— Когда увольнение? — Кирилл Никифоров поворачивается к соседу.

— Да хоть сегодня подпишу. Полетов все равно нет, — Борис Сафонов приподнимает солнцезащитные очки.

— В чем подвох?

— Нет подвоха, Кирилл Алексеевич. Полковник дал негласное указание не жлобиться на увольнения. Пока стоим в Порт-оф-Спейне, надо пользоваться.

Сафонов выдержал паузу. Вокруг стали собираться люди. Слух у молодых летчиков острый. Ребята из первой эскадрильи сразу уловили интересный разговор.

— Точно отпускают?

— Конечно. Да только мне идею одну подкинули. Всей эскадрильей пойти гулять сегодня с обеда и до завтра.

— Так что ж ты не сказал!

— А ты не спрашивал. Хотел в одиночное плаванье уйти.

Кирилл чуть было не закашлялся от возмущения.

— Идемте все! — солнце заслонила атлетическая фигура фельдфебеля Комозина.

— Так. Все здесь? Ворожейкина не вижу.

— Наш звеньевой в ангаре, механикам патрубки чистит, — донесся задорный молодой голос.

Смех смехом, но поручик Арсений Ворожейкин чуть было не погиб, когда во время учебного вылета у его «четверки» заглох мотор. Летчик чудом спланировал на палубу и зацепился за трос с первого захода. Как выяснилось, карбюратор засорился. Разумеется, мотористам и механикам пришлось пережить немало неприятных минут, когда в ангар спустился экспертный консилиум из целого звена истребителей. Дело житейское. Все выжили, и ладно.

— Целая ночь впереди! — обрадовался Зеленов. — Там такие мулаточки юные да сочные, обалдеешь.

— Так, слушать сюда! — Сафонов вскочил на ноги и упер кулаки в боки. — Кто по мулаточкам и негритянкам, чтоб зашли к врачу за кондомами. Кто мимо, тоже чтоб взяли на крайний случай. Если кого в гальюне от гонокока скрючит, или причинное место шанкерами покроется, спишу с корабля в чумной барак, чтоб георгиевский авианосец не позорили. До самой отставки будете на Груманте или Гренландии за белыми медведицами волочиться. Все поняли⁈

Даже зимой, хотя какая здесь зима! — Солнце в тропиках коварное. Сгореть можно в считанные минуты. Про лето и говорить нечего. С непривычки люди обгорали моментально. Корабельные врачи спешно поднимали и штудировали циркуляры по профилактике тропических болезней. Солнечных ожогов это тоже касалось.

Сразу после обсуждения грядущего рейда эскадрильи Кирилл набросил на плечи рубашку и спустился в каюту.

Иллюминатор открыт, вентилятор гоняет воздух, но в стальной коробке жарко и душно. Соседей нет. Первым делом Кирилл оделся. По трапам он спускался в нарушение всех уставов и приличий, то бишь в одних кальсонах. Увы, жара, тропики с дисциплиной плохо уживаются.

В порт прапорщик собирался честно говоря с главной целью — зайти на почту русского флота. Накопились письма. После того злосчастного сражения у Антигуа «Выборг» особо не гоняли. Один выход на поддержку десанта, да встреча конвоя. Людям дали возможность прийти в себя, некоторым подкрасить или сбрить раннюю седину. На «Выборг» перевели отличившихся истребителей с эскадренных авианосцев. Со дня на день обещают новые самолеты. Уцелевшие машины механики перебирают и латают.

Как всегда, неожиданно возник вопрос с моторами. Даже надежные как топор, прочные двигатели воздушного охлаждения морской авиации имеют свой ресурс. Увы, вырабатывается на войне он мгновенно. Увы, флотские и армейские интенданты не успели заказать и доставить моторы на новейшие машины. С тем полеты ограничены. Из трех штатных истребительных эскадрилий авианосец может поднять одну неполную сводную.

Кирилл Никифоров сам следил за ремонтом своей «девятки». Механики заменили истерзанную консоль, перетянули приводы рулей и закрылков, заменили правую пушку. В последнем бою ее опять заклинило. Видимо, небольшой перекос затворной коробки, разбираться не стали, пусть на заводе делают заново. Там все же оборудование нормальное и люди грамотные. Птичка великолепная, после того что пережил над Наветренными островами Кирилл влюбился в эту машину.

Впрочем, в тот злосчастный день чертов «Рейнджер» ушел. Судя по докладам с пустыми ангарами, но ушел. «Полтава» зря жгла мазут и насиловала котлы на «самом полном». Янки оторвался от преследования и растворился в океане к северу от Багам.

Кирилл достал из планшета бумагу, чистые конверты, извлек из нагрудного кармана авторучку. Увольнение его интересовало с одной главной целью, найти почту. Ну если быть совсем честным, не только за этим. Моряков всегда тянет на берег, а уж молодого парня в стальной коробке в считанных кабельтовых от причала вантовым тросом не удержать. Тропический остров предоставляет соблазны на любой вкус. Мулатки и креолки тоже не на последнем месте. Хотя, с недавних пор, интерес Кирилла к женскому полу несколько ослаб. Была тому вполне уважительная причина.

В последнем письме дяде Ване Кирилл открылся. Маме тоже написал о своем серьезном увлечении. Молодой Никифоров искренне надеялся, родные примут все как должно.

'Милая Инга, огромное вам спасибо за фотопортрет. Я даже не ожидал, что копия окажется ничуть не хуже оригинала. Талант фотографа запечатлел ваши прекрасную улыбку и взгляд. Сейчас смотрю на фотографию, вспоминаю наши встречи в Санкт-Петербурге.

Знаю, у вас лето. Вы на выходные выезжаете на дачу. Надеюсь, вам нравится под Сестрорецком. Места, говорят красивые. Сам, к сожалению, не бывал, но по рассказам друзей и родных, берег там живописный.

Меня судьба занесла в тропики. Жарко, купаться можно круглогодично, чем мы и пользовались во время стоянки в Парамарибо. Кок постоянно радует местными деликатесами. Хотя для Америки это самая что ни на есть обыденная еда.

Расскажу анекдот. Недавно на одном из транспортов моряки чуть было бунт не подняли. Баталер закупил вместо обычной местную сладкую картошку батат. Люди три дня терпели, а затем вышли с требованием дать им нормальную привычную еду. Чем дело закончилось, не знаю, но судно прославилось на весь флот.

У нас кстати тоже батат подают, но кок не переусердствует, разнообразит как может. Потому нижние чины не ворчат, а офицеры люди ко многому привычные. От заморских блюд нос не воротят. Добавлю, мясом нас снабжают исправно, не солонина, а пригоняют рефрижераторы из Аргентины с замороженными тушами бычков. Это гораздо дешевлее выходит, чем из России конвоями транспорты проводить.

Инга, простите если пишу не интересное. На самом деле моряки на флоте мало что видят. Целыми днями за иллюминатором сплошные волны от горизонта до горизонта. На берег сходим редко. Каждая оказия радует. Вот как сегодня нашей эскадрилье обещали дать увольнение до утра. Порт-оф-Спейн я уже видел. Даже встретил на берегу сводного брата Владислава. Он как и я учился в Оренбургском, только служит в сухопутной авиации. Как видите, вживую встречаемся не каждый год…'.

Кирилл отложил ручку и повернулся к иллюминатору. Его каюта смотрела на берег. Неизвестно, когда «Выборг» поднимет якорь, но раз такое везение, надо пользоваться на все сто. Прапорщик взял фотографию девушки, коснулся губами, сдул пылинки и убрал в специальный целлулоидный кармашек в планшете. После гибели «Апостолов» летчик все важные письма и документы носил с собой. Не самое важное отправлял на берег.

На бумагу ложатся строчки. Рассказать надо многое. А времени до склянок мало.

Он успел. Боря Сафонов не обманул. Уже после обеда комэск выдал летчикам свежие только подписанные увольнения на целые сутки. Через сорок минут от борта отваливает маленькая эскадра катеров и моторных шлюпок. Вместе с летчиками на берег идут счастливчики из команды авианосца.

В порту суета, гомон, грохот. На причалах и у складов множество народу. Мелькают уже привычные смуглые лица туземцев, сразу выделяются местные. С последнего захода «Выборга» коренные тринидадцы осмелели, многие вернулись к работе. Не все к законной, что уж греха таить. Перед увольнением вахтенный офицер проинструктировал на счет притонов, наркотиков и прочих колониальных удовольствий. Посоветовал не расставаться с оружием. Военная полиция, русские и немецкие патрули навели порядок, но бывает местные пошаливают в нехороших районах.