Зыркаю на него осоловелыми глазами. Странное, какое-то нелепое равнение. Я ему что, ребенок?! Да и не друзья мы. Еще не хватало мне дружить с мужчиной! Хватит, надружилась! Тихо охая, медленно оседаю на землю и сажусь задницей на еще короткую, едва пробившуюся травку.

- Из-за тебя я не только подвернула ногу, но и джинсы замарала. – Смотрю с укором, и пытаюсь не стонать от боли. Вот тебе и устроилась на работу – не успела вникнуть в суть, а уже вся покалечилась!

- Давай помогу подняться. Провожу тебя до дома и принесу охлаждающий гель.

- Спасибо за заботу! – он не обратил на мои слова никакого внимания, и это разозлило еще больше. – Но лучше просто иди домой, и все. Так будет безопаснее.

Но он никуда не ушел, да еще и поднял меня с земли чуть ли не насильно – медленно шагая, мы молча доковыляли до крыльца, и дверь тут же распахнулась – на улицу выскочила Анюта.

Увидев меня, дочка нахмурилась и вытащила изо рта оранжевый леденец в виде петушка:

- Ма?

- Все в порядке, Ань, тебе лучше вернуться в дом.

Я морщусь от боли и пытаюсь отодвинуться от прилипчивого соседа, когда из коридора выглядывает Валентина Сергеевна с половником. Увидев меня, она ахает и начинает суетиться. Мне лишь остается ее успокаивать и делать вид, что все не так плохо, как есть на самом деле.

Удивительно, но Валентина Сергеевна вызывает у меня очень теплые чувства, и нет-нет, а мне хочется иногда назвать ее бабушкой. Может, потому, что я рано лишилась родителей? Одно знаю точно – мне нельзя привыкать к этим людям. Нельзя, даже если они очень хорошие. Ведь однажды я уже доверилась человеку, и потом было слишком больно падать…

- Ты знаешь, мне кажется, как только ты уехала, это и произошло. Ну, ладно, спустя неделю, точно говорю.

Я сижу на веранде и прижимаю телефон к уху с таким напряжением, что болят пальцы. На маленьком плетеном столике стоит стакан с вишневым соком, а на тарелке лежит овсяное печенье с изюмом. Мое любимое.

Сегодня по плану – выехать в город на базар, пополнить запасы продуктов, а потом заняться прореживанием моркови – она только взошла и я переживаю, что если не уберу сорняки, то морковка просто не вырастет, вытянутся одни «хвостики».

Но звонок Милы внезапно нарушил все планы, и если я была в относительном спокойствии, то сейчас все круто поменялось – даже сердце забилось как бешеное, клокочет где-то в горле.

- Может, тебе показалось?

- Показаться может один раз. Ну, ладно, два. Но мы-то с тобой знаем, что все это значит. – Мила протяжно вздыхает, - одного не понимаю – прошло почти три года с тех пор, и ни разу никто не побеспокоил. Нас просто забыли, и правильно сделали. Но, стоило тебе уехать, как сразу началось. Я этот черный джип на всю жизнь запомнила, Вась. Они же меня бросили на заднее сиденье как какой-то мешок. Словно я – вещь, понимаешь? Если бы это не случилось лично со мной, я бы никогда не поверила, что человека можно похитить посреди города. Меня просто утащили возле магазина, а в это время мимо ходили люди! Которые смотрели на меня, и шли дальше по своим делам, будто ничего не видели. Знаешь, я думала, что умру от страха, я не понимала, что…

- Мила! – я не выдерживаю и прерываю ее излияния, - ты мне уже рассказывала это тысячу раз. Пожалуйста, извини, что из-за меня тебе пришлось столько вытерпеть. Но все-таки… может, ты ошиблась? Мы ведь сразу в другое место переехали. Да зачем мы им нужны-то?!

От одной только мысли, что у нашей съемной квартиры может ошиваться Череп - бросает в холодный пот. Если это он, то возникает куча вопросов, ведь с Черепом нас вообще ничего не связывает.

Я еще могу понять, если бы меня искал Рамиль. Мы столько времени провели вместе, как ни крути, мы вдвоем были на волоске от смерти… но он меня не искал. И не станет этого делать никогда. Надо же, но сейчас я даже чувствую легкую грусть от этой мысли.

Все прогнозы Ники оправдались. Ее слова были не только ядом брошенной женщины, они стали горькой истиной. А Рамиль – он просто оказался обычным мужчиной, который воспользовался ситуацией именно так, как должен был. Никто ничего никому не должен. Это был наш негласный девиз. Только потом что-то внутри меня сломалось, и все пошло не так.

- Вась, что мне делать, если они ворвутся в квартиру? – голос Милы предательски дрожит, - неужели, опять надо съезжать и мыкаться неизвестно, где? Я ведь только успокоилась, а тут снова… мне вообще эти проблемы не нужны. Я с таким трудом нашла работу недалеко от дома, а теперь, что, бросать всё и снова прятаться? Ох, Васька, почему ты вечно находишь приключения на свою задницу? Связалась с кончеными отморозками!

- Ни с кем я не связывалась. Это они меня впутали в свои разборки. А бросать ничего не надо. Ты ведь ничего не сделала, чтобы тебя преследовать. Даже если Череп и, правда, был у дома, это ничего не значит. Может, у него там кто-то живет? Например, пассия какая-нибудь?

Ума не приложу, какой женщине может понравиться Череп, но все-таки, не исключаю эту возможность. Уж лучше бы было именно так.

- Шутишь, что ли? – Мила едва не подавилась от возмущения, - да какая женщина, будучи в здравом уме его к себе подпустит? Да ни в жизни!

Краем глаза замечаю, как в доме напротив открывается входная дверь и на крыльцо выходит Дима. Поправляет футболку, машинально потягивается, играя мышцами, и только потом замечает меня.

Делает приветственный жест рукой и улыбается. И куда это он с утра пораньше собрался? Я успела привыкнуть к тому, что он вечно возится на своем участке и частенько бывает в грязи, но сейчас – совсем другое дело: Дима вдруг превратился в довольно импозантного, даже статного мужчину. Вот уж никогда бы не подумала!

- Ты вообще меня слушаешь или нет?! – кричит в ухо Мила, - я говорю, что мне страшно из дома выходить. Тебе хорошо, ты далеко, а мне не хочется, чтобы снова повторился этот кошмар…

- Перестань кричать. А, знаешь, что? – меня вдруг осеняет, - давай я к тебе сегодня приеду. Все равно собираюсь в город. Если отправлюсь прямо сейчас, то успею купить билет на автобус, и через полтора часа буду у тебя. Приеду, поболтаем, Анюту оставлю с Валентиной Сергеевной, а вечером вернусь обратно. Что скажешь?

- Что-то быстро ты стала незнакомым людям доверять, тебе не кажется? – голос Милы мгновенно становится подозрительным, - видимо, ничему тебя жизнь так и не научила.

- Пожалуйста, не будь занудой, тебе это совсем не идет. - Смеюсь я в ответ, и мы, наконец, прощаемся.

***

Поудобнее устраиваюсь на переднем сиденье Диминой машины и пристегиваю ремень безопасности. Сегодня мне повезло – оказывается, Дима тоже едет в Огневск – примерно два раза в месяц он отвозит в наш городок статуэтки из дерева, которые изготавливает сам. И клиентов, по его словам, у него немало. Надо же, какой рукастый сосед, однако.

В машине пахнет свежей древесиной и мужским парфюмом. Я поправляю кофту и украдкой смотрю на Диму. Узнав, что собираюсь в город, он тут же предложил подвезти, и я согласилась, лишь для виду немного помявшись.

Все-таки, трястись в старом автобусе полтора часа – сомнительное удовольствие. Мы с Анютой в этом лично убедились, когда впервые ехали к Валентине Сергеевне. Поэтому, отказываться я благоразумно не стала. Тем более, Анюту я все-таки взяла с собой, и теперь она сидит позади меня в детском кресле и болтает ножками. Она устроила у калитки такую истерику, что другого варианта просто не оставалось.

- А она у тебя очень красивая. Глаза чьи, папины? – Дима тормозит у светофора и включает поворотку.

- Да, папины.

Как обычно, чувствую в вопросе соседа скрытый подвох и напрягаюсь. Я понимаю, что он ни в чем не виноват, и то, что я так старательно избегаю общения с мужским полом, имеет совсем другую причину, но при любом упоминании об «отце» все внутри меня начинает бунтовать. Я не хочу вспоминать про Рамиля, не хочу будоражить прошлое. Но, кажется, никто этого не хочет понять.