Джейсон достал с полки энциклопедию и рассеянно пролистал.

– В конце книги есть указатель. Посмотри на pain au chocolat, на «р» – это между «о» и «q» – и узнаешь, на какой странице читать.

Джейсон покосился на меня со смешанным чувством уважения и обиды. Ясное дело, парень никогда прежде не слыхал об указателях. Но все же он нашел страницу и вскоре уже бубнил начало статьи о бриошах с шоколадной начинкой.

– Ага, – сказал он, – вот в чем секрет! Оказывается, если шоколад готовится столько же, сколько и сам хлеб, он теряет блеск.

– Выходит, ничего не поделаешь, – рассудила я. – Экая важность, что он тускнеет! На вкус-то все равно такой же. Твои маффины уже готовы.

Джейсон вынул один кекс из формы, осмотрел, понюхал и, наконец, откусил. Горячий джем потек у него по подбородку, и он завопил от боли.

– Уф! А на вкус они ничего, Коринна, – заметил он. – Только надо немного остудить.

Как и прочие маффины Джейсона, вишневые оказались великолепными. Я не преминула похвалить его. И с удовольствием отведала один с очередной чашкой кофе; после этого у меня наконец-то включилось сознание.

– Господи, я забыла о Ваксе! – простонала я. – Я же обещала, что помогу искать ее. Совсем из головы вылетело. Бедная киска!

– Все равно вы ничего не сможете сделать, пока мы не закончим печь хлеб, – наставительно изрек Джейсон. – А потом я могу пойти порасспросить, вдруг Кико или Ян видели ее. Может, днем ее кто-то и нашел. Она ведь черная. В темноте и не отыщешь.

– Верно. Будешь печь еще маффины? У меня есть заказ на докторский хлеб, посмотри, сколько у нас осталось соды.

– Неужели кто-то и впрямь ест этот жмых? – проворчал Джейсон и поплелся в кладовку за вишневым джемом, а заодно и за содой.

– Мне неважно, едят его или нет, – отрезала я, – главное, что покупают.

Время шло. Мы закончили печь хлеб и маффины, приготовили заказы для Меган, разложили все на полках; Джейсон взялся за уборку, а я открыла жалюзи. Утро было прохладным.

В магазин, потирая руки в перчатках, впорхнула миссис Доусон. Сегодня на ней был коричневый кашемировый джемпер тончайшей вязки, толстый шерстяной пиджак и, как всегда, отличного покроя брюки и удобные ботинки. Сверху на плечи она набросила шаль с золотыми фазанами и виноградной лозой. Щеки у нее были красные как яблоки, а глаза – синие-синие.

– С утра-то холодно, – заметила она. – Кажется, дождь собирается. Ранние утренние прогулки хороши тем, что потом весь день со спокойной душой можно предаваться праздности. У меня теплая квартира с отличным видом из окна в любую погоду, и припасена стопка книг. А в придачу ваш хлеб и эти замечательные кексы, что печет Джейсон.

– Сегодня – вишневые, и в самом деле отличные, – призналась я честно. Миссис Доусон купила три маффина и буханку ржаного хлеба. – Не встречалась ли вам маленькая черная кошечка? – спросила я. – Она может быть где-то в доме.

– Что мне делать, если я найду ее?

– Позвоните Кайли или Госс, они заберут.

Миссис Доусон кивнула и ушла. Джейсон отпускал хлеб разносчице, при этом они оба хохотали как ненормальные. Потом я услыхала его шаги на улице: видно, направился к Кико расспросить про Ваксу. Мышиная Полиция наверняка увязалась за ним в надежде отведать дары трех океанов. Все стихло. На время я оказалась в оазисе покоя; такие изредка возникают в городской суете и пропадают в мгновение ока, словно их и не было.

Горацио неторопливо прошествовал в магазин, вспрыгнул на прилавок и занял привычное место. Следом пришел Дэниел и поцеловал меня сзади в шею.

– Доброе утро, – сказал он. – Пойду побеседую с «Небесными наслаждениями».

– Сначала поговори с Джейсоном, он что-то хотел тебе рассказать. А Вакса так и не нашлась, увидишь ее – сразу хватай. Да, еще: я люблю тебя, – добавила я нежно, уткнув холодный нос ему в шею.

– И я тебя, – отозвался Дэниел. – Ну, мне пора. И ушел.

Явилась Кайли, сегодня она была блондинкой – светловолосая и голубоглазая. Она заняла свое место за прилавком поближе к Горацио, так, чтобы в любой момент удобно было его погладить. О Ваксе по-прежнему не было известий. Я взяла маффин и пошла навестить Мероу.

«Пещера Сивиллы» – крошечный магазинчик, набитый всякой всячиной. Мероу восседала в кресле и гадала на картах. Белладонна расположилась на спинке и точила коготки. Раз эта черная кошка вернулась к своим обычным занятиям, значит, она простила Мероу за бесцеремонное посягательство Люцифера на ее размеренную жизнь.

Я поднырнула под развешанные повсюду ловушки для снов, сняла стопку журналов по магии викка со стула и уселась. Негоже прерывать гадалок, когда они заняты делом. Я положила кекс на краешек стола и раскрыла журнал. Передовица называлась «Зло в современном мире». Чем дальше я углублялась в чтение, тем паршивее мне становилось. Не верю я, что все эти призывы к свету и рассуждения о мире способны образумить «Аль-Каиду» или старый добрый военно-промышленный комплекс. Я вздохнула. Мероу, как обычно, прочла мои мысли и изрекла:

– Никогда не знаешь, что сдвинет чашу весов. Нельзя опускать руки.

– Возможно, ты права. Вот, я принесла тебе кексик.

– И проблему, – заметила она, откидывая назад длинные темные волосы.

Интересно, сколько Мероу лет? Может быть, шестьдесят, а может, лишь сорок. Она вечно ходит в длинной черной юбке и черной кофте-размахайке, а сверху повязывает какую-нибудь шаль. Сегодня на ней был алый шарф из прекрасного китайского шелка – яркое пятно на фоне разноцветных вещиц, наполнявших магазин.

– Верно. Я тут повстречалась с одним человеком, Джейсон с ходу назвал его чокнутым. Этот тип вбил себе в голову, что он мессия. Конечно, все это чушь, но от его взгляда мне стало не по себе.

– Ты полагаешь, он – дьявол?

– Нет.

– Но ты веришь в силы зла? – спросила Мероу. Белладонна с противным скрежетом – словно точили ножи – принялась вспарывать обивку.

– Еще бы! Раскрой любую газету и убедишься: зло существует.

– И этот человек настолько уверен в себе, что способен убедить других в своем могуществе, так?

– Да, – подтвердила я. – До того как Дэниел спас одну из рабынь этого Дарена и заодно расквасил ему нос, у того была группа фанатичных последователей. Возможно, они и сейчас есть. Не исключено, что именно они устроили эту заварушку с бомбой.

– Хм, – Мероу перевернула еще одну карту: обнаженная женщина зачерпывает воду из пруда; на небе горит звезда. Картинка вроде вполне благополучная, хотя я ничего не смыслю в картах таро. Мероу досадливо хмыкнула: – Звезда… Не очень-то обнадеживающе. Необычные обстоятельства.

– А есть карта, которая означает, что будущее непредсказуемо? – спросила я.

– Конечно. Я знаю, о ком ты говоришь. Я разложила карты специально для него. Хотела проверить, действительно ли это его рук дело и что он станет делать дальше. Это, без сомнения, дурной человек. Он затаил злобу на Дэниела. Хочет поквитаться с ним, но действовать будет исподтишка – слишком слаб и труслив, чтобы встретиться с противником лицом к лицу. Поэтому он скорее всего нападет…

– На меня, – догадалась я и почувствовала, как холодная дрожь пробежала по спине.

– Я дам тебе вот это, – сказала Мероу, надевая мне на шею тонкую ленточку.

Я рассмотрела амулет: маленький мешочек из белого шелка, внутри что-то хрустящее – бумага? – и твердое. Амулет пах апельсинами. Что ж, если он и не способен защитить меня (не верю я в колдовские заговоры), зато хотя бы хорошо пахнет.

– А он будет действовать, даже если я не верю в его силу?

– Да, – пообещала Мероу и улыбнулась своей загадочной улыбкой. – Лампочка ведь загорается, стоит лишь щелкнуть выключателем. И не надо совершать жертвоприношений или возносить молитвы богу электричества. Злом, как и добром, управляют метафизические законы. Амулет защитит тебя и твоих близких, а я постараюсь отвести зло и обратить его на того, кто его насылает.

– Сестра Мэри считает, что Дарен разыгрывает комедию, – сообщила я, пряча крошечный мешочек под майку. – Он словно впал в транс: тараторил заклинания и взывал к вельзевулу.