Стоп, что? Бабушка же спит. Она точно спит!
– Продать! – быстро говорю я, прикоснувшись к бабушке.
[ЖЕНЩИНА 72 ЛЕТ СО ВСЕЙ ПРИЛЕГАЮЩЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ. 2.549.400 РУБЛЕЙ]
[ВАС СНОВА ОБНАРУЖИЛИ. У ВАС 7 ЧАСОВ ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ВСЕХ СВИДЕТЕЛЕЙ]
– Стойте! Нет! Что происходит? Что я сделал не так!?
[ВАС СНОВА ОБНАРУЖИЛИ. У ВАС 5 ЧАСОВ ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ВСЕХ СВИДЕТЕЛЕЙ]
[ВАС СНОВА ОБНАРУЖИЛИ. У ВАС 3 ЧАСА ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ВСЕХ СВИДЕТЕЛЕЙ]
Глава 18 - Лес.
– Вопрос. Что происходит? Кто меня заметил?
[ЦЕНА ОТВЕТА НА ВАШ ВОПРОС СОСТАВЛЯЕТ 2.000.000 РУБЛЕЙ]
– Согласен.
[ОТВЕТ]
Когда вы продавали наручники в том подвале, один из сотрудников ОМОНа успел снять ваши пытки на камеру своего телефона. Пока вы ходили по дому-интернату, он был в пути в Ставрополь, и теперь, прибыв на место, показал видео своему начальнику. Тот, в свою очередь, продемонстрировал его нескольким коллегам. Это и является причиной оповещений.
Я начал кашлять, прелый воздух проник в лёгкие слишком глубоко.
Шатаясь, открыл дверь, вышел в коридор. Сделал вдох, почуял запах ацетона.
– Вопрос, – кашель, – Почему ты мне не сказала об этом раньше? Я же тебя спрашивал.
Шок и гнев перешли в ту стадию, когда уже не хочется кричать. Теперь разум чист, и мне надо что-то срочно предпринимать.
Иначе я умру.
[ЦЕНА ОТВЕТА НА ВАШ ВОПРОС СОСТАВЛЯЕТ 10.000 РУБЛЕЙ]
– Согласен.
Пустота перед глазами, всё размыто. Я не вижу ничего, кроме текста – полная сосредоточенность.
Больше нельзя медлить. Одна лишняя секунда – и я погиб.
[ОТВЕТ]
Ранее вы спросили: “Кто меня ещё заметил? Где свидетели?”. Ответ был достаточно полный для данного вопроса. Вопрос о том, попали ли вы на камеры видеонаблюдения или на какие-либо другие записывающие устройства – не был задан.
Это отдельной вопрос с другой ценой оплаты.
Хорошо, я всё понял. Надо действовать. Система не собиралась мне помогать, не стоило от неё ждать милосердия.
Иду по коридору, медсестра выходит из кабинета, протирая рот от крошек, руки трёт об халат
– Вы кто? – спрашивает она с набитым ртом.
Подхожу к ней, смотрю за спину. В кабинете накрытый стол за которым сидят двое женщин. Обе они полные, им далеко за сорок, на них нет халата, но они не выглядят больными. Либо подруги, либо всё же коллеги, но пришедшие не в рабочую смену. Хотя, возможно, они работают, но решили не надевать медицинскую одежду просто сами по себе.
Потому что им всё равно. Как и женщине напротив меня, которая стоит с раскрытым халатом.
– Вопрос. За мной в данный момент ведется слежка? Тут есть камеры?
– Что? – спрашивает медсестра. От неё сильно пахнет спиртом, который неудачно пытается пробить еще более страшный аромат дешевых духов.
[ЦЕНА ОТВЕТА НА ВАШ ВОПРОС СОСТАВЛЯЕТ 100.000 РУБЛЕЙ]
– Согласен.
Она вопросительно вскидывает брови.
[ОТВЕТ]
Нет, в этом отделении не работают камеры видеонаблюдения. И за вами не ведется в данный момент слежка.
Смотрю на медсестру: глаза плывут, взгляд не испуган, скорее заинтересован. На ногтях пятна от былого маникюра, спина сутулая, помада с губ уже вышла за края, пачкая нижнюю губу.
[ВАС СНОВА ОБНАРУЖИЛИ. У ВАС 1 ЧАС И 32 МИНУТЫ ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ВСЕХ СВИДЕТЕЛЕЙ]
Значит, остался час. Кто-то показал моё видео еще кому-то. Остается только надеется, что я успею быстро разобраться с оставшимися делами.
У меня, как раз-таки, есть кое кто на примете.
Хватают медсестру за руку, захлопываю дверь.
– Что ты…
– Продать.
[ЖЕНЩИНА 43 ЛЕТ СО ВСЕЙ ПРИЛЕГАЮЩЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ. 5.608.200 РУБЛЕЙ]
Всё, самое сложное позади – надо было начать. Теперь, дальше, должно стать проще.
Открываю дверь, захожу в комнату. На столе лежат две небольшие бутылки виски или коньяка, печеные пироги, по бумажным тарелкам разложена жареная курица.
Рядом с пирогом на самом краю большой металлической тарелки лежит нож.
Достаю быстрым движением пистолет из кармана и наставляю на одну из женщин. Та, которая полнее.
– Ложись на пол! Быстро!
Она первые пару секунд смотрит на меня в растерянности, потом поднимает руки, удивительно быстро начинает плакать и кричать. Вторая женщина хватает кухонный нож со стола.
Это было слышно достаточно отчетливо: грохот лезвия, прошедшего по металлической тарелке, не сложно узнать.
Поворачиваюсь обратно, не даю себе слишком много времени раздумывать о своих поступках и сомневаться в действиях.
Стреляю ей в грудь.
В ушах звенит, на секунду мир зашатался.
Она роняет нож, падает на спину, начинает что-то говорить, но я не слушаю.
Поворачиваюсь обратно к столу, надо что-то придумать, что-то предпринять.
Есть идея.
Хватаю скатерть со стола, тяну на себя, еда падает на пол, но звука я не слышу. Накрываю скатертью лицо раненой женщины, чтобы она ничего не видела.
Крик первой женщины, пытающейся спрятаться под столом, пробивает звон в ушах.
Я нагибаюсь к ней, кладу руку на спину.
Я говорю продать, но не слышу себя.
[ЖЕНЩИНА 52 ЛЕТ СО ВСЕЙ ПРИЛЕГАЮЩЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ. 4.660.080 РУБЛЕЙ]
Последняя женщина ещё жива, подхожу к ней. Под накрытой скатертью растекается лужа крови.
Беру её за лодыжку.
Спазм в горле, поворачиваю голову, напрягаю шею:
– Продать.
[ЖЕНЩИНА 39 ЛЕТ СО ВСЕЙ ПРИЛЕГАЮЩЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ. 2.540.000 РУБЛЕЙ]
Шесть.
Выхожу из палаты, на звук выстрела должны были собраться оставшиеся пациенты, которые могут ходить.
Но никого всё еще нет. Иду в следующую палату.
Опять-таки там лежат престарелые люди. И снова в палате, рассчитанной на двух – находятся трое. У одного мужчины нету обеих ног. У оставшихся двоих ничего примечательного не обнаружил.
Подхожу к последнему – крепко спит, поднимаю одеяло за край одной рукой и закрывая старика по голову.
Оглядываюсь, один мужчина смотрит на меня, сильно вбок скосив глаза. Тот, кто без ног – тоже глядит в мою сторону.
– Отвернитесь.
Но, на самом деле, это не поможет. Слишком опасно, они могут обнаружить мою способность.
В голове мысль – продать глаза. Лишить их возможности видеть.
Сделать так с каждым из пациентов. Лишать зрения, подходить, закрывать одеялом и убивать.
И так со всеми оставшимися…
Всего-лишь сорок четыре человека. У меня должно хватить времени сделать это с каждым. Только в этом корпусе уже тридцать человек. Скоро задание будет выполнено, и я получу возможность вернуть Лейлу и Артёма.
Рука дрожит, одеяло мокрое, липкое. Пистолет в другой руке.
Нет, так нельзя.
Нет.
Я…
Мужчина просыпается, слабой рукой пытается стянуть одеяло обратно, но у него это не получается.
– Я не могу.
Напряжение в груди резко ослабевает.
Я и правда не могу этого сделать.
Мир возвращает яркость, сильный запах фекалий бьет в ноздри.
Я отхожу к стене. Сзади подоконник, закрытый на решетку.
Сползаю по стене вниз. Сажусь.
Отпускаю пистолет на пол и хватаюсь за лицо.
Что я делаю?
Ладони сползают по скулам, прикрывая мой нос и рот.
Без понятия.
Мне надо продать ещё сорок четыре человека. Я не смогу этого сделать. Я не смогу их всех убить.
Я не убийца.
Но что тогда мне остается? Умереть? Прожить эти полтора часа как человек, а не как монстр?
И всё это было тогда напрасно?
Все мои жертвы не имели никакого смысла? Всё это не значило ничего?
Смотрю на стариков. Она боятся что-то сказать, они видят мой пистолет на полу.
Поднимаюсь, выхожу в коридор. Пара пациентов стоят у входа в свои палаты, они в непонимании крутят головы в разные стороны.
Иду дальше, выхожу из отделения милосердия, у будки охранника выкидываю ключи у его двери. Кто-нибудь поможет, когда поймет, что случилось.
