Ты вернёшь свою жизнь обратно. До этой чёртовой больницы. До врачей, полицейских, стариков. До всей этой грёбаной системы!

Ты откроешь глаза и проснёшься.

Веки поднимаются. Чёрная земля, небольшие лужи.

В ухо заливается вода. У капота видны ноги Коричневого.

– Это не сон, – шепчу я беззвучно.

– К сожалению. Только ты кое в чём ошибся.

– В чём?

– В системе желаний.

Он замолкает. Я тоже. У меня больше нет сил думать. В голове пустота, заполненная болью.

Пустота страшнее тьмы. В тьме может быть что угодно. В пустоте – ничего.

Смерть.

– Объясни.

Но его уже нет. Исчез так же внезапно, как и появился.

***

Когда настало утро, рядом никого не было. Я лежал на задних сиденьях машины.

Нос заложен, воздух в салоне холодный и сырой. Начинаю кашлять, грудь сжимает болью.

Приподнимаюсь – в голове мутно, будто кто-то хорошенько приложил меня по затылку. Или будто я перепил.

Опускаю взгляд. На полу, прямо на коврике, валяются кроссовки.

Сбрасываю единственный ботинок, натягиваю их не торопясь.

Они холодные, но хотя бы сухие.

Кашлянув ещё раз, открываю дверь, вылезаю наружу. Сплёвываю зелёную слизь в грязь.

– Вот же чёрт… Простудился.

Впереди дорога, раннее утро, рассвет ещё не начался.

Я смотрю на гору, которая легла прямо рядом с этой дорогой. Кажется, она только со стороны выглядит такой большой. Может, если постараться, на неё можно забраться?

Зачем? Сам не знаю. Голова отказывается думать, мысли растворяются в пустоте. Воспоминания дремлют где-то глубоко внутри черепной коробки.

И, если честно, будить их мне совсем не хочется.

Перехожу шоссе, направляюсь к подножью.

Да, всю жизнь прожил в этой республике, но по горам так и не успел полазить. Интересно, как это делается: надо ползком хвататься или просто сутуло подниматься?

В конечном счете чередовал оба способа.

Каждое движение заставляло сосредоточиться на самом процессе, отгоняя быстро возвращающиеся мысли. Я цепляюсь за камень или землю, поднимаю одну ногу, затем другую. Иногда удаётся приподнять корпус и даже пройтись вверх, но после дождя трава скользкая, и я часто возвращаюсь в исходное положение – на четвереньках, прижавшись к земле.

Вперёд, вперёд, и только вперёд.

Улыбка сама собой появляется на лице, я даже смеюсь.

Это веселее, чем казалось.

Ещё шаг, ещё один.

Почти на вершине.

Осталось лишь немного усилий, чтобы покорить гору.

Главное – не забывать о втором шаге после первого, а в то же время держать в голове третий и четвёртый.

Наверное, так можно добиться всего в жизни: просто делать маленькие шаги, но не останавливаться.

Лёгкие горят, забитый нос прочищается свежим горным ветром.

Ещё шаг – и всё.

Я на вершине.

Фух.

Опускаю голову, опираясь на колени, даю себе пару секунд передышки.

Позади – простая скамейка: два пенька и доска.

Сажусь, поднимаю взгляд.

Горы. Лес, деревни, дорога. Машины, утреннее небо.

Всё, как на ладони.

На горизонте поднимается розовый рассвет.

Лучами он окрашивает небосвод, и вдруг перед глазами появляется длинная, сияющая радуга.

Улыбаюсь.

Семь цветов. Натуральные, живые.

Ни одна фотография не передаст того, что можно увидеть только глазами.

Семь.

В школе говорили, что если объединить все цвета, то получится белый.

Но когда я играл с пластилином и мешал всё подряд, выходил лишь коричневый.

Коричневый.

Улыбка медленно сползает с лица.

Перед глазами появляется текст.

Чёрные, крупные буквы в квадратных скобках.

Одно единственное предложение, без точки на конце.

[ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СИСТЕМУ ЖЕЛАНИЙ]

Надо разобраться, как там дела у Белого. Он, вроде бы, должен дать испытание трём людям.

3 человека. Именно такое количество людей будут участвовать в игре, если он был третьим по счету. Если мне не изменяет память, так оно и было

Перемещаюсь в пространстве, останавливаюсь около Белого.

Он стоит сверху, десять метров над землей. На воздухе. Я взлетаю и встаю рядом, мы оба смотрим вниз. Из машины скорой помощи вытаскивают мужчину на носилках и переносят внутрь, в больницу

– Ищешь себе последователя? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает хладнокровно Белый.

Он всегда говорит мало, предпочитает наблюдать.

Как психопат.

Точно, один в один как он. Мне уже становится жалко тех, кто станет его игроками.

– У тебя трое человек, да? – на всякий случай уточняю я.

– Да. Двоих уже выбрал.

– Остается один.

Крыша больницы становится прозрачной, слой за слоем, этаж за этажом. Как пирог.

Мы спускаемся вниз, чтобы глянуть на мужчину поближе.

Он лежит на кушетке, пару врачей ходят вокруг него, один из них поднимает ему подбородок, медсестра включает фонарь, направляет ему в горло. Врач запихивает какую-то трубку ему поглубже в глотку.

Не самая приятная картина.

– Почему он? – спрашиваю я.

– Я дал силы другому игроку, тот устроил аварию. Теперь этот мужчина может умереть. Я хочу его спасти.

Я глянул на мужчину. И правда выглядит неважно. Потом перевел свой пессимистичный взгляд на Белого.

– Что-то мне кажется, что ты врешь. Не собираешься ты его спасать. Посмотреть хочешь, как он выбираться будет. Знаешь тот случай, когда просишь отца сварить лабиринт из металлических пластин, кладешь в центр червяка и начинаешь соль сыпать? Глядишь как червяк ползёт в страхе по лабиринту, ища выход. Ты хочешь сделать что-то подобное, да? Я чувствую это.

– Нет. Я хочу дать шанс.

– Правда?

Мы вновь переводим взгляд на мужчину. Врачи всё еще в суматохе.

– Как его зовут?

– Евгений.

Интересное имя, надо запомнить. У меня всегда были проблемы с этим.

Белый выставляет пять пальцев, будто держит яблоке в руке и начинает медленно крутить ладонь в воздухе.

Реальность начинает пролетать быстрее, люди бегают в ускоренной съемке по палате, устанавливают катетер, капельницу. Через время мужчина открывает глаза.

– Он. Я решился, – говорит Белый.

Перед Евгением появляется текст. Его голова повернута вбок на кушетке, поэтому читать ему однозначно неудобно.

А, нет, это мне неудобно читать, с его ракурса как раз-таки всё нормально.

– Интересно-интересно. Ты думаешь, он выберется?

– Не знаю.

– И всё же ты решил отдать силу именно ему? Странный выбор, Белый. Обычно люди всё просчитывают наперёд, а ты, хоть и выглядишь умным, может, на самом деле не понимаешь, что Евгений сейчас может просто умереть? В таком случае у тебя останутся всего двое кандидатов.

– Это является проблемой?

Я подумал.

– Мне кажется, это как-то глупо выбирать в кандидаты потенциального мертвеца. Ты такими методами можешь уже сразу в морге пациентам способности раздавать, почему нет?

Белый молчит. Наблюдает.

– Ладно, покажи мне остальных игроков.

Белый снова делает движение руками.

Каждый из семи использует "магию" по своему. Белый выбрал простые, но в то же время такие пафосные движение. Это интересно. Слегка раскрывает его натуру.

Мы перемещаемся быстро по городу, но стоим на месте – на воздухе. Двигается сама земля, будто крутят глобус.

И вот перед нашим взором выплывает парк.

Белый делает жест рукой, откручивая время назад.

На самом деле он не способен повелевать временем. Просто показывает события, которые уже произошли.

Люди начинают ходить задом-наперёд: детишки бегают по ступенькам назад, девушка закатывает детскую коляску на себя, дым из воздуха возвращается в сигарету стоящего у пруда мужчины.

А потом вдруг кадр останавливается.

Девушка сидит, прижавшись щекой к куртке мужчины. Оба на скамейке. Девочка положила ладонь на его кисть.