— Привет, — он подошёл ко мне и, положив руку на спинку стула, склонился над тетрадью. — Что пишешь?

— Гармонию, — грустно проговорила я, бросив карандаш на стол и запустив пальцы в волосы.

— М-м, — сочувственно протянул отец. — Много ещё?

— Нет, но мне ещё нужно поиграть на фортепиано.

— Может, потом поиграешь? Мы собираемся с Дашкой смотреть фильм, пойдёшь к нам?

— Не думаю, — с сожалением произнесла я.

— Ну, давай посмотрим, — мужчина молящими светло-карими глазами — такими же, как у меня и у Даши, — заглянул мне в лицо. — Мы и так редко собираемся вместе.

Не выдержав такого напора, я согласилась, и папа вышел из комнаты таким довольным, словно совершил какой-то подвиг и получил большое вознаграждение. Наспех сделав домашнее задание, я пришла в гостиную, где сидел глава семьи с Дашей, уплетающей попкорн. Серьёзно, они даже попкорн купили?

— Не прошло и полгода, как наша зубрилка пришла, — с набитым ртом пробубнила сестра, и отец коротко посмеялся.

— Ну, я же всё-таки пришла, — я приземлилась на диван рядом с Дашей, и папа включил на телевизоре фильм.

Хоть мне и не всегда было интересно то, что смотрит моя родня, я каждый раз составляла им компанию и просто наслаждалась их обществом. Сестра иногда выкрикивала какие-то возгласы, возмущалась действиям героев, а папа присоединялся к ней, и они бурно обсуждали происходящие события. Со стороны это выглядело забавно, но одновременно и мило, ведь не везде встретишь такую дружную семью. Даже когда мамы не было рядом, нам не было скучно.

Есть ли что-то лучше весёлых посиделок с семьёй?

***

Черное длинное платье, касающееся пола, переливалось блестками от света большой люстры, располагавшейся над сценой. Я быстро перебирала пальцами, будто скользя по клавишам рояля. Подняв голову вверх, я сыграла завершающий громкий аккорд и плавно опустила ладони на колени. Из зала, как капельки дождя, посыпались аплодисменты, и, улыбнувшись, я поклонилась и ушла за кулисы. Похвалив меня, Элеонора Викторовна дала в руки ключ от своего кабинета, чтобы я переоделась.

Я успешно выступила на отчётном концерте кафедры специального фортепиано. Казалось, что ничего не могло мне испортить отличное настроение, но на выходе из консерватории я обнаружила пять пропущенных звонков от матери. Я удивлённо уставилась в экран телефона, думая, чем так могла понадобиться женщине.

Набрав её номер, я выжидающе слушала гудки, которые, казалось, никогда не закончатся. Через некоторое время в трубке послышался дрожащий голос и всхлипы.

— Что случилось, мам? — я напряжённо ожидала ответа. В тревоге я за секунду перебрала возможные варианты того, что с ней могло произойти.

— Андрея убили! — от безысходности кричала мама навзрыд. — Ваш папа умер!

Слова громом раздались в сознании. Папа умер… Такого не могло быть! У кого угодно, но только не у нас! Я никогда не задумывалась, что кто-то из родителей может так рано уйти из жизни. Я понимала, что папина работа в полиции опасна, но не предугадывала, что когда-то с ним что-то случится. Верила, что он сильный, и никакие преступники не помешают его спокойной жизни…

Я крепко сжала пальцами телефон, не заметив, как медленно опустилась на лавочку. Слушая рыдания матери, увидела, как на светлые джинсы начали капать слёзы.

— Мама, как это произошло? — поставив локоть на колено, я схватилась рукой за голову.

— Папа поехал на вызов, — женщина периодически всхлипывала. — Произошло ограбление в банке. Они с коллегами поехали туда. И один из бандитов выстрелил ему прямо в сердце, — она снова расплакалась.

Я чувствовала пустоту, словно мою душу вынули и разорвали на мелкие части. Перед глазами стояла пелена слёз, мобильник давно упал на асфальт, а я, никого не замечая, проклинала весь свет и рыдала.

***

После похорон я была окончательно выжата. Со всех сторон лились соболезнования родственников, а их воспоминания о папе и плач угнетали. Рядом безжизненно маячила Даша. Каждую секунду я задавалась вопросом: «Почему всё это происходит именно сейчас и именно с нами?»

Все уехали из ресторана, и мы с Дашей и мамой остались одни. Не произнеся ни слова, мы вышли из здания. Мама решила нарушить тишину и, остановившись, она твёрдым тоном проговорила:

— Девочки, мне нужно с вами поговорить.

Мы повернулись к женщине, ожидая ещё какого-нибудь удара, который она нам нанесет своими словами. Чего-то хорошего уже не могло быть, учитывая, какое дерьмо сейчас происходит.

— Как вы поняли, всё наследство достаётся мне, — мать взмахнула огненно-красными волосами. Как она смеет это говорить в день похорон? Едва ушли родственники, и она заговорила о деньгах!

— Что ты хочешь этим сказать? — я нахмурилась.

Женщина хмыкнула и направила хищный взгляд вдаль, вероятно, думая, как больнее уколоть нас своим ответом.

— Наследством с вами я не буду делиться, — она ядовито улыбнулась. — И обеспечивать вас тоже не собираюсь.

Я ошеломлённо выпучила глаза, а сердце сжалось с ещё большей силой. Даша обеспокоенно посмотрела на меня.

— Мам, но мы не справимся сами, — тихо говорила я, стараясь не накричать на беспечную мать. — Где мы возьмём деньги? Ты хоть знаешь, какие счета приходят на нашу трёхкомнатную квартиру?

— А вы думали, что я оставлю вас в моей квартире? — женщина противно рассмеялась. — Мира, ты уже совершеннолетняя, в двадцать лет уже нужно быть более самостоятельной. Начнёшь работать, заработаешь немного денег, и снимете какую-нибудь однокомнатную квартиру, к тому же, ты получаешь стипендию. Да и Даше уже шестнадцать, она тоже сможет тебе помочь.

— Ты забыла, что мы ещё учимся? — я немного повысила голос. — Ты хоть представляешь, как мы будем совмещать работу и учёбу? А Даша? У неё в школе и так всё плохо, а она ещё и работать должна?!

— Это не мои проблемы, дорогуша, — обыденным тоном сказала мать, поправив серебряный браслет на запястье. — Даю вам два месяца на переезд.

К нам подъехало жёлтое такси, и мать торопливо подошла к нему, стуча тоненькими каблуками по каменной плитке. Открыв дверцу, она обернулась:

— Я сама найму машину, чтобы перевезти ваши вещи, — мама собиралась сесть в автомобиль, но перед этим добавила: — Ах, точно, и твоё пианино, — она язвительно назвала инструмент, — тоже помогу перевезти. Оно всегда раздражало меня.

Дверь закрылась, и такси стремительно скрылось с наших глаз.

Когда мама успела стать чужим человеком? Зачем она так поступила с нами? Что мы ей сделали? Получается, что все слёзы и страдания были наигранными? Не могу поверить, что эта женщина так быстро изменилась… Она просто прикрывалась маской добродушия, чтобы не рассеять подозрения и нанести сокрушительный удар. Актёрского мастерства в матери было чрезвычайно много.

— Мира, что мы будем делать? — едва сдерживая слёзы, Даша произнесла первые слова за весь день.

— Не знаю, — вздохнув, я одной рукой обняла слегка подрагивающую сестру, стараясь утешить, хотя сама едва держалась.

В одно мгновение мы потеряли родителей, родной дом и счастливую жизнь.

Спустя полгода

Мирослава

Мир вокруг нас непредсказуем. Даже от родного человека можно получить удар в спину, который перевернёт твою жизнь с ног на голову.

Если бы кто-нибудь мне сказал, что через полгода мне придётся работать официанткой, я бы усмехнулась и посчитала это бредом. К сожалению, всё так и сложилось.

После похорон мама полностью перестала обеспечивать нас. Она ясно дала понять, что мы с Дашей ей больше не нужны. Да, мать и раньше уделяла нам мало времени, но я не предполагала, что она настолько не любила своих детей. Тогда зачем нужно было создавать семью? Этого я никак не могла понять. Не укладывалось в голове, что человек может за секунду измениться до неузнаваемости.

Сначала я списывала поведение матери на временное помутнение рассудка. Думала, что так она переживает горе. Но, увидев её хищный взгляд, когда мы с сестрой забирали свои вещи из родного дома, я убедилась — женщина всерьёз хотела избавиться от нас. Упивалась получением наследства, словно ей своих денег было мало. Она не отказалась от родительских прав, и это утешало: иначе проблем было бы намного больше.