– Вот тут, – врач ещё раз постучал ботинком.

– Вижу-вижу. Ну, что я вам скажу, запутанно всё, – я глянул наверх, к потолку, – Вот с этой камеры кадры тоже к охраннику шли?

– Та? – врач поднял голову, – Вроде, да. А, да, точно, к охраннику. Всё на его компьютере с больницы хранилось.

– На облако-не облако ничего не кидалось?

– Какое там облако, эти записи даже у нас на компьютерах не каждый раз удачно записывались, с перебоями постоянно, – врач напряженно улыбнулся, – мы хотели их поменять, но, понимаете, это дорого очень, плюс к тому же тут электронику надо менять, поэтому мы хотели всё это с генеральным ремонтом совместить.

– Хреново. Может, кто-то другой что-то рассказать полезное может? Никто в голову не приходит?

– Жанна вечером дежурила с Мариной. Но, как я понял, Марина пораньше домой ушла.

– И где Жанна?

– Ну, убита… – врач замолчал.

Странно, что-то он совсем за неё не переживает. Это же медсестра всё-таки. Да и охранник не последний человек. Может, он в этом всём как-то участен? Хотя, звучит как бред. Хотел бы лекарств своих наркотических перепродать, придумал бы способ полегче. Разбавлять бы стал, но не красть же весь сейф целиком.

– А, точно. Внизу которая? Плохо. Единственный свидетель.

– Выходит так…

– Ну, ладно, вы мой номер запишите, – я достал подготовленную на этот случай бумажку с моим номером, – Когда вспомните чего – звоните.

– Да, спасибо. Но я более чем уверен, что это не наш пациент. Он правда не мог бы ходить со своими травмами. Искать надо в другом месте.

– Тогда он был бы сейчас в своей палате, правильно?

Врач задумался. Медленно кивнул головой:

– Ну да.

– Но Евгения в палате сейчас нет. Всё верно? Ну и поему же?

Врач замялся, задумался.

– Не знаю. Его могли родственники навести, забрать с больницы. К нему его жена приходила. И друг Артём.

– Номера есть?

– Да, в его телефоне были. Сейчас, может, найду.

Я подождал пару минут врача, пока он выходил и заходил обратно. Вернулся ни с чем.

– Не-а, нету. Телефона нет. Забрал с собой, получается.

– Ну, ладно тогда. Пока этого хватит. Если вдруг что, у меня ваш номер есть и у вас есть мой – созвонимся. Хорошо?

Мы попрощались, я пошел по коридору вниз.

Ну, что теперь делать? А ничего не делать. Всё, что я мог – я разузнал. Дальше пусть сами разбираются. Можно ещё пойти поискать другие камеры – с улицы. Но, если честно, так не хочется этим всем сейчас заниматься. Ещё и с бумагами возиться придется полдня.

Спустился вниз, трупы уже упаковали и уносили.

– Ну что вы там, камеры глянули? – спросил я своих двоих балбесов.

– Так ты же сказал, что сам глянешь.

– А, ну зашибись. Я всё сам делать буду, да?

– В каком плане?

– В таком, что вы – оболтусы – работать не хотите. Стоите только и воздух портите. Походите тут, поспрашивайте врачей, что они видели или не видели. Хер ли я только работаю?

Они переглянулись между собой и неуверенно пошли по коридору. Сопляки. Думают, что работать полицейским – это бесплатная власть и деньги. Мы, вообще-то, слуги народа. Людей защищать должны. А не мается всякой хренью.

Прошелся по тротуару к парковке, пошел дальше по тому месту, куда отправился по камерам наш бандит. Только вот что-то было странное во всём этом.

Я оглядел парковку, вся зона закрыта забором от остальной части больницы. Сюда долго идти, если обходить территорию через центральный вход. Зачем тогда наш бандит такой крюк делал? Мог же просто дальше чуть пройтись после выхода и прямо впереди его бы встретила дорога. Может, у него тут машина стоит? Припарковался на этой стоянке?

Я приглядывался к машинам, сам не зная, что хотел увидеть, как вдруг заметил незакрытую металлическую дверь в здание. Черный вход.

Подошел ближе, вход в коридор на первом этаже. А почему открыли? Мог Евгений отсюда выйти?

Я протяжно просвистел через коридор, ко мне подошел один из моих коллег.

– Слушай, собери отпечатки пальцев с этой двери. И почему она открыта? – я глянул на банковский терминал, – Сейчас инкассация что ли?

– Не знаю. Вроде, нет.

– В любом случае, собери. И где второй?

– Ходит ещё.

– Долго не бегайте. Если ничего не находите, возвращайтесь в участок и начинайте заполнять бумаги.

– Хорошо.

Дверь открыта, а мог он отсюда пройти? Я подошел к двери, закрыл её, попробовал покрутить закрывашку замка изнутри – ничего не происходит. Видимо, только на ключ закрывается. Если она всю ночь открыта была, могли и отсюда выйти. Значит, он мог направится по другой дороге. Не через центральный входа, а вот через этот выход. А ведь тут есть рядом другие камеры, не больничные.

Вышел, глянул на улицу.

Вон там, на самом первом этаже есть магазинчик. Даже отсюда сигнализацию видно, должна быть и камера.

Если он вышел отсюда, на эту камеру будет видно. Если не проходил, то ничего страшного, я и на другой дороге камеры найду. Они сейчас везде стоят. В крайнем случае по машинам можно будет глянуть, у кого круглосуточные регистраторы стоят.

Не торопясь дошел до магазинчика, зашел во внутрь. Переговорил с кассиршей, та мне доходчиво донесла, что не умеет доставать записи с камер, поэтому нужно дождаться владельца магазина. Тот пришел через полчаса, я чуть не уснул на лавке на улице за это время.

Молодой энергичный парнишка Егор. Мы с ним быстро зашли в подсобку, он достал ноутбук, повтыкал провода и пошел искать записи.

– Вчера вечером? – Спросил он, клацая в ноутбуке.

– Да. Скорее, ночью. Листай вплоть до утра самого.

– Хорошо, товарищ полицейский.

Темнота, камера слегка мутноватая, моментами глючит сильно. Видео крутится, пролетают целые минуты за несколько секунд и тут бац.

– Стой! Вот, это он.

Егор отматывает немного назад, замедляет скорость. И начинается шоу.

Наш бандит в розовых штанишках держится за уличный столб, к нему подходит женщина, берёт его за руку, тот опирается на неё. Она что-то кричит.

– А где звук? – спрашиваю я.

– Нету.

И тут она исчезает. Я моргнул. Секунду спустя он уже лежит на асфальте.

– Постой, верни назад.

– Что это было? – удивлённо спрашивает Егор.

– Чуть назад отмотай говорю.

Три щелчка по клавише на клавиатуре. Мы заново смотрим видео. Вот он снова отталкивается от уличного фонаря, переносит свой вес на плечо женщины. И та исчезает.

Я опять моргнул.

– Ты это видишь?

– Ага, – отвечает Егор.

– Что это за херня? Ну-ка ещё раз отмотай.

Три щелчка по клавише. Я достаю телефон, включаю камеру и начинаю записывать.

Фонарь, потом женщина, потом исчезновение. Я всё успешно запечатлел на телефоне.

– Так, слушай, у тебя видео где хранится? У тебя есть флешка? Скинь мне всю видеозапись. Эй, Егор?

Егор смотрел в экран не моргая. Рот слегка приокрыт. Глаза приблизил как можно ближе к экрану, чтобы рассмотреть каждую деталь.

– Егор!

– А? – тот поворачивается ко мне, – Что это такое?, – Он поворачивается обратно, – Может, это камера так залагала?

Он снова отматывает назад, замедляет видео. Я тоже вглядываюсь.

Нет, не очень похоже на глюки. Он начинает падать сразу же после того, как исчезает женщина. Проходит меньше мига.

– Так, Жора, слушай. Скидывай это видео сейчас мне на флешку, а у себя удаляй. Никому об этом не рассказываешь, понял? Это очень серьезное дело.

– Да, хорошо, конечно. Только не надо со мной ничего делать, пожалуйста.

Я удивлённо глянул на Егора, у того на лице читался страх на границе с отчаянием. Он каких-то ужастиков что ли пересмотрел? Думает, что за раскрытие государственной тайны с ним сейчас разборки будут? Ну рассмешил.

– Никто с тобой ничего делать не будет, Егор. Ты просто видео скинь и не отсвечивай нигде то, что увидел. Вот и всё.

– Да… Конечно, – он быстро встал, – Я ща всё сделаю

Потом он пошел по всему магазину искать флешку, долго разбирался, как всё скинуть. В конечном счёте всё переслал, при мне удалил видео со своих камер.