Напоследок я пообещала маме, что напишу на неё заявление и отправлю в органы опеки, ведь Дашка была ещё несовершеннолетней. В ответ женщина хмыкнула и сказала, что ничего из этого не выйдет. И она была права: это дело быстро замяли, и моя жалоба не принесла пользы. Чтобы не испортить карьеру и репутацию, мама, скорее всего, дала взятку тем, кто рассматривал заявление.

Без помощи тёти Нади — папиной сестры — мы бы точно не обошлись. Она сдавала в аренду двухкомнатную квартиру, из которой давно выселились жильцы, и предложила нам с Дашей жить там. Тётя просила оплачивать только счета за коммунальные услуги, что значительно облегчило нашу жизнь.

Все эти события раздосадовали меня. Я была опустошена, но старалась взять себя в руки хотя бы ради сестры. Начала работать в кафе, и Даша последовала за мной, несмотря на мои уговоры. Ей нужно было подтянуть успеваемость в школе, поэтому я не хотела тревожить сестру. Но она всё равно хотела помочь. Даша собрала всю свою волю в кулак и, на моё удивление, стала лучше учиться, окончила девятый класс с хорошими оценками и даже пошла в десятый. Я просила её не мучить себя, если она не хотела учиться дальше. Но сестра, улыбнувшись, сказала, что всё в порядке — это её желание. После смерти отца она не сразу, но всё же постепенно вернулась в своё прежнее состояние, стала даже более энергичной, чем раньше. Но это были лишь мои наблюдения. Возможно, я никогда не узнаю, что на самом деле происходило у неё на душе.

От воспоминаний меня отвлёк звонок с кухни — пора было относить заказ. Взяв в руки металлический поднос, я понеслась в зал с посетителями и поставила тарелку с ароматными отбивными на столик гостя.

— Приятного аппетита! — улыбнувшись мужчине, я вернулась к барной стойке. Возле неё стояла Даша, завязывая слегка вьющиеся светло-русые волосы в хвост.

— Ну, клиент не жаловался, что долго делали заказ? — спросила сестра, поправив черный фартук.

— Он ничего не сказал, но лицо у него было недовольное, — я сжала губы в тонкую линию и обвела взглядом зал. Интерьер был выполнен в тёмных коричневых тонах, квадратные столики с диванчиками для больших компаний расставлены возле окон, а столики на двоих — в центре. Мягкий, слегка приглушённый жёлтый свет настенных ламп и шторы шоколадного цвета придавали ещё большую таинственность и загадочность обстановке.

Звон колокольчика, висевшего над дверью, оповестил о приходе нового гостя. Мы с Дашей одновременно подняли глаза на посетителя, после чего я забыла, как дышать. Александр, мельком осмотрев помещение, снял куртку, провёл рукой по светлым волосам и не спеша направился к свободному столику.

Почему-то я запаниковала. Чего я боялась? Того, что Левицкий узнает, где я работаю, и брезгливо поморщится? Но ведь в работе официанта нет ничего постыдного, и каждый студент может зарабатывать так, как может. Или мне было неловко из-за случая с учебником?

— Даш, — нервно перебирая пальцами, произнесла я, — можешь, пожалуйста, обслужить этого парня?

— А в чём дело? — любопытно посмотрела на меня сестра. — Почему ты сама не можешь пойти?

— Просто… Не могу и всё. Ну, окажи мне услугу, — я страдальчески повисла на плече девушки.

— Да что с тобой? — развеселилась она, и после недолгого раздумья добавила: — Ты его знаешь?

Вздохнув, я призналась:

— Да, знаю. Мы учимся на одном курсе в консерватории, и он мне немного понравился.

— О-о, — ухмыльнувшись, протянула Даша. — Тогда сама иди к нему.

— Почему?!

— У меня другой клиент, — пропела сестра и, взяв маленький блокнот и ручку, стремительно зашагала вглубь зала.

Сжав зубы, я нервно сглотнула и подошла к столику Саши. Я выдавила из себя улыбку, поприветствовав блондина, и положила перед ним меню в кожаной обложке. Вернувшись к барной стойке, я наблюдала, как парень осматривал список блюд, постукивая длинными пальцами о стол. Кажется, парень не узнал меня.

— Хватит пожирать взглядом блондинчика, — сестра неожиданно щёлкнула пальцами перед моим лицом, а я едва не подпрыгнула. — Надо действовать, а не сидеть на месте.

— И как ты предлагаешь действовать? — недовольно пробубнила я. — У меня нет шансов, чтобы общаться с ним. У него наверняка уже есть девушка.

— Когда ты уже прекратишь ныть? — возмущённо протараторила Даша и потрясла меня за плечи. — Ну почему ты такой нерешительный овощ, который боится авантюр?

— Не знаю, — я смахнула руки сестры. — Я никогда близко не общалась с парнями, мне нелегко заводить с ними знакомства.

— Нет, — лукаво улыбнулась Дашка, — просто ты влюбилась в блондинчика, и поэтому так стесняешься его. И вообще, тебе уже двадцать лет, а ты ведёшь себя, как ребёнок!

— А ты будто взрослая, — усмехнувшись, я подпёрла щеку рукой.

— Конечно, — тряхнула головой девушка и направилась на кухню за готовыми блюдами.

Александр

Зайдя в здание консерватории, я оставил куртку в гардеробной и поднялся на второй этаж к кабинету моего преподавателя. Открыв дверь, я поздоровался с Анной Аркадьевной, перебиравшей какие-то ноты, лежавшие на письменном столе.

— Выучил новые пьесы? — посмотрела на меня женщина, слегка спустив с носа маленькие очки.

— Да, — я положил папку с нотами на стул, стоявший рядом с роялем, и сел за инструмент.

— Отлично. Сыграй мне "Ноктюрн".

Прикрыв на секунду глаза, я легко коснулся пальцами клавиш, выразительно выводя мелодию. Приятные звуки ласкали слух, наполняя душу сладким наслаждением.

Музыка стала моей отдушиной, моим островком спасения. Игра на фортепиано была словно глотком воздуха, помогающим пережить тяжёлые периоды в жизни.

С самого детства родители и друзья осуждали моё увлечение, считали, что, как нормальный парень, я должен заниматься спортом, хоть чем угодно, но не этим «девчачьим делом». Наплевав на мнение окружающих, я продолжил заниматься тем, чем мне нравится.

Музыка способна залечивать раны и вытаскивать из самой непроглядной тьмы. Я никогда не променяю её на что-либо другое.

Сыграв последние такты «Ноктюрна», я мягко опустил руки на колени. Анна Аркадьевна, кивнув седовласой головой, коротко сказала о достоинствах моего исполнения и показала, над чем ещё нужно поработать. Когда учительница села за рояль, он зазвучал необыкновенно певуче и выразительно. Каждый показ Анны Аркадьевны сопровождался не только сухими педагогическими указаниями, но и передачей собственных эмоций. Холодная снаружи, она невероятным образом оживлялась, прикасаясь к клавишам. В этом мы с ней были похожи.

— Ты уже разобрал свою партию в ансамбле? — спросила учительница в конце урока.

— Почти, — виновато улыбнулся я. — Мне осталось выучить пару страниц.

Многие преподаватели консерватории терпеть не могли, когда студенты медленно разучивали новую программу. И Анна Аркадьевна в том числе.

— Пожалуйста, выучи как можно раньше, — удивительно спокойно ответила она, подойдя к письменному столу. — Я уже подобрала тебе достойного партнёра, вам нужно поскорее начать репетиции.

— Хорошо, — я поднялся со стула и положил ноты в рюкзак. — Когда мы начнём репетировать?

— На следующей неделе, в пятницу.

Анна Аркадьевна сделала небольшую паузу, и с достоинством добавила:

— Наконец-то, спустя много лет в нашей консерватории появится хороший ансамбль.

Я усмехнулся, предвкушая интересную работу над новым произведением. Ещё в музыкальной школе мне привили любовь к ансамблю. Совместная игра с другим пианистом всегда доставляла мне удовольствие.

Надеюсь, мне достался действительно хороший напарник.

Мирослава

— Мира, сейчас я тебя познакомлю с твоим партнёром по ансамблю, — сказала Элеонора Викторовна, добродушно улыбаясь. — Он должен скоро прийти.

Я едва заметно кивнула головой, с интересом ожидая студентку или студента. Раньше мне редко доводилось играть с кем-то в четыре руки, поэтому я очень рада, что в консерватории у меня была возможность позаниматься ансамблем.