– Он сам виноват, – говорит Белый, – Не следил за моими подсказками.

– Никто бы их не понял, Белый, – говорю я.

Евгений получает задание продать двух людей.

– Ты из него хочешь сделать убийцу?

– Хочу глянуть, где его предел.

Вот оно как, типичные психопатические мыслишки.

Но я обещал не лезть. Если бы Белый отказал мне в возможности дать подсказку, я бы не стал ему перечить.

Евгений едет в больницу, продаёт двух пациентов, выходит на улицу и общается с той девочкой, которая устроила аварию, в которую попал Евгений.

– Интересное камео. Надеюсь, он не собирается убивать девушку? А то, как мне кажется, у него уже крышу потихоньку сносит.

– Нет, не будет. Нету повода.

После того, как они поговорили, Евгений идет по переулку к дороге.

Вот оно.

– Постой, – говорю я, – Останавливай время. Я буду давать подсказку.

– Хорошо, но я хочу, чтобы это было честно, – внезапно начинает говорить Белый живее обычного, – Не говори ему напрямую, кто ты, что ты о нём знаешь и так далее. Пусть подсказка будет поверхностной.

– Договорились, – отвечаю я, – Но, если он будет дальше меня расспрашивать, я могу говорить столько, сколько захочу, но буду отвечать расплывчато, сойдет?

– Согласен, – Белый взял паузу, – Но тогда ты должен играть роль того, кого не стали бы слушать.

– Бездомный подойдет? Я переоденусь в лохмотья всякие и так далее. Практически ничем выделяться не буду

– Практически?

– Ну, ты же знаешь, у меня карие глаза, коричневые волосы, и кожа такая смуглая, шоколадного оттенка. Зубы белые.

– Как и у большинства людей.

– По сути, да. Так что, ты не против?

– Нет, не против.

Отлично. А ведь у бездомных нет такой прекрасной белоснежной улыбки, как у меня. Евгений должен обратить внимание.

Время останавливается, когда он стоит еще у начала переулка.

Я сажусь около мусорного контейнера, перевоплощаюсь в бродягу.

Надеюсь, он не захочет меня продать.

– Запускай.

И мир оживает.

Евгений подходит ко мне, долго смотрит. Прикасается к моей ладони, и уже кажется, что вот-вот мне придётся играть роль "невидимки", но вдруг он просто кладёт купюры мне в руку.

Хватаю деньги, начинаю говорить:

– Зачем куда-то торопиться, когда ты и так уже победил? – Я делаю паузу, он должен понять намёк, – Расслабься, найди себе квартиру, отдохни. Я бы тоже поискал, будь моя возможность. Но мне на улице лучше. Знаешь, как можно игнорировать боль? Когда тебя пытают, представь в голове градусник, и чем сильнее боль, тем выше поднимается ртуть. А потом, когда отметка поднимается до самого края, резко представляй, что это была лишь половина градусника и продолжай уже с середины отметки И так дальше и дальше. Поверь мне, этот способ поможет избавится от любой боли. Любых пыток. Даже зубных. Особенно зубных. У стоматологов. Когда они без анестезии делают пломбу. Знаешь ведь, да? Тебя в детстве тоже мама заставляла лечить зубы без анестезии? Когда было лет 10.

Давай, дружище, прошу тебя, постой ещё рядом и поговори со мной.

Дай мне повод продолжить наше общение. Ты должен увидеть что-то странное во мне.

Но нет, он отошел и направился по своим делам.

– Грустно, да? – говорит Белый, подлетая.

Я снимаю шапку, скидываю в мусорный бак.

– Обидно. Он ничего не понял. Тогда пойдем дальше за ним наблюдать. Я сделал всё, что мог.

Время летит быстро, сюжеты сменяются одни за другим.

Его ловят омоновцы, пытают в клетке. Дальше происходят перестрелки покруче, чем в боевиках. Пули во все стороны летят, гранаты. Он продаёт кучу полицейский, едет на машине в сторону частных домов.

Заходит в один дом – продаёт трёх пьяниц, потом в другой – женщину с раком.

Вот он выходит из дома, перед лицом оповещение о новом задании.

– Убить 50 человек? Ты издеваешься? – спрашиваю я, поворачиваясь к Белому.

– Это предпоследнее задание, самое сложное. Оно справедливое.

– Не-а, мне так не кажется. 50 человек слишком много. Еще и за тройку часов, что ты ему оставил. Хватит его пытать, отдай его уже.

– Ты дал ему подсказку. Всё честно.

Блин, а он прав.

Дальше я наблюдаю за нелицеприятным зрелищем, как Евгений продают невинных людей. Осознаю, что у него окончательно съехала крыша, когда он начал продавать медсестер.

– Всё, Белый, прекращай.

Он идет в комнату к трём больным людям и размышляет о том, чтобы начать продавать им глаза.

– Белый, хватит! – кричу я.

Время останавливается.

– Почему? – безразлично уточняет Белый.

– Это переходит все рамки нормального. Так нельзя, Белый. Это... Это просто ненормально, что тебе вообще нравится за таким наблюдать. Я думал, что ты адекватный и спокойный человек, но ты монстр.

– Если ты хочешь запретить мне продолжать испытание, можешь так и сказать.

Светлые глаза Белого смотрят прямо в мои.

Он знает на что надавить.

Я обещал, что не буду лезть. Это нечестно.

– Я пошел, продолжай дальше сам. Без меня.

– Хорошо, сказал Белый, даже не обращая внимание на то, что я разворачиваюсь в другую сторону.

И тут, внезапно.

– Стой, – раздается со спины.

Поворачиваюсь обратно.

Вместо продажи Евгений сидит на полу, держась за лицо.

Быстро бегу по воздуху обратно к Белому.

– Что тут происходит? Неужели он всё понял?

Белый очень сильно хмурится, я его еще таким не видел. Ничего не отвечает.

Евгений выходит из дома-интерната, уезжает на машине с этой территории.

Начинается сильный дождь, он останавливается у дороги.

Хватается за плечи и засыпает.

Через пару минут перед ним появляется уведомление о том, что его обнаружили. После этого система исчезла.

Белый разочарованно выдыхает.

А я смеюсь.

– Ха! – говорю я, тыча пальцем в Белого, а потом направляя его на Евгения, – Он справился! Он не убийца!

Белый всё еще молчит.

– Я могу теперь пойти и подбодрить его?

Но Белый не отвечает. Разворачивается и уходит.

Вот и хорошо.

Появляюсь около машины, стучу по окну автомобиля.

Евгений просыпается, хмуро смотрит на меня, открывает дверь.

Сажусь рядом, объясняю всю ситуацию. Нервничал, поэтому не до конца рассказал всю суть.

И поэтому меня избили. Евгений, видимо, перепутал меня с Белым и подумал, что это я над ним пытки устраивал.

Я не стал обижаться, просто вернулся обратно в воздух, постоял и посмотрел на него со стороны. Дал немного времени остыть, расслабится.

Он поднялся на гору, сел на скамейку, смотрел на рассвет. Я понял, что это тот самый момент, когда его можно вытаскивать.

Отправил ему уведомления и перенес его из реального мира в приемную комнату нашего Штаба.

Сам тоже переместился туда. В общем зале сидел Белый и делал себе кофе, рядом, за барной стойкой, сидела Синяя, что-то начерчивая в своём блокноте.

Она глянула на меня.

– Мастер! – начала она, – Мастер, постойте!

Убегаю от неё быстрым шагом, она может очень сильно мозги изъесть.

– Не сейчас, Синяя! У меня разговор!

– Ну, Мастер, подскажите пожалуйста! Если я пригасила 12 игроков на участие, но вы сказали выбрать только 6 участников – я могу отсеять половину игроков, а уже оставшимся раздать способности? Это будет честно?

– Синяя! – Кричу я, убегая, – Я потом к тебе приду и всё проверю, пока делай так, как ты хочешь! Всё, у меня дела!

– Но Мастер...

Быстро открываю дверь в приёмную, и захлопываю за собой.

Фух, наконец-то.

Поворачиваюсь и вижу, как на белой скамейке сидит Евгений.

Улыбаюсь, подхожу к нему.

Он тоже встаёт.

Я поднимаю руки.

– Стой, Евгений! – Он смотрит на меня с лёгким гневом в глазах.

– Коричневый...

– Пожалуйста, давай в этот раз без кулаков, – отпускаю руки, – а то в прошлый раз было, мягко говоря, больновато.