– В обоих случаях со смертельным исходом, – хмыкнула я.

Я заглянула под римскую кушетку. Ваксы там не было. Я осмотрела всю квартиру, но не обнаружила следов котенка, как, впрочем, и пыли. Профессор Монк оказался очень аккуратным человеком, и его уборщица трудилась на славу.

– Не хотите ли перекусить? – предложил он. – Могу предложить отличную лазанью из кафе «Вкуснотища».

– Увы, мне пора возвращаться в булочную, – отказалась я, чувствуя, что едва справляюсь с искушением.

– А вы позвоните Джейсону и спросите, нужна ли молодым людям ваша помощь, – подсказал профессор.

Я так и поступила. Телефон, видимо, чтобы не нарушать общий римский стиль обстановки, оказался спрятан в буфете.

Джейсон отвечал мне с затаенной обидой («Вы что, мне не доверяете?»), что они с Госс и без меня прекрасно со всем справляются.

Так что я осталась отведать лазанью, которая и впрямь оказалась замечательной. Мы выпили по бокалу вина шестьдесят седьмого года – то был самый разгар сексуальной революции. Профессор признался мне, что недолюбливает Аполлона Родосского – библиотекаря, который написал компиляцию «Аргонавтика» о Ясоне и этих самых… э-э… аргонавтах.

– Единственное, за что можно помянуть его добром, так это за то, что он носил бежевую тогу, возможно, с кожаными заплатами на рукавах, – заключил профессор. – А его описание Медеи: «Нежная лань, трепещущая в зарослях ивы»! От такого стошнило бы даже «Миллза и Буна». [10]

– Кажется, она была знаменитой колдуньей? – уточнила я.

– Да еще какой! Запросто могла вплести луну в волосы. И усмиряла взглядом огромных змей, – подтвердил он. – Такая не станет краснеть или бледнеть, дрожать и падать в изнеможении на колени. Разве можно вообразить, чтобы наша Мероу вытворяла нечто подобное?

После двух кружек глинтвейна и бокала отличного пино представить это и в самом деле было нелегко.

– Нет, – сказала я решительно. – Никогда.

– Совершенно верно, – кивнул мой собеседник. Распрощавшись с хозяином, я продолжила осмотр дома.

Удивительно, но я больше не чувствовала себя усталой, и ко мне вернулось присутствие духа. Госпожа Дред пришла домой в «Венеру», 2В, пообедать и милостиво разрешила мне поискать Ваксу, заметив, что та прекрасно контрастировала бы с ее прикидом из красной кожи. Я уже знала, что в «Пандоре», 2А, где жили Кайли и Госс, котенка нет. Так что прямиком отправилась к нердам, обитавшим в «Гефесте». Юнцы пообещали мне сразу выдать беглянку, если та объявится, потому что они терпеть не могут кошек и вообще любую живность. В пекарне Ваксы тоже не было. Искать ее в кафе «Вкуснотища» бессмысленно: Дел Пандамус не выносит кошек. Итак, я обыскала все здание, но, увы, так и не нашла котенка, зато вновь обрела веру в себя.

Дома я взялась за накопившиеся дела: заказала муку и приправы, проверила счета, а потом спустилась в булочную. Госс уже сняла кассу и заполняла банковский бланк. Ей нужно было указывать число банкнот разного достоинства, например: 12 по $50 = $600, 23 по $20 = $460, а внизу проставить итоговую сумму. Эта задача всегда вызывала трудности у моих помощниц, но теперь на выручку пришел Джейсон.

– Вот калькулятор, – объяснял он терпеливо. – Набираешь цифры, а потом записываешь результат. Дай-ка я.

Джейсон показал Госс, как заполнять бланк. Удивительное дело: девушка не только покорно выслушала его объяснения, но и заполнила все правильно. Я велела ей сложить деньги в мешок и отнести их в банк. Джейсон запер магазин и спросил:

– Вы в порядке?

Я ответила, что нет, и он весьма разумно посоветовал мне пойти лечь спать:

– Отдых пойдет вам на пользу. Так профессор говорит. А он вернется, будь спок, этот ваш Дэниел. Просто ему досадно стало, что вы его не разбудили. Вбил себе в голову, что должен спасти мир. Я не хотел вас ссорить, Коринна, честно.

Парнишка так искренне расстроился из-за нашей размолвки, что я не удержалась и обняла его одной рукой.

– Пустяки, Джейсон. Уберись тут. Увидимся завтра.

Я поплелась к себе наверх. Горацио отказался идти своими лапами, и мне пришлось нести его, а также хлеб и мои записи. Дома я разделась и погрузилась в горячую ароматную ванну. А потом прилегла, чтобы дать отдых глазам.

И проснулась лишь в четыре утра от звонка будильника, который возвестил, что наступило новое утро, и, значит, я проспала всю ночь.

Как обычно, я встретила эту новость с сожалением. Но что я могу изменить? Мне с трудом удалось замолить свою вину перед Горацио (Только представьте: остался без ужина! Без УЖИНА!). Когда я наконец спустилась в пекарню – Джейсон был уже на месте – мы принялись месить тесто и печь, месить и делать маффины. Точнее – Джейсон делал кексы, а я смотрела. Он выбрал мои самые любимые – имбирные. Руки его так и мелькали, когда он крошил кристаллический имбирный сахар. Я пила кофе и слушала, как поднимается тесто. Да, это моя жизнь, и она мне по нраву, я сама ее выбрала, и очень этому рада.

Мышиная Полиция выскочила на мокрую улицу. Эта парочка ради рыбных потрохов готова и реку переплыть. Я обратила внимание, что дождь наконец-то смыл летнюю пыль. Камни мостовой стали чистыми, гладкими и блестящими, как шоколад Джулиетт. Люблю дождь. Я ушла, только когда мне стало капать за шиворот. Вода скапливается на верхних балконах, а потом проливается внезапными потоками словно холодный душ. Пять тридцать. Я с радостью вернулась к жару печей.

– Гадство, день ото дня все холоднее, – проворчал, поежившись, Джейсон. Он жевал свой первый за день багет.

Я уже собиралась закрыть дверь, но тут как раз объявился Махани, и я отдала ему мешки с хлебом.

– Последняя ездка, – сообщил он. – Поганая выдалась ночка.

– Почему?

– Да один захлебнулся, – объяснил он. – Упал лицом вниз в канаву, бедняга. Спасибо, – поблагодарил он, забирая хлеб.

Никак не могу смириться с тем, что люди гибнут вот так в нищете. Нет, надо взбодриться.

– Давай-ка придумаем что-нибудь новенькое, – предложила я Джейсону. – Хочешь, научу тебя, как вынимать косточки из оливок?

Джейсону это занятие понравилось. Очень здорово успокаивает нервы. Если вам не надо, чтобы оливки сохранили форму, можете просто выдавить косточку лезвием ножа. Я решила испечь оливковый хлеб – солоноватый и пряный – он отлично подходит к итальянскому сыру. Из него получаются прекрасные бутерброды со спелыми помидорами, какие созревают в конце лета, надо только добавить каплю оливкового масла и положить побольше базилика. В любом случае этот хлеб навевает мысли о Венеции – совсем не плохая тема для воспоминаний.

Теперь дождь лил уже в три ручья. Интересно, где сейчас Дэниел, не мокнет ли он под дождем? Я закрыла дверь. Мышиная Полиция через минуту протиснулась внутрь через кошачий лаз – мокрая, но сытая. Кошки устроились на мешках из-под муки и занялись утренним туалетом.

Я открыла булочную и передала бразды правления Кайли, а сама стала отпускать разносчице хлеб, заказанный ресторанами.

– Раз у тебя появилось больше обязанностей, я увеличиваю твое жалованье, – сказала я Кайли, открывая кассу.

Девчонка радостно всплеснула руками, унизанными кольцами.

– Значит, я смогу раньше купить ошейник для Тори, – просияла она.

– Ошейник?

– Такая узкая полоска из оленьей кожи, – объяснила она мне, – с настоящими розовыми бриллиантами. Ну, не совсем бриллиантами – циркониевыми кубиками. Но розовыми. Цвета шампанского.

Что тут скажешь? В конце концов, какое мне дело до того, на что мои работники тратят заработанные праведным трудом денежки? Джейсон хотел было что-то съязвить, но я успела наступить ему на ногу. Мне ни к чему перепалки в магазине. Мы открыли двери, и в булочную хлынули покупатели.

Я помогла Кайли справиться с первой волной, а потом взяла несколько маффинов и поднялась наверх за зонтиком. Я чувствовала… трудно объяснить, как я себя чувствовала, просто не могла оставаться на одном месте и все. Я взяла рюкзак, сунула в него Джейд Форрестер и вышла из квартиры.