Но может быть, он заходил в мое отсутствие? Надо спросить у Тани. Я постучала к ней. Девочка сама открыла дверь, в замешательстве постояла на пороге. Потом отбежала «столу и прикрыла его полотенцем. В комнате с Таней оказались ее неразлучные подружки – Оля и Соня. В дождик они втроем ходят под одним зонтом. Из-под зонтика выглядывают тогда три косички – черная, рыженькая и белокурая, Танина. Я так и зову подружек «Три косички». Но «Три косички» что-то прячут. Значит, я мешаю? Или Тане наскучило молоко и она занялась другими делами? Я поспешила уйти.

С того дня у нас натянутые отношения. Прежде Таня стремглав бежала ко мне, увидев во дворе, а теперь вежливо кланяется и провожает загадочным взглядом. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Однако непостоянство Тани огорчает меня.

И вдруг, встретившись на лестнице, Таня просит зайти к ней! Я хочу, чтобы прежде она объяснила свое странное поведение, и говорю:

– Некогда!

– Уже такой интересный секрет!

– Чужие секреты меня не интересуют, Таня!

– Но мы вам помогаем. Сопя, Оля и я… Помогаем писать книжку.

– Вот как! – смягчилась я. – И что вы пишете?

– Мы проверяем, почему молоко киснет… Что у нас вышло! – Таня прыгает от радости.

В Таниной комнате под полотенцем на столе оказались стаканы. Их-то девочки и прятали так тщательно. В стаканах кисло молоко.

Вспомнить о Тане и ее подружках просто необходимо. Ведь «Три косички» ежедневно отправлялись на рынок, в белое здание молочно-контрольной станции, где проверяется все привозное молоко. Строгие контролеры работают там! Без них никто не посмеет продать на рынке молоко. Это они пишут на бидонах: «Проверено». А мои «Три косички» ухитрились доставать как раз такое молоко – забракованное. Выпрашивали его у контролеров. Несли домой и оставляли в стаканах киснуть.

И воочию убеждались, что могут натворить невидимки.

Таня показала мне стакан, где белела отличная густая простокваша. В другом стакане она горчила, в третьем – пахла сыростью. Вот в зеленой сыворотке плавает жалкий комочек творога в пузырьках газа. И этакое сотворилось с молоком за ночь?

– Очень интересно! Молодцы, «Три косички». Понимаете, почему простокваша получается разная?

– Еще бы! В стаканах поселились всякие микробы. Ведь мы нарочно покупали молоко у разных молочниц. Так нам посоветовала учительница биологии.

Я принялась рисовать невидимок, которые орудовали в стаканах. Конечно, у Петра Петровича они получились бы лучше, но не всякому быть художником. Сперва я нарисовала шарики. Обычно они сидят по двое, но иногда склеиваются в цепочки. Это они готовят отличную простоквашу. Умницы! Потом я нарисовала короткие палочки. На них рассчитывать нечего: попадут в молоко – простокваша будет горчить.

Мой карандаш выводит толстые палочки. Такие карапузы залезли в стакан, где оказался комочек творога в пузырьках. А крохотные веретенца подсластят молоко и сделают слизистым.

– Если каплю молока окрасишь особой краской, сама увидишь микробы под микроскопом, – сказала я Тане.

Девочки показали мне еще стакан. Молоко в нем простояло целую неделю, посинело, но не свернулось. И это тоже натворили микробы.

Да, «Три косички» поработали не хуже ученых! Сами удостоверились, что не от жары и грозы портится молоко!

А невидимых нахлебников у молока множество. Жара только помогает им расти. Правда, иные микробы предпочитают холод, но таких меньше. Мы с Таней сели за стол, взяли карандаши и стали умножать и складывать. Обычно в капле свежего парного молока, если оставить его в тепле, вскоре насчитаешь сотню микробов. Но микробы размножаются очень быстро – через двадцать минут каждый делится на двое. И через час в топ же капле их будет около тысячи, а еще через три часа – тридцать тысяч микробов! Настоящая катастрофа…

– Катастрофа! – согласилась Таня. – Беда!

Шарик, подняв мохнатое ухо, смотрел на нас. Кот Васька тоже заинтересовался, забрался к хозяйке на колени и не спускал глаз с листа бумаги. Не хотелось мне стращать мою хорошую помощницу, а пришлось опять вспомнить, что невидимые нахлебники бывают коварными – дизентерийные микробы, возбудители тифа, дифтерии. Этот мрачный список можно продолжить.

Узнают о нем боязливые люди – перестанут пить молоко. Так и бывало! После открытия Пастера.в молоке разочаровались: опасная это еда… Матери стали подолгу кипятить и портить его. В кипяченом молоке меньше витаминов и белков. Взгляните: на дне кастрюли, где оно кипятилось, налипла белая пенка – это свернулись самые хорошие белки.

И горожане стали отдавать предпочтение маслу, сахару.

Много напраслины было тогда сказано о твоем честном друге, хотя молоко ни в чем не виновато! Свежее и парное, оно воюет как солдат. Даже Пастер не подозревал, что есть в молоке особые вещества – «защитные». В тепле через час-другой молоко сдается. Но если парное молоко сразу остудить, оно долго сражается с невидимками, его защитные вещества сами убивают микробов, не дают им расти.

Про это еще не знали, и предприимчивые дельцы уже мечтали заменить молоко искусственными смесями. Не удалась эта затея! Невозможно заменить молоко, которое природа готовила миллионы лет, которое и сейчас остается «из пищи – пищей». Отстоять свои права молоку помогло открытие Пасте-ра. Лет сто назад в молочных лавках появились первые бутылки пастеризованного молока.

Самые недоверчивые люди тотчас стали покупать его.

А сейчас мы все пьем пастеризованное молоко.

– Как его пастеризуют? Где это делают? – спрашивала Таня.

– На молочных заводах.

– Поедем на молочный завод?

Мне тоже хотелось побывать там. Я даже адрес молочного завода узнала.

Но в тот самый день на улице мне поклонился солидный загорелый мужчина с ленточкой орденов.

– Узнаёте? Иван Михайлович… Вашей бабушки земляк.

С трудом я узнала друга детства, Ваню Семенова из бабушкиной деревни. Иван Михайлович и сейчас живет в родных местах. Там теперь богатый, образцовый совхоз, а друг моего детства – Ваня Семенов – директор совхоза.

– Что ж не заглянете в родные края? Не поинтересуетесь нашим селом?

И потянуло меня в страну детства, куда давно звала память о бабушке. Я так и не отблагодарила ее за любовь и заботы… И я стала собираться в дорогу. Через неделю все было готово. А тут и летние каникулы подоспели, и Таня стала упрашивать маму: поедем все вместе! Вера Ивановна согласилась и решила взять маленького сынишку. Представьте себе, что и Петр Петрович отправился с нами.

– На досуге закончу последние картинки к вашей книжке…

Веселой дружной компанией мы выехали в родные места.

Никогда не жилось мне так хорошо!

Уже третью неделю я брожу полем, по дороге, среди высоких ржаных колосьев; ухожу далеко в лес, где на холмах белоствольные березки водят хороводы. По вечерам любуюсь синими еловыми лесами у далекого горизонта…, Иван Михайлович, директор совхоза, поселил нас в школе. Школа стоит на горе. Отсюда видна зеленая долина, сады и двухэтажные кирпичные дома совхозного поселка Боронки.

На ужин у нас запотевшая, из погреба, крынка с густым молоком. Поужинав, мы сумерничаем… Сидим на крыльце, слушаем перекличку далеких деревень – песни, голоса, мычание коров.

Чаще всего мы говорим о моей книжке. Петр Петрович порой вздыхает – недоволен рисунками.