А тем времен Аллан продолжал размышлять:

– Виновник сегодняшнего собрания Владик не скрывает своей ненависти к людям. Он бы с легкостью убил очередного юношу...

– Я повторяю еще раз, я не убиваю, а предлагаю альтернативную жизнь! – перебил Влад и недовольно сморщился.

– Не будем вдаваться в подробности! – продолжил Аллан. – Хоть Владик и ведет себя вызывающе, я уверен, что он не виновен. Он умеет лишь заманивать людей на дно своего водоема. Яд, который не смогли опознать ни оборотень, ни ведунья, – для него слишком сложно. К тому же он не мог знать, что на встрече будет человек – никто, кроме Мирины, не знал, что за столом будет человек... В то же время Антонина – ведунья. Она специалист по разного рода ядам и это странно, что она не смогла сказать, каким именно веществом убили Сашу.

Аллан пристально посмотрел в глаза Антонины. Если Дарья обвинение тети восприняла с удивлением, то сама ведунья оставалась спокойна. Она держалась смело и пристально смотрела в волчьи глаза Аллана.

– Но я уверен в чистоте её совести. Я знаю Антонину уже много лет. Она лечит людей, а не калечит.

Антонина благодарна улыбнулась уголком рта. Аллан кивнул в ответ и перевел взгляд на Мирину.

– Остаешься только ты, – спокойно сказал оборотень.

– И ты, – так же спокойно ответила Мирина и чуть подалась вперед. – Самому стать следователем, чтобы скрыть преступление. Прямо как в лучших детективах.

– Во-первых, – слегка раздраженно ответил Аллан, – какой мне резон убивать человека...

– Моего человека, – игриво поправила Мирина.

– Перестань относиться к людям, как к вещам! – вспылил Аллан.

– Это ты сделал меня такой, волчонок! – Уменьшительно-ласкательное “волчонок”, которое некогда ласкало его слух, теперь прозвучало как оскорбление. Аллан оскалил зубы и фыркнул.

– Не будем вдаваться в наше прошлое...

– Именно из-за этого прошлого ты и убил Сашу! – перебила Мирина.

– Я пропущу этот абсурд мимо ушей, – сказал Аллан, пытаясь успокоиться, – и перейду ко второму пункту своей оправдательной речи. Я оборотень. Чтобы убить, мне не нужен яд. Я просто могу обернуться волком и разорвать жертву на части. На убитом же нет ни укусов ни ссадин от когтей.

– Тогда я тоже могу оправдаться тем, что я вампир, пью кровь, а в Саше остались практически все пять литров.

– Практически? – зацепился за слово Аллан.

– Я уже говорила, что перекусила перед встречей, – парировала Мирина.

– Да, но ты могла смазать клыки ядом и отравить его, когда вы куда-то отходили. Помнишь, как он позвала тебя поговорить перед тем, как мы зашли в зал? Вас не было ровно столько, чтобы ты успела его куснуть отравленными клыками.

– Вот и зачем мне так заморачиваться? Натирать клыки ядом, убивать у всех на виду? Сам подумай.

– Да потому что он наверняка тебя уже достал просьбами обратить в вампира! Ведь достал?.. – Аллан прищурился, глядя на Мирину. – По глазам вижу, что достал. И ты решила от него избавиться...

– Я повторяю, – перебила оборотня Мирина и впилась алыми ногтями в скатерть, от чего на ней остались едва заметные вмятины, – даже если б я и хотела от него избавиться, зачем мне все так усложнять? Я бы просто осушила его в любой другой день. Подальше от вас.

– Мирина права, – вмешалась Антонина. – Вампир – тот же хищник, а не маньяк, ему не нужен антураж, чтобы убить.

– Ну и кто же тогда убил человечка? – подытожил Влад.

Аллан продолжал играть с Мириной в гляделки. Прошло много лет с их первой встречи, но они все еще опровергали мнение, что любовь живет три года. Она живет намного дольше. За 10 лет она перерастает в уважение. За 30 – входит в ежедневную рутину. А спустя несколько веков любовь становится чувством еще более сильным. Чувством болезненной привязанности. Любовь становится пагубной привычкой, которая причиняет непоправимый вред организму, но дарит и небывалое наслаждение.

Влад украдкой поглядывал на Дарью. Та с жалостью смотрела на труп на столе. Влад все больше проникался чувствами к непорочной красоте девушки. “Если я надену резиновые перчатки, я смогу её потрогать?”, – думал водяной. Несмотря на явный эмоциональный прогресс, Влад был только вначале пути к платонической любви.

Антонина же наблюдала и за Мириной с Алланом, и за Дарьей с Владом. За столько лет она свыклась со своей ролью наблюдателя и советчика. Жизнь не подарила ей своей истории, поэтому она с удовольствием довольствовалась чужим. При этом она не кривила душой. Ведунья искренне радовалась зарождающимся чувствам между племянницей и молодым водяным и сопереживала сложностям отношений вампирши и оборотня.

Но вдруг произошло неожиданное событие, которое окончательно разрушило герметичную атмосферу VIP-зала ресторана “Пантеон”.

– Пить... – хрипло простонал труп.

Дарья вскочила со стула и отпрыгнула в сторону. Влад последовал за ней. Да же если он не мог обнять испуганную девушку, он мог постоять рядом.

Мирина и Аллан вылезли из кокона взаимной ненависти и обратили взгляды к Саше, которого уже пыталась осмотреть Антонина.

– Пить... – продолжал просить Саша. Вскоре он смог сесть, правда, все еще на столе, а не на стуле. Его короткие волосы были растрепаны и стояли дыбом, на бледной коже четче виднелись синяки под глазами. Белая рубашка, после встречи со столом, который был богато сервирован на шесть персон, превратилась в картину эпохи модернизма: тут красное пятно, там коричневая полоса, сбоку прилип лист салата... Но в целом Саша выглядел лучше, чем когда неподвижно лежал лицом в тарелке.

По крайне мере, он медленно, но самостоятельно двигался.

– У меня для вас две новости, – сказала Антонина, продолжая разжимать веки Саши и заглядывать в рот. – Первая: Саша определенно здоров. Вторая: он не совсем жив.

– В смысле? – спросил Влад.

– Он исполнил свою мечту, – ответила Мирина, не сводя взгляда с удивленно озирающегося Саши. – Он стал вампиром.

– Но как такое могло произойти? – спросил Аллан. – Ты же не давала ему свою кровь?

– Нет, конечно. Я не собиралась его превращать.

– Может вы открыли какой-нибудь новый способ обращения, – предположил Влад. – Половым путем там...

– Это не сифилис какой-нибудь, – резко ответила Мирина. – Вампиризм передаются только при попадании крови вампира в организм человека... – Мирина на секунду замолчала, словно неожиданно что-то вспомнила. Затем она закатила глаза, негромко выплюнула непристойное слово и набросилась с кулаками на Аллана.

– Эй, за что?! – прокричал оборотень, закрывая голову руками.

– Это ты виноват! – ответила вампирша, продолжая избивать мужчину. – Это ты подсунул мне тот шот с лезвием!

Аллан вспомнил свою невинную шутку и все понял. Когда он бросал в рюмку Мирины серебряное лезвие, он не думал, что это приведет к чему-то кроме возмущенного визга бывшей.

– Из-за тебя я порезала язык и десны, которые не успели зажить, когда я целовала его. Так к нему в организм и попала моя кровь!

– Пить... – уже громче попросил Саша и приложил ладонь ко лбу.

Мирина отвлеклась от избиения Аллана. К своим созданиям на начальном этапе она испытывала нечто сродни материнского инстинкта. Именно этот инстинкт заставил Мирину в последний раз послать Аллана в недалекое прозаическое путешествие и подойти к Саше.

– Пойдем поищем тебе кого-нибудь вкусненького, – холодно, но все же с толикой заботы сказала Мирина и взвалила руку Саши себе на шею.

– Давай помогу, – по-джентельменски предложил Аллан и подхватил шатающегося Сашу под другую руку.

– До свидания, молодежь, – бросил Аллан, вытаскивая Сашу из зала. Обращение “молодежь” вызвало на немолодом лице Антонины улыбку. – Счет оплачен, так что можете не волноваться.

– Пока, – ответила Антонина, провожая сияющим взглядом необычную троицу: высокого статного мужчину, неопрятного вида юношу и фыркающую девушку с обложки модного журнала.

– Ну вот, – прошептала на ухо Дарье Влад, – хотели научить меня любить людей, и сами же испортили одного из них.