Они проехали несколько кварталов, и машина остановилась у одного из старых зданий на окраине города. Это место было знакомо, но она не могла вспомнить, откуда. Всё здесь было как-то мрачно, и её интуиция говорила ей, что здесь опасно. Но почему-то она всё равно пошла за ним, как привязанная цепью.

— Мы здесь. — Его голос был строгим, но в нём не было ни угрозы, ни мягкости. Просто холод.

Моника почувствовала, как её сердце бьётся быстрее. Он повернулся к ней, его глаза искали её реакции. Она попыталась скрыть тревогу, но её тело уже предательски выдавало её. Он заметил это, и его взгляд стал острее, как нож, готовый прорезать ткань её защиты.

— Ты боишься? — спросил он, подходя ближе. Моника вздохнула, но не отступила. Страх был с ней всегда. Это был её верный спутник, даже когда она не хотела его чувствовать.

— Да, — ответила она тихо, — но я не могу с этим справиться.

Он стоял перед ней, его лицо было всё так же непроницаемым, но на этот раз она увидела нечто другое — сомнение. Оно было мимолётным, но она его заметила. Возможно, он сам не знал, что с ним происходит.

Диего прислонился к стене, оглядывая её. Его взгляд стал более мягким, и это был тот момент, когда она почувствовала, что может быть чем-то больше, чем просто его женой по расчету. Но она сразу же отогнала эту мысль. Не было места для надежды в её мире.

— Ты в безопасности, — сказал он, как бы подтверждая свою власть, но его слова звучали иначе. Как будто он сам пытался убедить себя.

Моника ничего не ответила. Она смотрела на его лицо, пытаясь понять, что скрывается за этим холодным внешним видом. Но он был как книга, страницы которой были запечатаны. И это было мучительно.

Он повернулся и шагнул в здание, её следуя за ним, как всегда. Но сегодня было что-то новое. Что-то, что заставляло её сердце биться не так, как раньше.

Моника стояла у окна, глядя на ночной город. Свет от уличных фонарей отражался от мокрого асфальта, создавая иллюзию серебристой паутины. Казалось, что весь мир за окном был чуждым, холодным и безжалостным. Он не мог понять её, не мог разгадать, что скрывается в её сердце. Она ощущала это каждый день, начиная с того момента, как её жизнь кардинально изменилась.

Диего был рядом, как тень, которая не оставляет её в покое. Его присутствие было навязчивым и в какой-то мере пугающим. Он был столь уверенным в себе, что ей часто казалось, что он знает её лучше, чем она сама. Его мрачное молчание порой убивало любые попытки разговоров. Он был другом в этом мире, где больше не было друзей.

Тот вечер был как любая другая ночь, которую они проводили вместе. Но что-то в воздухе было иным. Он подошёл к ней, его шаги были неслышны на мягком ковре, как если бы он сам был частью этой тени.

— Ты не боишься? — его голос был низким, почти шёпотом, но с такой напряжённостью, что Моника ощутила лёгкую дрожь по всему телу.

— Боюсь, — призналась она, не отводя взгляда от окна. — Но это не имеет значения.

Он подошёл ещё ближе, его тень накрыла её, и она почувствовала его дыхание на своей шее. Эти моменты, когда между ними не было слов, а только молчание, казались самыми мучительными. Он был рядом, но всё равно оставался недоступным. Это разрывающее её душу противоречие.

Диего поднял её лицо за подбородок, заставляя встретиться с его глазами. В его взгляде было нечто новое — смесь тоски и решимости. Это были глаза человека, который сам себе не мог позволить понять, что происходит с ним. В них не было угрозы, только внутренний конфликт.

— Ты не можешь меня контролировать, — сказала Моника, чувствуя, как её голос становится чуть тверже. — Я не буду жить в клетке.

Он молча улыбнулся, и это было нечто большее, чем просто насмешка. Это было как признание того, что она всё-таки имеет какую-то силу. Он никогда не показывал своих чувств так явно, но в этот момент его лицо выразило больше, чем за все эти недели.

— Я не пытаюсь тебя контролировать, — ответил он, но его слова прозвучали с такой холодной уверенностью, что Моника почувствовала, как её напряжение возрастает.

Она обняла его, не думая, что будет дальше, и его тело стало таким знакомым, как будто они прошли через всё вместе. Но между ними оставалась пропасть. Пропасть, которую нельзя было просто перепрыгнуть.

Это был момент близости, который не требовал слов. Но для Моники этот момент был обременён тем, что оставалось невысказанным. Всё, что между ними происходило, было странным и мучительным, но она не могла остановиться. Её сердце било быстрее, когда его руки касались её кожи, и, несмотря на всю её уверенность в том, что она не должна чувствовать ничего, она чувствовала.

Он наклонился к её губам, и это было как долгожданное возвращение домой, несмотря на то, что она никогда не чувствовала себя дома рядом с ним. Их поцелуй был напряжённым, но в какой-то момент он стал мягким, как если бы они оба пытались понять, что происходит в их душе. Этот поцелуй был не просто знаком близости, он был попыткой понять друг друга, несмотря на всё.

Когда они отстранились, оба были молчаливы. Моника чувствовала, как её дыхание сбивается. Она не знала, что будет дальше, но, возможно, именно в этих неопределённых моментах было скрыто что-то важное для них обоих.

Он отступил на шаг, посмотрел ей в глаза, и вдруг что-то изменилось в его взгляде. Это было что-то мягкое, даже нежное, но в тоже время это было нечто, чего она не могла понять.

— Ты не можешь убежать от меня, — сказал он наконец, голос его стал мягче, но это не звучало как угроза. Это было утверждение, как факт, с которым ей предстояло смириться.

Моника кивнула, но её сердце сжалось. Не потому что она боялась, а потому что она чувствовала, что теперь она и есть часть его мира. И это было не тем, чего она когда-то хотела. Но теперь ей не оставалось ничего другого.

Он ещё раз взглянул на неё и, словно решив, что на этом моменте можно закончить, развернулся и пошёл в сторону двери.

— Мы уходим завтра, — его слова были последними перед тем, как дверь закрылась за ним.

Моника осталась одна в комнате, пытаясь разобраться в своих чувствах. Её душа была переполнена противоречиями, и каждый шаг, который она делала, казался шагом в неизвестность. Всё было не так, как она представляла. Но, возможно, это было и не важно.

Моника стояла у окна, наблюдая, как свет утра медленно проникает в её комнату. Ощущение чуждости и пустоты не покидало её. Вчерашняя ночь оставила свой след — не на коже, а в душе. Она не могла понять, что случилось. Он был таким близким и таким недосягаемым. Всё казалось так важным, но в то же время — так бессмысленным.

В её голове снова и снова прокручивались его слова: «Ты не можешь убежать от меня». Это был не вопрос, не просьба. Это было утверждение. Слова, которые не оставляют места для сомнений, для сопротивления. И она знала, что это правда. Она уже была втянута в его мир. Всё, что она могла сделать — это быть его частью или уйти навсегда. Но её не отпустит. И она это чувствовала.

Стук в дверь прервал её мысли.

— Моника, ты в порядке? — Голос Логана был обеспокоенным, но Моника знала, что ему не важно. Он заботился лишь о себе.

Она открыла дверь, и Логан ввалился в её комнату, как всегда, с той же беспокойной энергией. Его лицо выражало смесь озабоченности и раздражения, как будто ему не нравилось, что она не вышла на встречу.

— Ты вообще как? Всё нормально? — Он скинул куртку и стал обходить комнату, будто проверяя, не оставила ли она что-то, что может вызвать его подозрения.

Моника закрыла дверь, наблюдая за ним, но не желая отвечать. Логан всегда был с ней, но только до тех пор, пока его интересы не пересекались с её личными. Это было странное и двусмысленное чувство — будто он был рядом, но в то же время они были такими чуждыми друг другу.

— Всё нормально, — сказала она, но эти слова сами по себе звучали пусто. Она улыбнулась, но в её глазах было нечто другое. Это было то, что она скрывала, то, что не могла сказать даже себе. В её жизни теперь был Диего, и Логан знал это. Он знал, что всё меняется, что она не будет такой, как раньше.