Прикусываю губу, сообразив, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут, а лишь раззадорят.

Когда машина притормаживает, мне на голову накидывают тёмный мешок. Слышу, как разъезжаются двери, а меня выдёргивают вперёд. Затем грубо толкают в спину. Высокие каблуки мешают, я то и дело спотыкаюсь, за что получаю очередной толчок. И каждый последующий болезненнее предыдущего.

Наверное, в состоянии стресса часть эмоций притупилась. Потому что я перестала так остро бояться и трястись. Только впитывала звуки и запахи, силясь понять, где нахожусь и как отсюда выбраться.

– А теперь слушай внимательно, куколка, – меня остановили, сняли с головы мешок и встряхнули за плечи.

Щурилась, пытаясь привыкнуть к свету, резавшему глаза. Но всё вокруг расплывалось в тёмное пятно с яркими вкраплениями.

– Если хоть словом, хоть взглядом выкажешь, что ты против происходящего, я урою тебя и всю твою семейку, включая младшего брата, которого ты оставила у бабки. Усекла? – произносит щербатый, приблизив своё лицо к моему так близко, что я ощущаю его несвежее дыхание.

Некоторое время уходит на что, чтобы я могла переварить сказанное. А следом приходит понимание, что мне не спастись. Даже если удастся сбежать, как я защищу Тёмку?

Дальше меня ведут по коридору с весьма интимной подсветкой. И если я ожидала увидеть какой-то притон, то нет. Помещение кажется стильным, современным и дорогим. В строгом классическом интерьере. На полу горят толстые свечки, крупные слёзы которых обвивают восковые бока.

Я так внимательно разглядывала обстановку, что не сразу поняла, что мы пришли. Остановились у чёрной резной двери. Наверняка так выглядит вход в ад. Преграждают его два амбала, которые решили провести тщательную проверку моих сопровождающих.

Дверь распахнулась. А вместе с ней исчезли посторонние звуки и запахи. Шум людей и музыки.

К нам подходит девушка в строгом наряде. Тощая, с длинными белыми волосами.

Непроизвольно вся подбираюсь, ощущая непреодолимое желание позвать на помочь. И мои сопровождающие каким-то образом ловят этот внезапный позыв. Пальцы на плече сжимаются, причиняя боль. И я прекращаю внутреннее сопротивление, обречённо вздыхая.

Девушка оценивает меня с ног до головы. Записывает что-то у себя в планшете.

А затем впивается в меня глазами.

– Ты пришла сюда добровольно?

Смотрю мгновение на неё. Чтобы соврать, требуется время.

– Да, – глухо отвечаю.

Она вновь меня сканирует этим опытным взглядом. Затем кивает, и меня пропускают дальше. Но не моих сопровождающих.

Она останавливает их движением руки.

– Вы получите свой процент позже. Дальше товар идёт один, – произносит блондинка.

Замечаю на лицах «своих» головорезов протест. Но, когда два амбала вырастают перед нами, как Эверест, они всё же тушуются.

На этот раз меня подталкивают вперёд почти мягко.

– А ты молодец, подготовилась, – комментирует блондинка, оценивая мой наряд, – нечасто девчонки так заморачиваются и покупают дорогие шмотки. Думаю, мы тебя хорошо продадим.

Она провожает меня в комнату, где одни девушки. И все они кудахчут как курицы. Словно в гримёрке конкурса красоты. Поправляют причёски и макияж. Крутятся перед зеркалом, выискивая изъяны у себя и у соседок.

Неужели они здесь добровольно?

Растерянно перевожу взгляд на блондинку.

– Твой номер тринадцать. Выйдешь, как его произнесут. Правила помнишь?

Качаю отрицательно головой. И в ответ получаю закатывание глаз.

– Тебя вызовут по номеру. Выходишь. Показываешь себя со всех сторон. Выполняешь приказы. Радуешься покупателю. Всё.

Киваю.

Такая простая вещь, как поход в туалет, приносит облегчение во всех смыслах. Похоже, уборная – это единственное место уединения. Присела на унитаз, опустив крышку. Слабо представляя, что меня ждёт.

Могла ли я поступить иначе? Не пробовать продать собственное тело? Может, я мало приложила усилий в кабинете министра? Может, мне стоило обить ещё парочку порогов?

Вздрагиваю, когда кто-то бьёт по дверце.

– Выходи давай. Твоя очередь подошла, – раздаётся раздражённый женский голос.

И выхожу.

Что ж. Я сама себя загнала в яму. И иного пути, как продать своё тело подороже, нет.

Меня выводят на сцену. Свет софитов бьёт по телу. И мне даже кажется, что плотная розовая ткань начинает просвечивать.

– Лот номер тринадцать. Студентка одного из ведущих вузов страны. Отличница. Начальная цена – сто тысяч рублей. Кто даст больше?

Озираюсь по сторонам, спотыкаясь на месте. Свет такой яркий, что прожигает сетчатку. А сердце так быстро бьётся в груди, что становится трудно дышать.

Вокруг задаются ставки. Одна выше другой. Но я не улавливаю цифры, которые озвучивают.

Постепенно зрение возвращается. И я замечаю мужчин, одиноко сидящих за круглыми столами. Но одно лицо кажется удивительно знакомым. Лицо министра.

И он тоже смотрит прямо на меня.

Сердце на мгновение замирает. Переставая биться и качать кровь. Потому что сейчас по венам вместо крови течёт ярость. Неожиданный, неконтролируемый гнев накрывает с головой.

Пока моя мама испытывает муки, господин министр развлекается. Конечно, ему безразличны проблемы простых смертных. Должно быть, с высоты своего положения моя семья видится ему размером с тараканью стаю.

Непроизвольно отступаю назад, словно одновременно со злостью меня охватывает стыд.

В голову приходит бредовый вопрос. Что этот мужчина обо мне подумает? Будто сейчас это имеет значение.

– Двести тысяч рублей. Принято. Кто повысит ставку?

Монотонный голос ведущего заставляет меня вздрагивать каждый раз.

Я перевожу взгляд на мужчину, поднявшего табличку. Покупатель. Как и все здесь.

Ведущий аукциона продолжает повышать ставки. А я рассматриваю лица тех мужчин, что готовы меня приобрести. Большинство из них выглядят отталкивающими и неприятными. Грузными, несимпатичными. Но ведь у коровы не спрашивают, для кого её молоко…

Только я даже вообразить не могу, как кто-то из них ко мне притрагивается. Как оставляет сальные следы от своих пальцев на моей коже. Очередная волна тошноты подкатывает к горлу. Как я смогу это пережить?

С удивлением отмечаю, что ставки повышаются. Цена растёт. А вместе с ней и запросы покупателей.

– Пусть она снимет это платье, мы должны видеть товар лицом, – раздаётся из зала, и голос поддерживают остальные, гогоча и вторя.

Краем глаза замечаю, как ко мне приближается блондинка.

– Не рыпайся. Что ты на меня пялишься своими глазищами? Сама согласилась на аукцион, – шипит как змея и хватает собачку молнии на моей спине. Тянет её вниз. – И не вздумай прикрываться руками.

Под платьем на мне незамысловатое бельё. Простое, бесшовное. Телесного цвета. Но вид моего полуобнажённого тела вызывает новый всплеск эмоций у присутствующих.

От взглядов мужчин ощущаю жар. Казалось, от стыда запылало всё тело. Даже кожа на коленках.

Мои глаза то и дело возвращаются к министру, как примагниченные. У него странная манера смотреть в упор. И взгляд этот жёсткий, холодный. От которого становится не по себе. Хотя, казалось бы, куда больше.

Совсем не похож на чиновника. Сейчас на нём чёрная рубашка, обтягивающая широкие плечи и мышцы рук.

Во время всего торга он ни разу не поднял вверх свою табличку. И почему вдруг я испытываю совершенно иррациональную обиду?

Он не смотрел на меня, когда я пришла в его офис с протянутой рукой. Почему вдруг что-то должно измениться, когда я предстала перед ним во всей красе?

Только вот что господин министр забыл здесь? Весь такой из себя правильный и важный.

Я отмерла, когда ставка за моё тело начала становиться запредельной. Приближаясь к миллиону. Боже, что же эти люди хотят получить от меня за подобную цену? Думать об этом было страшно и больно.

Торг шёл между двумя мужчинами. Мне даже начало казаться, что они хорошо знакомы. Министр же лениво наблюдал за их схваткой.