Не с первого раза, но всё-таки нахожу кнопку, нажав на которую стекло опускается.

Мир шатается, перед глазами всё ещё стоит она. Запах хвойных деревьев будто вышел вместе со сном в реальность.

Но аромат жженой резины быстро даёт знать о себе, пробиваясь в нос.

Казалось, что ливень должен вот-вот закончится, но он не только не прекратил лить, он будто стал сильней.

– Тебе нужна помощь, друг?

– В смысле? – удивленно смотрю ему в глаза.

Карие зрачки, коричневые брови и каштановые густые волосы, зализанные назад.

Ему бы стоило надеть если не шапку, то хотя бы куртку.

– Со мной всё в порядке, – Добавляю я, – Я остановился на пару минут, сейчас поеду. Спасибо

– Ты уверен? – Спрашивает он, осматривая салон автомобиля снаружи.

– Да, всё нормально.

– Ну, как знаешь.

Он убрал руки, дождь стекает с его тела, он стоит прямо и неподвижно. Глядит в мою сторону.

Улыбается

Абсолютно белоснежные зубы пробивают своим ярким светом темноту.

Молния бьет позади мужчины, свет озаряет его облик. На секунду он превращается в бездомного, что сидел у того мусорного бака.

Та же одежда, та же шапка. И улыбка абсолютно такая же.

Смотрю на него в ступоре.

– Ты пришел за мной? – шепчу я.

Не прекращая улыбаться, он медленно кивает головой.

Он всё ещё стоит под дождём, не убирая с лица улыбку.

Смотрит, выжидая моего решения.

Будто у меня есть выбор.

От него веет таинственностью. Чувствуется, что он знает гораздо больше, чем я способен понять.

Я тянусь к противоположной двери и приоткрываю её.

– Сюда, – негромко говорю я в полумраке салона.

Но он слышит. Я уверен.

Он обходит машину, распахивает дверь и садится на переднее пассажирское сиденье.

С его одежды льётся вода, мокрые пряди прилипли ко лбу.

Он захлопывает дверь.

Тишину наполняет ровный, размеренный звук капель, стекающих на пол автомобиля.

– Ты кто? – спрашиваю я.

Он продолжает сидеть, глядя вперёд – через окно – на улицу.

Машины почти перестали разъезжать по шоссе. Только изредка кто-то осмеливается выехать в такой ливень.

– Я – Мастер. Или же Коричневый. Выбирай любое имя, меня называют и так, и так.

– Что оно означает?

Атмосфера ненормальности напоминает те первые мои мгновения на кушетке, когда я узнал, что обладаю странной способностью – продавать вещи по прикосновению.

Осознание того, что твой привычный мир можно так легко сломать.

Одними буквами.

Цифрами.

Правилами.

Убийствами.

И, как ни странно, российскими рублями.

– Это ты всё устроил, да?

Он молчит.

Я не смотрю на него.

Крайне очевидно: на бога лучше не заглядываться.

"Создатель миров", "Отец отцов".

Или кто он там?

Самый милосердный среди живущих и в то же время самый жестокий из всех существующих?

– Нет, это сделал не я. Приложил руку, признаюсь, но не отдавал прямых указаний. В общем, всё сложнее, чем тебе может показаться.

В словах даже больше воды, чем стекает с его одежды. Видимо, всезнающие только так и разговаривают.

– Ты бог?

Я поворачиваю голову.

Он сидит в полумраке, искажаемом бликами дождя за окном.

Густая щетина, почти борода. Простодушный взгляд, брови-домики.

Белоснежные зубы мелькают в полуоткрытом рту.

Наблюдает за дождем, о чем-то размышляет. О вечном или о мирском?

Почему он называет себя Коричневым? Имя Мастер ему, может быть, и подходит. Но “Коричневый”?

– Нет, – он улыбнулся, а потом негромко смеется вслух– Нет, ты что, не бог я. Такой же человек, как и ты. Там долгая история. Замучаешься слушать.

Вот как. Не бог.

– Тогда кто?

– Я уже отвечал.

– Хорошо…

Сколько у меня там времени осталось? Минут десять, двадцать?

– Нисколько, – отвечает Коричневый на мой незаданный вопрос.

– Да? Я уже опоздал?

Он медленно кивает головой.

Смотрю на ладонь. Влажная, грязная, складки на подушечках пальцев.

Кладу руку на руль.

– Продать.

И ничего, никакого уведомления. Системы больше нет.

На миг на душе становится легче, будто я отбросил тяжелый камень с души, но через секунду начинает сосать под ложечкой. Страх возвращается быстрее, чем может показаться.

– Я проиграл…

– Ты так думаешь?

– Да…

Никак по-другому это назвать нельзя.

Трогаю свой живот. Моя разодранная печень и селезенка. Почему они не болят?

– Ты забыл, что я тебе сказал тогда, у того мусорного бака?

Мозг сам по себе старается откопать эти события в воспоминаниях. Но ничего не находит.

Вроде бы он говорил какой-то бред про боль и стоматолога, это всё, что я помню.

– Ты рассказывал мне о том, как терпеть боль.

– Да, это тоже. А ты не помнишь, какое уведомление тебе пришло после победы над полицейским?

Уведомление? Было новое задание, убить кого-то. Уже не помню: Артёма или кого там ещё.

Мрачно смотрю на свои ладони на руле.

– Не помню.

Он кладет мне руку на плечо, я смотрю на неё: грязь под ногтями, смугловатая кожа.

– Я говорил Белому, что его игра слишком жестока, поэтому вышел сам подсказать тебе твою ситуацию. Ты победил, Жень. Ещё когда убил последнего игрока – Дмитрия. И тебе об этом написали, но ты не обратил внимание.

– Я... победил?

Глухое сердце вдруг оживает, немые пальцы наливаются кровью.

– Ага, – продолжил Коричневый.

Ливень стих, последние капли неохотно падают с неба. Я смотрю на него, не веря своим ушам.

– Но тогда почему? Зачем я выполнял все эти задания?

– Над тобой издевались, Евгений. Я искренне тебе сочувствую.

Я убивал зря.

Столько людей.

Артёма.

Всех остальных.

Я улыбаюсь.

Коричневый смотрит на меня с лёгким удивлением.

– Вот это шутка, – вырывается из моей глотки. – Я убил людей просто так.

Я хватаю этого ублюдка за шиворот и с силой бью затылком об стекло.

– Я убил людей!

– Я знаю, – тихо отвечает он.

Мои мышцы ещё при мне – я разбиваю боковое стекло затылком Коричневого.

Открываю дверь. Он падает на землю. Я выхожу.

Он лежит лицом в грязи, в воде, что собралась в мелких лужах.

Нагибаюсь, переворачиваю его на спину. Бью по лицу – скула трещит под моим кулаком.

Ещё раз. Челюсть съезжает вбок. Он щурится от боли, прикрывает лицо.

Встаю, со всей силы бью ботинком по виску – он отпускает руки.

Затем – удар в грудь. Потом ещё. И ещё.

Глухие звуки ломающихся рёбер.

Я опускаюсь, хватаю его за грудь.

– Почему?! Почему ты не сказал мне?!

Его раны исчезают – кровь из глаз и ушей втягивается обратно, красные следы от ударов растворяются, словно капля на раскалённой сковороде.

– Я говорил.

– Ты нёс бред! Про какого-то стоматолога! – я кричу. – Почему?! Почему ты мне не сказал?!

– Я дал тебе подсказку, намекал на будущие пытки.

– Почему не сказал прямо, ублюдок ты проклятый?! – Я дёргаю его за воротник, но силы покидают руки. Я плачу. – Ты обещал пустить меня в систему желаний, если я выполню всё… Почему ты мне лгал?

– Это сказал не я, – он встаёт, лёгким движением ладони убирает мои руки со своей одежды. – Это говорил Белый. Все вопросы к нему.

– Кто такой Белый?! Какой, нахрен, Коричневый?! Да плевать мне на эти цвета! Верни мою жену, верни Артёма и всех, кого я убил!

– Не могу.

– Тогда что мне делать?

Я опускаюсь на землю – больше нет сил даже сидеть. Ладонями закрываю глаза.

Это сон. Просто сон. Кошмар. Сейчас я проснусь.

Всё в порядке, Женя. Сейчас ты очнёшься в своей комнате, и всё вернётся на круги своя.

Ты снова займёшься своим бизнесом, как всегда хотел. Перестанешь злиться на жену по пустякам. Наконец-то возьмёте билеты и улетите за границу, как мечтали. Япония? Корея? Куба? Без разницы. Хоть в Африку, хоть в Антарктиду. Куда угодно.