить мысль в этот комок шерсти, который ты используешь вместо мозгов: ты не съешь меня на ужин. Да, я был настолько глуп, что попытался помочь раненому, но не попытавшись я испортил бы себе настроение. Ясно?

— Эй, парень, это не считается. Я просто пошутил, — попытался он возразить без особого энтузиазма. — Слушай! Его глаза расширились, и он склонил голову набок, изображая настороженность. — Тише, — приказал он и сделал руками успокаивающее движение. — Пригнись! Не хотелось бы, чтобы старина Банни застал нас здесь в таком виде. Но ты сделаешь, как я сказал, и мы сможем уйти. — Он повысил голос. — Я же сказал, что отведу тебя к этому Человеку! Затем шепотом:

— Незнакомец, ты должен мне помочь! Если Банни меня увидит, он выпотрошит меня на своем алтаре!

— Как помочь тебе, ты, вероломный подонок? — спросил я. Он сделал жест, заставляющий замолчать, и зашипел. — Потише! Старина Банни слышит, как летучая мышь! За что его и прозвали Банни, за большие уши, понял?

Я признал, что понял, и добавил, что все еще не совсем понимаю, почему он решил, что я дам ему еще один шанс убить меня. Он скривил свое уродливое лицо и прошептал:

— Нет, все это было раньше, до того, как я узнал, какой ты сообразительный, парень. Я должен был убедиться, что могу доверять тебе и что ты не облажаешься, прежде чем пойти и рассказать тебе о сокровище. — Он все еще выжидающе протягивал мне свои связанные запястья.

И тут я услышал, как хрустнула ветка, где-то в темноте слева. До этого момента я думал, что это просто очередная игра Хики. Я не хотел встречаться с мистером Банни, не больше, чем он сам.

— Пригнись! — сказал я Хики, и он опустился на колени, а затем рухнул ничком в подстилку.

Я прислонился спиной к единственному дереву на вытоптанной площадке и замер. Не более чем в десяти футах от меня кто-то бесшумно приближался из-за обломков рухнувшей хижины. Я нащупал ногой сломанный лук Хики и наклонился, чтобы осмотреть его. Тетива, по-видимому, нейлоновая, была цела. Тетива состояла из двух кусков одинаковой длины. Все повреждения были в области захвата. Я согнул одну из половинок, и на ощупь она оказалась слоистой, состоящей из слоев дерева и рога. Она все еще была упругой. Я продел петлю на тетиве в одну выемку и обвязал другой конец вокруг сломанной рукояти, затем пошарил вокруг в поисках стрел, которые выронил Хики. Я нашел одну, наложил ее на тетиву и, подняв достаточно высоко, чтобы его силуэт выделялся на фоне предрассветного неба, смог разглядеть его достаточно хорошо, чтобы прицелиться более или менее в густую тень, где поджидал своего часа наш гость. Я выстрелил и услышал удар и вскрик, быстро заглушенный.